Евгений Антонов - Странная игра

Игорек, а вместе с ним и Любовь Викторовна, теперь уже окончательно забыли о еде и готовы были провалиться сквозь землю. Игорьку пришла на ум история кота Бегемота, который, будучи еще мальчиком-пажем, неудачно пошутил и что из этого вышло…

Они так и сидели истуканами и не тронулись с места, пока представители «элиты» не удалились и шум не улегся. До своего кабинета они шли как пришибленные, озираясь и слегка пригнувшись, словно под прицелом невидимого врага.

Остаток дня тянулся тоскливо. Игорьку не только не хотелось работать — ему не хотелось жить. Немного поразмыслив, он понял, что ему пока ничего не остается, как продолжать заниматься тем, чем он занимался до этого и просто ждать последствий, которые, с его точки зрения, должны были обрушиться на его голову с минуты на минуту. Что касается Любови Викторовны, то к концу дня она «поотошла», но так и не могла вспомнить, где она видела этих людей и какие должности они занимают. Тем не менее, она была твердо уверена в том, что они откуда-то «оттуда», т. е. с самого верха и Игорек пришел к окончательному выводу, что на карьере его можно было смело ставить большой жирный крест, по крайней мере, здесь, на этом предприятии, в этой фирме.

«С одной стороны, — думал он, — меня, под благовидным предлогом, могут с треском выгнать отсюда в любой момент, но с другой стороны — было бы глупо увольняться самому».

После недели мучительных раздумий и кошмарных снов он решил нанести «упреждающий удар» и самому поставить себя в такое положение, когда ему терять было бы уже практически нечего. Ценой невероятных усилий ему удалось добиться перевода из управления в цех на должность простого слесаря-ремонтника. Сказать что все, кто об этом узнал, были удивлены, значит сказать не точно. Однако Игорька, в данной ситуации это вполне устраивало: чем-то навредить ему было уже практически невозможно (разве что совсем уволить, но кому это надо?), и это было самое главное.

Он рассуждал, что то обстоятельство, что заработок его снизился почти вдвое, вполне компенсировалось обретаемым душевным спокойствием. И с этим трудно было не согласиться.

«Пока пусть будет так, а потом посмотрим», — думал он, бодро шагая утром на работу в потоке таких же, как и он сейчас, простых работяг. Мало-помалу, он втянулся в работу, ему даже начало это нравиться и ему казалось, что спроси его сейчас кто-нибудь насчет того, сожалеет ли он о том, что сделал, он, не покривив душой, ответил бы что нет. Особенно его поразили люди, с которыми он работал. Он и не подозревал, что под их внешней грубостью и неотесанностью может скрываться такая душевность. В общем, через месяц-другой у Игорька настолько все наладилось, что ему стало казаться, что так было и так будет всегда…

То, что разбило это хрупкое равновесие и, теперь уже надолго, выбило его из жизненной колеи, случилось весной, когда солнце уже заметно грело, небо было ослепительно синим, кругом бежали ручьи и жить хотелось как никогда.

Игорьку как раз вздумалось немного поболеть. Не то, чтобы вздумалось, просто каждый год, именно в такую вот пору, его обычно «валила» какая-нибудь заурядная простуда, с которой до этого организм его успешно боролся в течение всей зимы.

В один вот из таких погожих дней он пришел на очередной прием к врачу в заводскую поликлинику, которая находилась тут же, возле проходной, рядом с той самой злополучной столовой. Отсидев больше часа в очереди к врачу и имея намерение «утрясти» еще кое-какие дела, он решил не идти на обед домой, а пообедать в столовой, благо она находилась под боком.

Время было полуденное и, к его огорчению, там оказалось полно народу. Игорек заметил эту парочку когда, с трудом найдя себе место в самом углу зала, уже принялся за первое. Они сидели почти на том же самом месте, где Игорек их увидел впервые и, что было самым удивительным, были заняты тем же самым, то есть играли в свою странную игру.

Игорька словно ударило током. Он поперхнулся, уронил ложку в тарелку и замер с повисшей в воздухе рукой, шокируя тем самым и своих соседей по столику. Придя в себя, он извинился и, делая вид, что продолжает обедать (вкуса пищи он уже не чувствовал), начал наблюдать за своими обидчиками. Они же явно никуда не торопились, вели себя абсолютно как в прошлый раз и, казалось, поджидали очередную жертву. Однако на этот раз к ним никто не подсаживался. Видимо, какое-то внутреннее чутье подсказывало людям, что этого не стоит делать.

Когда поток желающих пообедать несколько схлынул и в зале появилось много свободных мест, они свернули свою игру, встали и направились к выходу. Игорек вскочил и, оставив на столе все как есть, пошел за ними, желая проследить их путь.

Идти пришлось недолго — до дверей заводоуправления, за которыми они и скрылись. В той смеси чувств, которые испытывал Игорек все более и более выкристаллизовывалось одно из них — чувство любопытства.

То обстоятельство, что Игорек был на больничном и ему не нужно было ходить на работу оказалось как никогда кстати, и на следующий день, в это же время, он снова пришел в столовую. Как оказалось — пришел не зря: сцена, которую ему довелось увидеть повторяла, почти один к одному, то, что случилось когда-то с ним. Только на этот раз жертвою «игроков» стали двое каких-то молодых людей, которых Игорек тоже ни разу не встречал.

Ждать чего еще Игорек уже был не в силах. Он перехватил этого старого шута, когда тот сдавал пальто в гардероб заводоуправления.

Игорек просто встал перед ним и сказал: «Здравствуйте, это я. Вы меня узнаете, не так ли?»

«Ба-а, ты посмотри кого я вижу!» — вскричал старичок, к изумлению Игорька, почти радушно, как старому знакомому.

«Знаю-знаю, что ты удумал. Ну садись, поговорим».

И он вальяжно уселся в одно из кожаных кресел, стоящих в холле вперемежку с фикусами.

«А ты знаешь, у меня сегодня удачный день,» — похвастался он устроившемуся в соседнем кресле Игорьку.

«Знаю. Я видел,» — угрюмо ответил тот.

«И как часто это случается?»

Старичок хмыкнул.

«Редко».

И добавил после паузы: «Ну сам посуди, чем еще можно потешить себя когда приезжаешь в вашу дыру? Ну дашь „разгон“ вашим директорам, а дальше что? Скучно».

Игорек даже и не знал, что сказать на это. Помолчали.

Наконец он спросил: «Что было бы, если бы я сам не ушел с этой работы?»

«А-а, — оживился старичок — это вопрос особый. Обычно я ничего не делаю. Мне просто интересно проследить, как человек себя поведет. Хотя, иногда, кое-какие рычажки приходится все же нажимать, чтобы подстегнуть, опять же, ради интереса. Ты, например, сам для себя выбрал, что делать дальше…»

Он поднялся.

«Ну ладно, счастливо оставаться. Сегодня я уезжаю. Молодец, что подошел поговорить. Определенно, у меня сегодня удачный день».