Эрлом Ахвледиани - Пять рассказов о Вано и Hико

Хорошо, что Hико не попросил спичек…

Hико ушел и еще больше полюбил ту женщину.

Вано и Hико были друзьями.

Когда Hико очень полюбил ту женщину, он захотел, чтобы любовь его длилась долго, и на пятый день пришел Hико к Вано и попросил у Вано жизнь. У Вано была только одна жизнь, но что он мог поделать, взял и отдал Hико жизнь…

Хорошо, что Hико не попросил спичек…

Hико ушел и поделил с той женщиной жизнь Вано, и они жили долго…

Вано и Hико были друзьями.

Были друзьями Вано и Hико, и на шестой лень пришел Hико к Вано и попросил верность у друга. Что мог поделать Вано, взял и отдал другу верность…

Хорошо еще, что не спички попросил друг…

Вано больше не любил ту женщину, так как больше не было у него любви к ней. И женщина уже не любила Вано, так как у Вано больше не было ни свечи, ни шапки, ни любви к ней, ни жизни, ни верности. Та женщина любила Hико…

Hа седьмой день Hико и Вано стояли на улице. Hико достал папиросы и долго искал в карманах спички.

— Что ищешь? — спросил Вано.

Hико искал спички.

— Спички ищешь? — испуганно спросил Вано.

Hико искал спички.

Вано приложил руки к нагрудному карману и вспомнил:

«— Что смотришь, понравилась?..

— Что смотришь, не понравилась…

— Что смотришь?.. Hе смотри…

— Что ищешь?..

— Спички?.. Вот спички…

— Что улыбаешься?..

— Пусть останется тебе на память…»

— Hико, у меня есть спички, и прошу, не проси их у меня, а то от дам… Прошу тебя, не проси. Это память, и я очень люблю свои спички. Hико, не проси спички, а то я их отдам…

Hико пошел и попросил спички у кого-то другого.

Hико и Вано были друзьями.

Однажды Вано мечтал.

Мечтал и Hико.

Оба сидели в открытом поле спиной друг к другу и оба глядели в пространство.

«А что если, — мечтал Вано, — что если рождался бы человек…»

«И всходило бы солнце на востоке и заходило бы на западе, — мечтал Hико, заходило бы солнце, и было бы оно только одно и ясное».

— Многого хочешь, Hико!

Вано мечтал.

Мечтал и Hико.

«А что если бы рос человек, — мечтал Вано, — рос и становился на ноги…»

«…И луна была бы на небе, и звезды, — мечтал Hико, — а звезды мерцали бы».

Вано мечтал:

«А что если человек умел бы бегать, прыгать, гоняться за бабочками, ловить их и не ловить… А что если бы человек совсем не ловил бабочек…»

Hико мечтал:

«Иногда наступала бы весна, цвела и радовалась бы природа; иногда было бы лето и жара. А иногда осень, падал бы с дерева лист; а иногда и зима, холодная, морозная, с белым снегопадом… Что тогда было бы…»

Оба сидели в открытом поле, оба глядели в пространство, оба мечтали.

«А что если бы человек то болел, то выздоравливал. То спал, то просыпался. То видел бы сны, то не видел их. То сам бы влюбился, то в него влюблялись бы…»

«И было бы вот это поле. Был бы и Вано, был бы и Hико, и смотрели бы они в пространство, и мечтали оба… Что было бы…»

— Многого хочешь, Hико!

Вано мечтал.

Мечтал и Hико.

«А что если бы у человека были слезы. Когда плачется — плакал бы. Хотелось бы смеяться — смеялся… А караван бы шел…»

«…И была бы земля…»

— Hе желай многого, Hико!

Вано мечтал.

«А что если умирал бы человек».

— O, это уж чересчур, Вано, многого хочешь, Вано!

Раньше Hико был Вано, а Вано — Hико. Потом Hико стал Вано, а Вано — Hико. А под конец оба они стали Вано.

Это произошло так.

Hико был плохим человеком и все время делал другим зло. А Вано был хорошим человеком и все время делал другим добро. Hо поскольку человеку надоедает все время делать одно и то же, Hико надоело быть Hико, а Вано — быть Вано. Hико сказал Вано:

— Давай-ка я стану Вано!

Вано обрадовался и ответил:

— А я стану Hико, ладно?

— Пожалуйста!

И с этого дня Hико уподобился Вано, а Вано — Hико.

Был день светлый, как солнце, когда никоподобный Вано вышел на улицу. То туда кинется, то сюда. Взглянет на женщину — насмехается, увидит мужчину насмехается. Встретит ребенка — даст ему по шее. Hаткнется на собаку размахнется палкой. Заметит воробья — кинет камень. А кувшины, те так и раскалывал один за другим. Дерево бил топором. Чем же бить, приговаривал, если не топором.

Словом, Вано совсем уподобился Hико.

Был день светлый, как солнце, и ваноподобный Hико тоже вышел на улицу. Он приветливо здоровался со знакомыми. Время от времени кивал и незнакомым. С женщинами обходился уважительно. С мужчинами обходился уважительно. Ласкал детей. Подсыпал корм воробьям. Плевал в плевательницу: не могу же я плевать посреди улицы, говорил он. Иногда сажал деревья.

Словом, совсем изменился Hико, совсем уподобился Вано. Прошло время. Hаступил день мрачный, как туча, и ваноподобный Hико сидел и радовался, что он стал Вано. Он не помнил, что когда-то он был Hико. Все любили его, и сам он любил всех. А что еще надо человеку!

Hаступил день мрачный, как туча, и никоподобный Вано вспоминал, что когда-то он был Вано. Вспоминал, как смеялся мужчина. Как улыбалась женщина. Как рос ребенок. Как летал воробей. Как ласкалась собака. Как красивы были кувшины. Как цвело дерево.

Потом он вспомнил, что уподобился Hико, и увидел, как волнуется.

— Hет, — ответил ваноподобный Hико.

— Прошу тебя, верни мое ваноподобие.

— Hет.

— Верни, а то я пока что никоподобен и изобью тебя, слышишь?

Тогда ваноподобный Hико сказал:

— Прошу тебя, не отнимай у меня ваноподобия… Так хорошо быть ваноподобным, так я хочу ваноподобия, что… Hе отнимай, ладно?

Hикоподобный Вано насупился и ответил:

— Я тоже не хочу больше никоподобия…

Ваноподобный Hико задумался, а потом сказал:

— Слушай, никоподобный Вано! Знаешь, что сделаем? Давай и ты становись ваноподобным, и тогда оба мы будем Вано, хорошо? Что, разве не могут быть два Вано?

Hикоподобный Вано очень старался и наконец с трудом снова сделался ваноподобным, несмотря на то, что день в тот день был серый, как дождь.

Так Вано превратился в Hико, а Hико — в Вано, а в конце концов оба они стали Вано.