Алиса Поникаровская - Игра в ошибки

Ампира пела, и глаза ее прожигали насквозь всех сидящих в зале. Звук голосов затих, над столами повисла необычайная тишина, так не свойственная такого рода заведениям. Повсюду царила музыка, только музыка, ничего кроме музыки, которая убивала и возрождала одновременно.

Сочетание на сцене Ампиры и Ивара вызвало внутри Лианы взрыв такой силы, что она с трудом понимала, почему до сих пор стоят окружающие их стены, почему не разметало по сторонам столы и стулья, почему не усыпало пол осколками стекла и остатками еды, почему не разлетелись кровавыми шарами головы всех окружающих, окрасив развалины разноцветной кровью: капиллярной, венозной, артериальной… В безумную музыку Ампиры сигаретным дымом вписывался вопрос: «Почему? Почему Макс выбрал именно этот клуб? Почему Аська выбрала именно этот день? Почему? Почему? Почему?» И единственно верный ответ стучал в висках большим барабаном Ампиры: «Ты же знала, ты была уверена, что рано или поздно это случится…»

Закончилось первое отделение. Макс, словно только этого и ждал. Резко поднялся, чуть не уронив шаткий столик.

— Пойдем, – отрывисто бросил он Лиане. – Мы уходим. Сейчас же.

Лиана быстро встала, но отойти от столика они не успели.

Ампира уже стояла рядом, с нехорошей улыбкой на лице оглядывая застывшую четверку людей.

— Какая неожиданная встреча! Впрочем, Москва – большая деревня, это давно всем известно. И если ты в каком-нибудь Мухосранске потерял человека, то у тебя есть хороший повод ехать в Москву. Здесь вы с ним обязательно встретитесь. Все дороги ведут в Рим, не так ли? Меня зовут Ампира, – представилась она Янису и Аське. – А это, насколько я понимаю, сладкая парочка, живущая транзитом – деревня Кукуево – Москва – Германия? Мне Ивар много рассказывал о замечательном соло-гитаристе, который никак не может обломать крутую лошадку по имени Ася. Мы с тобой давно не виделись, дорогая, – повернулась она к Лиане. – Неужели я не заслужила даже дружеского поцелуя? А ты? – это уже относилось к Максу. – Боже мой, сколько лет, сколько зим, ты нисколько не изменился, мой дорогой, я всегда говорила, что люди не меняются – как из колыбельки, так и в могилку. Новая любовь должна быть другой, не так ли?

— Ты знаешь ее? – одновременно спросили друг друга Лиана и Макс.

Ампира расхохоталась.

— Какая трогательная неискренность! Какое искреннее незнание! У каждого из вас лежал свой камень за пазухой, а другой даже не подозревал об этом! Неужели ты не рассказала своему любимому человеку о нашем бурном любовном свидании? Как не стыдно, я думаю, что любимые люди должны узнавать о таких вещах первыми… А ты? Ты не посвятил свою новую любовь в замечательные подробности твоей семейной жизни? Напрасно, напрасно… оказывается, вы оба – трусы. Что ж, давайте, я это сделаю за вас. Мне не составит это труда. Разрешите представить вас друг другу, чтобы вы, наконец, смогли увидеть свои настоящие лица. Это – Лиана, моя нынешняя любовница, очень страстная, должна я заметить, тебе, Макс, в этом отчаянно повезло. А это – Макс, мой бывший обожаемый супруг, который всю жизнь отличался исключительно жутким занудством. С Иваром я вас знакомить не буду, надеюсь, здесь и без слов все понятно. Кстати, Макс, ты, наверное, не в курсе, какую трогательную заботу проявила твоя спутница по отношению к бывшему мужу? Как она его из больницы воровала? Что с вами, дорогие мои? Вы неожиданно потеряли дар речи?

Макс размахнулся, не говоря ни слова, раздался звонкий звук пощечины, голова Ампиры дернулась назад, на ее щеке расцвело красное пятно.

— Приятно было пообщаться, – с перекошенным от бешенства лицом процедила Ампира. – Надеюсь, это было взаимно. Пойдем, – кивнула она маячившему сзади Ивару, который всю прошедшую сцену стоял за ее спиной покачивающимся истуканом. Ивар усмехнулся кривой своей усмешкой, и Лиана поняла, что он либо безобразно пьян, либо под завязку накачан наркотиками.

Пространство подвала сузилось до метра – именно такое расстояние было от глаз Лианы до глаз Макса, которые сверлили, уничтожали, испепеляли друг друга. Что-то сказала Аська, но ни тот, ни другой не услышали ее слов…

Лиана резко повернулась и пошла к выходу из клуба, напряженной спиной ощущая, что Макс движется за ней следом.

И была безобразная сцена прямо у клуба, на улице с взаимными обвинениями, комьями грязи летящими в лицо, от которых никто не уворачивался, потому что слишком стремился зацепить другого; с выливанием на голову ушатов претензий и грязи, от которой невозможно было отмыться; с базарной руганью, которая вылетала из искаженных губ и шлепалась на землю скользкими, тяжелыми жабами; с хватанием друг друга за грудки и хлястики, по очереди, чтобы остановить уходящего, чтобы он не смел убежать, не дослушав до конца, не испив свой чан дерьма, не ощутив в полной мере, что виновен именно он…

Лиане все происходящее казалось настоящим бредом. Она видела себя со стороны – распаренную, орущую, базарную бабу, криком пытающуюся что-то объяснить и доказать, обвинить и приговорить, жалкой крохой своего мозга понимая, что не она это и не Макс, это передвигаются по грязному снегу марионетки Ампиры в хорошо продуманном и поставленном ею спектакле с отвратительным сценарием, в котором им отведены главные роли.

Как только эта мысль оформилась в ее голове, Лиана замолчала. И села прямо на грязный снег. Макс споткнулся на полуслове, и готовая спрыгнуть с его языка мерзкая жаба громко лопнула в родившейся тишине.

— Она уничтожила нашу любовь, – тихо сказала Лиана и заплакала.

Макс несколько мгновений смотрел на нее, потом повернулся и пошел прочь.

Дом стал чужим. Лиана бродила по его комнатам и не чувствовала ничего. Эта пустота уже не пугала ее. Они лишь не могла понять, что именно она делает в этом незнакомом ей месте, в этом страшном и чужом городе, в этой одинокой Вселенной. Она трогала руками свои вещи, но вещи молчали, излучая одинаковое, холодное безразличие. Вещи, которые когда-то умели разговаривать и улыбаться, которые раньше вместе с ней могли рассказать какую-то забавную или грустную историю, которые жили жизнью, крепкими нитями существования связанную с жизнью Лианы. Теперь они были сами по себе, и их не волновало присутствие вблизи этой человеческой тени, к которой когда-то они имели непосредственное отношение…

Молчал мобильный, не звонил телефон, пару раз забегали Аська с Янисом, но от их присутствия становилось еще хуже: сразу возникал в памяти клубный подвал, перекошенное лицо Ампиры, накачанная наркотиками или спиртным кривая усмешка Ивара, горящий взгляд Макса, безобразная сцене на улице и черная спина, исчезающая в переулке ночи.