Кирилл Чистяков - Фаза Урана

– О, привет! – радостно сказал он мне.

– Привет, – сказал я. – Я принес тебе ирисок. Пойдем, поговорим.

– Ириски – это правильно. Кофе будешь?

– Буду.

Леня вновь скрылся за шифоньером и возник оттуда спустя минуту с двумя кружками в руках. Мы вышли в коридор и двинулись в сторону лифта.

Леня был моим школьным приятелем. В школе он считался одаренным ребенком, и учителя им гордились. Усатые комсомольцы бегали к нему, пионеру, решать контрольные по химии и физике.

Его я запомнил сразу же, в первом классе, на празднике Первого Звонка. Среди синей массы детей он выделялся убогим коричневым костюмчиком, утвержденным министерством образования УССР. Из коротких рукавов выглядывали его руки – точно такие же коричневые: накануне Леня лакомился дикорастущими грецкими орехами. Красивая нарядная старшеклассница, которой выпало вести Леню за руку в класс, брезгливо морщилась. Это было видно даже на фотографии.

Так вышло, что нас с Леней учительница посадила через проход парт, по соседству. В середине занятия он обратился ко мне:

– Эй, гляди. Что у меня есть, – он, с дружелюбием Чебурашки, вытянул из кармана какие-то катушки с цветной проволокой и гордо сообщил: – Я собираю мелофон!

Отца у Лени не было. Мать работала в нашей школе техничкой. После уроков Леня помогал ей носить из уборной воду в десятилитровом цинковом ведре. Мать им гордилась – он составлял смысловую нагрузку ее безрадостной жизни. Она угощала его дешевыми приторными ирисками. Он их любил. Или притворялся, что любил. Чтобы найти такие же ириски, я потратил сегодня все утро (еще час сочинял письмо Ф. в провайдере).

Уже классу к шестому Леня чинил все сломавшиеся школьные приборы. В два счета починил у меня дома неисправный калорифер. Был настоящей звездой общегородских олимпиад. Два вуза хотели взять его после школы без экзаменов. Ему прощали даже шалости – взрыв снаряда, рассыпанный в рукомойнике карбид, смелый дрожжевой опыт в туалете…

Все закончилось в девятом классе. В последней четверти, в мае, когда до летних каникул оставалось две недели, он разлил ртуть в школьном коридоре. Школу закрыли на карантин, и даже выпускные экзамены оказались сорванными. Был скандал на весь районо.

Аттестат за девятый класс Лене все-таки выдали, пожалели мать, но в десятый так и не перевели. Его не взяли даже в техникум – ртутная диверсия имела резонанс. Не без труда он поступил в ПТУ, в мрачное обветшалое здание дореволюционной постройки на окраине Старого Города.

Я никогда не мог добиться от Лени причин его поступка. На мои вопросы он отвечал почти односложно: «Просто у меня была ртуть». У Лени был мозг экспериментатора. Ему нужно было родиться на полтысячи лет раньше и искать философские камни. В его характере было нерушимое галактическое стремление к познанию, которое толкало его на диковинные поступки. Поступки, на которые я, как всегда, был не способен.

Отслужив радистом в армии, он нашел работу здесь, в этой лаборатории. По-прежнему ремонтировал сломанную технику друзей и знакомых. Брать вознаграждение наотрез отказывался. Мать его болела водянкой ног. Его денежные дела были крайне стесненными. Но он не отчаивался, жизнь он любил. По большому счету Леня так навсегда и остался ребенком, любознательным и непоседливым.

– Ну, рассказывай, – засмеялся Леня, когда мы подошли к окну, – Чего на этот раз у тебя сломалось? Опять, поди, электрочайник спалил?

– Нет. Не совсем. Мне тут узнать у тебя кое-что нужно. Проконсультироваться-

– Так и знал! Так и знал! Лампочка перегорела! Консультирую: берешь лампочку, потом табуретку, потом.»

– Ленька, сволочь, хватит смеяться, я серьезно. Дело есть.

– Я весь внимание.

Я отхлебнул кофе из стакана и чуть не подавился:

– Что за гадость ты мне налил?

– Кофе без кофеина. Ячменный суррогат. Не отвлекайся – ты только что хотел что-то спросить.

– Да, о чем это я… Так вот…

– Спрашивай, спрашивай.

– А я и спрашиваю, только ты меня перебиваешь постоянно!

– Весь внимание, весь внимание.

– Что ты знаешь о радиации?

Тут уже Леня чуть не подавился своим ячменным суррогатом Он засмеялся так громко, что брызги его кофе долетели до противоположной стены.

– Ты… ты, – проговорил он, отдышавшись, – приперся сюда ко мне, чтоб узнать о радиации? С каких это пор у тебя такая похвальная тяга к знаниям?

– Понимаешь, девушка знакомая попросила помочь реферат написать. Я тут кой-какие книжки умные полистал, да не понял ни хрена.

– Хорош заливать. Девушка, реферат™ Бабушка, кандидатская.» Зачем тебе далась эта радиация?

– Бомбу атомную хочу продать боевому крылу партии ХАМАС. Доволен теперь?

– Бомбу, говоришь, бомбу. Значит, тебя интересует поражающее воздействие радиации на человеческий организм?

– Именно! Наконец-то до тебя дошло, – обрадовался я, – я тебе это уже полдня толкую.

– Значит так. Все очень просто.

Я насторожился. Знаю я все эти Ленины «очень просто». В прошлый раз с этих слов он начал мне объяснять принцип работы плазменного телевизора. Тогда я понял только то, что плазменный телевизор тоже включается в розетку.

– Все очень просто, – продолжил Леня. – Из чего состоит человеческий организм?

– Мой или твой?

– Любой человеческий организм состоит в основном из углерода. Тык. – Он ткнул меня в живот извлеченным из-за уха карандашом, – Водорода. Тык. Серы. Тык. Кислорода Тык. Химия и физика.

– Дальше.

– Радиация в организме ионизирует биологические ткани. Тык.

– Во-первых, хватит тыкать в меня карандашом. Во-вторых, попроще, без всяких там «ионизирует».

– Когда тело человека подвергается радиации и происходит то, что называется облучением, радиоактивные клетки передают свою энергию твоим клеткам. Молекулы твоего тела возбуждаются. Клетки повреждаются, их работа нарушается, а потом…

– А потом?

– Гибнут. Это, конечно, крайний вариант. Все зависит от дозы радиации и от здоровья человека. Самое интересное в этом деле то, что радиация в организме распределяется неравномерно.

– Ну и что с того?

– Ты не понял. Ты можешь получить очень маленькую дозу. Но какие-то клетки примут на себя основной удар. Как бы тебе объяснить– Вот, к примеру, радиоактивную энергию можно сопоставить с тепловой. Вот ты пьешь сейчас кофе, да?

– Уже выпил.

– Тебе повезло, что тепловая энергия, в отличие от радиоактивной, распределяется равномерно. Радиационная энергия сопоставимая с той, которую ты только что получил, выпив кофе, тебя бы убила.

– Как скоро?

– До завтра ты бы не дожил.

– Это почему? – обиделся я.

– Как это почему? Радиоактивная частица вышибает в твоей клетке электрон. Бац! Нафиг вышибает, как в бильярде. Что делает твоя клетка? Пытается отобрать электрон у соседней.