Вэй Хой - Крошка из Шанхая

– Что вы имеете в виду?

– Где ваше профессиональное чутье, вы должны уметь заглянуть человеку в душу! Невыносимо, когда тобой все время манипулируют!

– Если вы мне не доверяете, можете уйти! И, пожалуйста, не забудьте закрыть за собой дверь!

– Ну, все, с меня хватит! Все вы свиньи! – и с этим воплем она выбежала из кабинета.

– Это так вульгарно, похоже на фарс, – хихикнул Тиан-Тиан, – но смешно.

Я померила одну из белых футболок, на которой Тиан-Тиан карикатурно нарисовал уморительную кошачью мордочку. Выглядело классно. На остальном белье красовались изображения луны, губ, глаз, солнца и женских лиц. На софе высилась целая груда из нескольких дюжин вручную расписанных вещей.

– Мы могли бы куда-нибудь пристроить это на продажу, – сказала я.

– Думаешь, людям понравится?

– Давай попробуем. Попытка не пытка. Если не получится, раздарим друзьям как сувениры.

Боясь конфуза, Тиан-Тиан стеснялся выходить со своим товаром на городские улицы. Поэтому мы присмотрели тихое место в расположенном неподалеку студенческом городке Восточнокитайского университета. Здесь было очень мило, свежо, зелено и чистенько. Казалось, что вы отрезаны от окружающего мира.

Конечно, это было заблуждение: даже в башне из слоновой кости найдется распахнутое окно, из которого видна жизнь.

Мы решили расположиться неподалеку от спортивной площадки, там, где вдоль аллеи выстроились лавочки, торгующие всякой мелочью. Было обеденное время, студенты проходили мимо, неся пустые подносы в кафетерий. Они с любопытством поглядывали на нас, некоторые приседали и рассматривали наш товар, интересовались ценами. Роль продавца взяла на себя я. Тиан-Тиан все время молча стоял рядом.

– Футболки по шестьдесят юаней [39], а нижнее белье по сорок.

– Дорого, – качали они головой и безжалостно проходили мимо.

Я не уступала, потому что запрашивать слишком низкую цену значило принизить художественные способности Тиан-Тиана, проявить неуважение к его творчеству. Небо потемнело, студенты ехали на велосипедах на вечерние занятия, а на спортивной площадке не осталось ни души.

– Я просто умираю с голода, – тихо сказал Тиан-Тиан. – Давай закончим и пойдем домой!

– Постой-ка, – я вынула из кармана плитку шоколада, протянула ему, а сама закурила. – Подождем еще минут десять.

Как раз в этот момент к нам приблизилась пара – темнокожий молодой мужчина обнимал за талию белую девушку в очках.

– Привет, – обратилась я к ним по-английски. – Белье с ручной росписью по цене распродажи.

Когда рядом был такой робкий человек, как Тиан-Тиан, мне поневоле приходилось действовать напористо и решительно. А ведь в детстве я была настолько не уверена в себе, что, даже придя в булочную за хлебом для матери, страшно нервничала, сжимая деньги в потном кулачке.

– Вы это сами расписывали? – поинтересовалась девушка, с улыбкой рассматривая наш товар. – Очень недурно.

У нее был приятный мелодичный голос, умные и выразительные глаза.

– Это рисовал мой приятель, – сказала я, гордо указывая на Тиан-Тиана.

– Очень хорошая работа. Похоже на Модильяни или на Матисса, – похвалила девушка.

Тиан-Тиан светился от счастья.

– Спасибо, – сказал он, и прошептал мне на ухо: – Сделай им скидку. Эта женщина такая милая.

Я притворилась, что не слышу, и приветливо улыбнулась черно-белой влюбленной парочке.

– Мойя, что ты думаешь? Я, пожалуй, куплю все, – сказала девушка, доставая кошелек.

У темнокожего молодого человека, которого она называла Мойей, был горделивый и величественный вид сына вождя племени, приехавшего сюда учиться из какой-нибудь африканской страны. Он нежно обнял девушку.

– Позволь мне заплатить, – сказал он, доставая пачку банкнот по сто юаней. Но девушка настояла, что заплатит сама. – Спасибо. Приходите еще, – улыбнулась она нам на прощание.

Мы только что заработали кучу жэньминьби – целую тысячу юаней. Тиан-Тиан был сам не свой от радости, обнял меня и поцеловал.

– Надо же, я и сам могу зарабатывать! Вот уж не думал! – твердил он слегка удивленно, но очень довольный собой.

– Конечно. Ты замечательный человек. Если захочешь, добьешься успеха в чем угодно, – сказала я, желая ободрить его.

Мы пообедали в ближайшем ресторане. Аппетит у обоих был отменный. Мы даже исполнили несколько любовных баллад в частном заведении с караоке, звуковая система в котором была просто ужасна.

весело подпевали мы старинной шотландской песенке.

Мне позвонили отец с матерью. Они выбросили белый флаг. Китайские родители легко идут на уступки ради общения с детьми.

Во время телефонного разговора они старались говорить самым благожелательным тоном, но при этом не поступаться принципами. Они поинтересовались, как у меня дела, есть ли проблемы. Услышав, что у нас некому вести хозяйство, мама даже предложила приходить время от времени и помогать по дому.

– Берегите себя. Выбирайтесь почаще, – заботливо сказала я. Лучше бы они были более эгоистичными и меньше беспокоились обо мне.

Мать сообщила мне удивительную новость: моя кузина Чжуша недавно развелась. Уехав от мужа и еще не подыскав подходящей квартиры, она временно остановилась у них, ведь моя кровать все равно пустовала. Вдобавок к этим неприятностям у нее что-то не ладилось на работе, поэтому в последнее время она пребывала в скверном расположении духа. И не могла бы я повидаться с кузиной, если у меня будет свободное время?

Я была ошеломлена. Чтобы Чжуша развелась?

Чжуша была благовоспитанной молодой женщиной на четыре года старше меня. Она вышла замуж за однокурсника после окончания факультета германистики Института иностранных языков и сейчас работала в одной из немецких торговых фирм. Ей страшно не нравилось, когда ее называли «белым воротничком» или «красоткой из конторы». В определенном смысле мне импонировала ее независимость, и даже она сама была мне симпатична, несмотря на разницу в темпераменте и амбициях.

В детстве родители всегда ставили мне Чжушу в пример. Даже в раннем детстве она была яркой личностью – старостой класса с тройной нашивкой на рукаве, лучшей ученицей школы; прекрасно пела, танцевала и декламировала стихи. Дошло до того, что одну из ее фотографий, запечатлевших ее невинную улыбку, увеличили и выставили в витрине известной шанхайской фотостудии на улице Нанкин. И она красовалась там к вящему восхищению многочисленных друзей и одноклассников, то и дело бегавших туда полюбоваться на ее очаровательную мордашку.