Вэй Хой - Крошка из Шанхая

Герои моего романа – молодая влюбленная пара – застигнуты врасплох в своей спальне, отрезаны от мира внезапно разгоревшимся пожаром. Они знают, что выхода нет. Все объято пламенем, и окна, и коридор. Единственное, что им остается, – предаться бешеной страсти посреди бушующего ада.

Этот реальный случай рассказал мне один из бывших приятелей.

Когда погибших влюбленных выносили с пожарища на носилках, их обгоревшие тела невозможно было вызволить из смертельных объятий, в которых они сплавились воедино. Юноше и девушке не было и двадцати. Они учились в одном из престижных шанхайских университетов. Был выходной. Вечером родители отправились в театр «Тянь Чань» на представление Китайской оперы. Юноша пришел в гости, они вместе смотрели телевизор, слушали музыку, болтали о пустяках, и, как любые молодые влюбленные, поддались нежному и трогательному чувству.

Пожар возник на кухне в коммунальной квартире этажом ниже и стремительно распространился по дому. Тем вечером было очень ветрено, свежий ветер уносил запах гари прочь. Влюбленные не подозревали о нависшей опасности, пока в комнату не ворвались языки пламени. Они мгновенно поняли, что спасения нет, и перед лицом неминуемой смерти сжали друг друга в страстных объятиях в самом сердце беспощадного пекла. Когда эти слова легли на бумагу, я ощутила в воздухе привкус дыма и жар безнадежности.

Я задумалась – что, если бы на их месте оказались мы с Тиан-Тианом? Несомненно, мы поступили бы точно так же. Лишь укрывшись в объятиях друг друга, можно выстоять перед надвигающимся ужасом неизбежного конца. Единственное, что мне кажется верным в теории Фрейда, – утверждение о неразрывной мистической связи между инстинктами самосохранения и саморазрушения.

Мне вспомнился пикник на траве, когда Мадонна спросила: «Если бы предсказание Нострадамуса о конце света сбылось в этом, 1999 году, как бы ты хотела встретить смерть?» И тут же сама ответила: «Конечно, занимаясь сексом!»

И хотя правой рукой я по-прежнему сжимала ручку, левая скользнула вниз, туда, откуда уже сочилась влажная истома, прикоснулась к набухшему клитору, скользкому, словно медуза. Я осторожно ввела внутрь один палец, потом второй. Если бы на кончиках пальцев были глаза или оптические приборы, взору открылась бы чудесная трепещущая розовая вселенная, по очертаниям напоминающая порочный цветок – переполненные кровью сосуды вокруг входа во влагалище с нежными, пульсирующими от возбуждения стенками. Тысячи и тысячи лет эти первобытные цветы распускаются, раскрывают лепестки и с вожделением ждут пришествия существа другого пола, чтобы насладиться недолгой, но сладостной борьбой, поглотить оброненное семя и в этой розовой, плодородной глубине зачать и взлелеять новую, крохотную и беззащитную жизнь. Это ли не совершенство?

Я довела себя до сексуального удовлетворения, испытывая легкое чувство брезгливого отвращения. Это занятие всегда пробуждает во мне подобное чувство. Некоторые художники, чтобы создать настоящий шедевр, обрекают себя на скитания, лишения и одиночество. А я прячусь в ароматное облако духов «Опиум», запираюсь в комнате на неделю. И семь дней, семь ночей слушаю пагубно-разрушительные песни Мэрлина Мэнсона [87].

Возможно, это моя последняя книга. Меня не покидает чувство, что, несмотря на все старания, я так и не создала ничего уникального. Я опозорила своих родителей и разочаровала моего эфемерного, как бабочка, возлюбленного.

Семь дней спустя из этого транса меня выдернул телефонный звонок. За занавесками сияло прекрасное в своей щедрости солнце, из расположенного неподалеку парка Чанфэн ветерок доносил освежающий запах фиалок и орхидей. Редактор Дэн сообщила неожиданную новость: они решили переиздать сборник моих коротких рассказов под новым названием «Ветры города», дополнив его другими произведениями.

– И каким тиражом вы собираетесь его выпустить? – спросила я, стараясь отчетливо и внятно произносить каждое слово, потому что неделя молчаливого одиночества сказалась на моем красноречии.

– Пока остановились на 10000. Прямо скажем, не густо, но ты сама понимаешь, на книжном рынке сейчас спад из-за финансового кризиса в Юго-Восточной Азии. Если честно, то десятитысячный тираж – это не так уж и плохо. Сначала директор издательства сомневался, но я напомнила ему, что первый тираж разошелся в считанные дни. – Она скромно хихикнула, предоставляя мне рассыпаться в благодарности.

– А как будете платить – процент с продаж или по числу авторских листов? – поинтересовалась я, понемногу подключая рассудок. Ощущения были те же, что испытываешь, внезапно распахнув окно: с улицы, словно вихрь, врываются зной, гул и шум, проникают микробы и бактерии, вызывающие туберкулез и понос. Этот поток безудержной, неуемной энергии взбодрил мозг, и я снова, как условно освобожденный, вышла на свободу из творческого заточения.

– Давай договоримся, когда ты сможешь подъехать. Кое-кто из моих друзей в издательском мире хотел бы поближе познакомиться с тобой, – произнесла Дэн благожелательным тоном. – Я сказала им, что сейчас ты работаешь над романом, и они действительно хотят побеседовать с тобой на предмет дальнейшего сотрудничества. По-моему, чем больше возможностей, тем лучше. Ты как считаешь?

Судя по всему, она все очень тщательно продумала, поскольку досконально знала все тонкости издательского бизнеса, и мне лишь оставалось с благодарностью принять оказанную услугу. Не уверена, что ее на самом деле интересовала моя писанина, однако момент для таких вопросов был неподходящий. Я поблагодарила ее, пообещала позвонить позже, чтобы договориться о месте и времени встречи.

Затем я связалась с Мадонной. Она ответила приглушенным и заспанным голосом. Судя по всему, еще не встала, и не сразу узнала, кто звонит. Было слышно, как она тихо попросила кого-то:

– Дорогой, ты не принесешь стакан воды?

Потом она поинтересовалась, как мои дела, чем я занимаюсь последнее время. Я рассказала ей все: о поездке на Хайкоу за Тиан-Тианом, о его согласии лечиться в Центре реабилитации наркоманов, о том, что я с головой ушла в работу.

Она была потрясена до глубины души.

– Господи, боже ты мой! Как же это могло случиться?

Было слышно, как она сделала глубокую затяжку и медленно, со вкусом выдохнула сигаретный дым.

– Сейчас все потихоньку налаживается. Я уверена, что он выкарабкается, – ответила я. – А как ты?

Она хмыкнула.

– А ты как думаешь? Я держусь только на выпивке и сексе. Живу, словно в лихорадке. В один прекрасный день я окончательно собьюсь с курса и улечу с первым порывом ветра. И когда этот благословенный момент настанет, я возблагодарю Бога. Слушай, если ты свободна сегодня вечером, давай куда-нибудь сходим вместе! Уверена, у тебя на душе кошки скребут. Да и не виделись мы уже сто лет. Может, поплаваем? Смотаемся в отель «Дунху», у меня есть их золотая членская карточка, и порезвимся там в открытом бассейне. Знаешь, самое приятное в плавании под открытым небом – возможность не только развлечься самой, но и доставить удовольствие окружающим. Безотказный и верный способ быстро и без труда заарканить мужика – кроме стриптиза – это покрасоваться в открытом бассейне. – И она громко рассмеялась, словно героиня в голливудском триллере. – Прости, дорогуша, но я сейчас совершенно измочалена, как течная сука после случки. Этот кобель меня просто доконал. На мне не осталось ни единого живого места. Ну ладно, хватит об этом. Я за тобой заеду. У меня для тебя сюрприз!