Дафна дю Морье - Голодная гора

Служитель проводил Генри в большую комнату направо от двери. Она была уютно обставлена – там стояли столы, кресла, на столе лежали книги. Посетителей не было. Пока он дожидался, раздался звонок к обеду. Сквозь полуоткрытую дверь он видел, как люди направляются по коридору в столовую. Он заметил зеленое форменное платье и белый чепчик сиделки. Какой-то старичок шел на костылях.

– Пошевеливайтесь, мистер Вайнс, – послышался резкий голос, – нельзя же так копаться.

Были слышны разговоры. Кто-то засмеялся пронзительным глупым смехом. Шаги и голоса замерли вдали, где-то захлопнулась дверь. Генри все ждал. Наконец в дверях показался человек в сером фраке и с моноклем. Он вошел в комнату и протянул Генри руку.

– Я доктор Уэллс, – представился он. – К сожалению, главного врача сейчас нет, он в Ницце на званом обеде, но сегодня вечером его заменяю я. Насколько я понимаю, вы сын миссис Бродрик. У нас возникли некоторые затруднения – ничего серьезного, вам не следует беспокоиться. Ваша приятельница миссис Прайс оказалась разумной женщиной.

– Что вы хотите сказать, какие затруднения? – спросил Генри.

– Миссис Бродрик была в некотором недоумении, когда ее привезли. Это вполне естественно, со многими, знаете ли, так случается. Но с ней находилась ваша приятельница и дежурная сестра, весьма компетентная женщина. Мы решили, что в первый день ей лучше пообедать в своей комнате, а завтра она уже может пойти в столовую. Думаю, что миссис Прайс сейчас сюда спустится.

Он обернулся к двери, и в эту минуту в комнату вошла Аделина Прайс. Вид у нее был абсолютно спокойный и невозмутимый, словно у нее не могло быть никаких причин для волнения.

– Все в порядке, – объявила она. – Ваша матушка уже успокоилась. Когда я уходила, она показывала сиделке фотографии. А какой превосходный обед ей принесли в комнату. Отлично приготовленный, прекрасно сервированный. Должна признать, что обслуживание здесь великолепное, доктор.

Доктор Уэллс улыбнулся, поигрывая моноклем.

– Мелочи играют весьма важную роль, – сказал он.

Аделина Прайс внимательно посмотрела на Генри.

– Зачем вы пришли? – укоризненно проговорила она. – Я ведь сказала вам, чтобы вы дожидались меня в отеле.

Доктор улыбнулся.

– Ничего удивительного, что мистер Бродрик волнуется, – успокоительно проговорил он. – И раз уж он находится здесь, может быть, ему стоит подняться наверх и пожелать спокойной ночи своей матушке. Он убедится в том, что она устроена вполне удобно.

– Да, я бы хотел это сделать, – сказал Генри. Аделина Прайс поморщилась.

– Вы уверены, что это разумно? – спросила она. – Не расстроит ли это ее?

– Я не думаю, – сказал доктор. – Возможно, что это как раз придаст всей ситуации нужную окраску. Разумеется, мы дадим ей легкое снотворное, поскольку это ее первый день, и обстановка может ей показаться несколько странной.

– Я буду ждать вас в фиакре, – вдруг сказала Аделина Прайс. – Мне нет никакого смысла подниматься туда еще раз.

Она быстрым шагом вышла из комнаты – высокая фигура в сером вечернем платье и пальто, воплощенная уверенность в себе. Генри последовал за доктором наверх. Паркетные полы в коридорах – ковров там не было – были чисто вымыты и натерты до блеска. Стены выкрашены в зеленую краску того же цвета, что и форменные платья сестер и сиделок. На верхней площадке лестницы им встретилась молоденькая сестра. Она улыбалась, казалась доброй и отзывчивой. Ее вид внушил Генри надежду, он ухватился за нее, словно за соломинку.

– А что, у вас много молодых сестер? – спросил он. – Вот та, что только что прошла, она тоже будет ухаживать за моей матерью?

– Вам об этом расскажет сестра-хозяйка, – сказал доктор, – она лучше меня знает, что к чему. Я, конечно, могу навести для вас справки. Номер тридцать четыре, вот комната вашей матери.

Он постучал в дверь. Ее открыла немолодая толстая сиделка в очках.

– В чем дело? – резко спросила она. – Ах, это вы, доктор. Прошу прощения. Заходите, пожалуйста.

Доктор Уэллс что-то тихо сказал ей на ухо.

– Мистер Бродрик, – сказал он вслух, – просто пришел пожелать спокойной ночи своей матери. Он пробудет здесь недолго, всего несколько минут.

– Хорошо, – сказала сиделка. – Но мне нужно ее умыть и сделать прочие необходимые вещи, чтобы приготовить ее ко сну, и как можно скорее, у нас сегодня не хватает людей.

– Но сейчас всего восемь часов, – заметил Генри. – Моя мать обычно ложится спать часов в двенадцать, а то и позже.

Сиделка хотела что-то сказать, но доктор ее остановил.

– Это только на сегодня, – сказал он. – Завтра она уже будет вести нормальный образ жизни вместе со всеми остальными.

Генри вошел в комнату. Стены там были зеленые, как и в коридоре, но на полу лежали цветные коврики, а огромное окно занимало всю стену. Шторы были желтые, с зелеными цветами. Комната оказалась не такой просторной, как он ожидал. В углу стояло единственное кресло. Мать сидела на кровати, считая деньги, которые доставала из кошелька. Она не заметила, как он вошел. Деньги рассыпались по одеялу, и она их собирала, разговаривая сама с собой. Пышные седые волосы, словно серебряное облако, покрывали ее плечи. Вдруг она увидела сына.

– Родной мой, – потянулась она к нему. – А мне сказали, что ты уехал и что я не смогу с тобой повидаться.

Он наклонился и взял ее за руку.

– Мне захотелось зайти на минутку, пожелать вам спокойной ночи, – сказал он.

Она кивнула головой, а потом подмигнула, указав глазами на дверь.

– Такие странные здесь люди, – сказала она. – По-моему, они все сумасшедшие. Горничная – мне кажется, это просто сиделка – требует, чтобы я померила себе температуру. Это, наверное, водолечебница, я слышала, что есть такие, только понятия не имела, что они связаны с казино. Миссис Прайс сказала, что я каждое утро смогу ходить отсюда в зал, где рулетка.

– Да, дорогая.

– Это очень дорого стоит? Ты же знаешь, я никогда не представляю себе, что сколько стоит.

– Нет, дорогая, не так уж дорого. Я все это устроил.

– Милый мальчик, ты всегда так добр ко мне. Но ты знаешь, я ведь отлично могла бы жить и у себя на вилле. Ты напрасно беспокоился. – Она стала складывать деньги обратно в сумочку. – Миссис Прайс говорит, что здесь довольно странные порядки. Тебе просто дают фишки, и за них ничего не нужно платить. А как мои мальчики, Генри? Будет их кто-нибудь кормить?

– Какие мальчики?

– Да мальчики же, дорогой. Они будут скучать, не поймут, почему я не возвращаюсь вечером домой. Ведь неделя тянется так долго.

Генри ничего не сказал. Он просто стоял, держа мать за руку.

– Поставь на камин фотографию Джонни, – вдруг сказала она. – Так, чтобы я могла ее видеть, лицом ко мне. У него всегда такое угрюмое лицо, когда он в форме, и такое прелестное… Генри…