Марина Бонч-Осмоловская - Золотое руно

- Я Клуб не начинал!!

- Нет на земле дела с хорошей, настоящей наживой, куда бы не потекли огромные деньги, даже если точно известно, что оно принесет всем огромное несчастье! Каждый в нем участвует и каждый несет личную ответственность, ангел-Саша, - так происходят все катастрофы на земле! Знаешь, как они назвали спектакль? - ликуя, крикнул он. - "Последнее Совершенство"!

- Кто же это?.. - выдавил тот.

Дьявол обвел руками:

- А это - они! Бессмертный человек стал совершенством, значит у него больше нет горизонта: он - Конец мира!

Едва его губы выговорили эти слова - задник с нарисованным Городом заволновался, замерцал слоистыми и загадочными переливами. Что-то двигалось по всему пространству. Саша начал подниматься, зная, чувствуя: еще секунда и что-то произойдет. Став одним звенящим, напряженным целым, он впился глазами в крылатую фигуру ангела.

"Это спасение", - кто-то сдержанно сказал в его голове. Он содрогнулся.

- Ты давно уже мой! - взвизгнул Седой, сверкнув глазами.

- Я пойду в Его руки.

- Что ты хочешь для себя, сын дьявола?!

- Веры...

- Сын дьявола ищет Бога??

- Тебя разрушить - эту цель я искал и нашел!

- Поищи в другом месте! Взнуздай мне бледного коня и подержи стремя!

- Дьявол, для тебя Бог - единственная страсть, другое-то ты постиг!

- Какая диалектика, - тот заюлил, затомился. - Сейчас все погибнет!

- Значит, преображению поможешь ты! Ты - орудие в руках Бога, ты только часть Божьего замысла, и все, что ты можешь сделать, ты делаешь для Него!

- Это я погубил людей! - взревел дьявол. - Навсегда!

- Нет, пока у них не изменятся мысли!

В этот момент с верха задника начал спускаться огонь.

- Ты виноват! К Нему тебя не пустят!

- Там ждут именно меня!

Огонь охватил задник, пробиваясь алыми потоками, словно ладонью - красной полосой заливая дрожащий Город!

- Боже, возьми меня, но сокруши зло! - напрягая все силы духа крикнул Саша, и свет померк, и все пропало...

Он содрогнулся и почувствовал под ногами деревянную палубу - корабль воздушной птицей летит над горящим пространством, наверху дрожат паруса, на них тонны соли и помет птиц. В руках у него штурвал, он капитан измученных душ, тех, кто спит, думая о ней, кто стонет, тоскуя о ней, - о желанной земле. О фантоме, заставляющем двигаться, о неведомой надежде. Они наполнены ею: у них есть руки, ноги, даже головы, но они ни на что не годны, все переполнено единственной страстью.

- Ты взял штурвал, а что ты можешь предложить людям? - думал он, не удивляясь тому, что с ним происходит. Сегодня, как и вчера, он перестал понимать, жив он или уже нет... - Если ты можешь держать штурвал еще немного, то впереди нас ждут Ревущие Сороковые, Господи, благослови! Не обойти, не выровнять курс, мы попали в тот самый ветер, конец которого в нашей ничтожной смерти. - Ты о Сороковых? - А, может, о других... Ты только преклони ухо...

Ты и раньше думал о ветрах и течениях, о быстроте превращений иллюзий в чудище, когда твой усталый парус скользил не туда, куда ты хотел. Как и другие, измученные поиском дороги на воде, схватившие в толчее надежд ветер новой, бессмертной жизни, обманувшиеся, восхитившиеся его свежей, яркой струей, мы помчались чужой дорогой туда, куда нам не надо. Желали стать Последним Совершенством, где бессмертие - это полная остановка, рубикон... и больше нечего хотеть, и не к чему стремиться... Как молод и самонадеян был твой голос, а смех был лучший помощник для выставления отметок другим - с ним было не устоять твоей жалкой барке: все твои сокровища, скопленные годами и бережно сложенные для баланса в трюм, были малы, чтобы удержать на плаву - стихия все разнесла в клочки. Но ты хорошо запомнил то, что пропустил по болезни в школе: нет ничего страшнее, чем неистовство первичных величин... В той бездне было не то, что ты знал и любил: ты не проходил курса ярости бесчеловечной хватки - никто не учил тебя перекусывать чужие вены, подлизывая горячую кровь. Ты мерял бешенство воды гремящим сердцем, зная, что не по тебе справиться с неумолимой силой - нет у тебя ни хитрости, ни сноровки. Тогда ты узнал: нет могущественней бездны, чем бездна человечьих желаний! Бессмертие остановившихся душ... Господь знает: если душа распалась - ей больше не нужно тело.

Если наш корабль обвалится в пучины этих широт, и я наверняка потеряю здесь большую половину команды, все, что припасено в глубинах корабля, навсегда останется со мной: последняя волна прикончит нас вместе. Если я сумею справиться с минутной слабостью мокрого паруса, больше похожего на измученное полковое знамя, я выведу мой корабль из полосы увлекающих нас ветров. Кровь в наших жилах, зараженная свирепым гноем зла, не успев вспыхнуть, остынет и очистится, и мы еще раз разминемся со смертью.

Тогда я поведу их по сиянию воды, по сиянию звезд не по дороге бессмертия тела, а в долгий путь к земле Золотого руна, той, что может поднять в путь. Я придумаю ее в дороге, на ходу, зная, что спасение только в ней, я всех увлеку за собой! Найти Руно - подняться на высоту жизни, от которой пойдут все помыслы и творения. Незаконченное чудесным образом обретет форму, недодуманное станет мыслью, а упущенное превратится в любимое и совершенное. Найти Руно - родить себя, создать - себя завершить из малой части, умножить в себе целое...

Едва он подумал это, свет расширился перед кораблем, и он увидел золотое сияние повсюду. Все пространство, вода и земля наполнились глубоким покоем - корабль пересек границу места, которое он искал...

Свет на одном дыхании уходил вверх, вздымая храмовый купол небес, завершая его высоту солнечным диском. Облака горели слюдяными переливами неба, посылая вниз кипящие шпаги лучей. По их граням небо сползало синими бликами, летело вниз, в облака, клубилось и вновь поднималось к раскрытым наверху белым парусам. Там, словно в переборах куполов и арок, надутых крыльями ангелов и облаками, в глубоком воздухе виднелось лицо, само становясь переполненным светом. Саша не мог разглядеть эту высоту, не мог понять ее и постигнуть, он только чувствовал расширяющуюся легкость - один огромный неизъяснимый смысл, пропускаемый им раньше, но сейчас вошедший в него.

- Прими свое Начало... - зазвучал чей-то голос.

Он не мог ответить. Впечатления, сложенные в его сердце, не были разделены названиями, точным словом - он не знал, чем он владеет, потому что не умел это назвать. Свившись в единый комок, как бесплотные духи, накопленные чувства ждали произнесенного над ними. Смысл вещей ждал названия и мысли о себе. И пришло Слово, и все подуманное, пережитое по-другому зазвучало в Сашиной душе... Как будто с наступлением тьмы поднятые в небо крылами ангелов души нерожденных детей стали возвращаться на землю, ища обетование. Тяжелая благодать Божьего смысла коснулась его родившегося сердца, оно расширилось, обрело способность видеть символы и знаки. Торжественной, невыразимой болью наполнилась душа, как будто слезы о горячо желанном во сне... Охватив это новое чувство, Саша повернулся и оглядел все вокруг - корабль, как храм, вплывал в море нешуточных слов, значение которых обещало жизнь...