Кристофер Бакли - День бумеранга

– Но подразумевали. Вы сказали, что это окончательно решит проблему.

– Мистер Пейн, – вмешалась Касс, ни за что не желавшая называть его «преподобием». – Почему вы сравниваете мистера Фаркера с Адольфом Гитлером?

– Я всего-навсего стараюсь объяснить, в какую бездну нравственной деградации вы, мисс Девайн, хотите нас бросить.

– Здесь у нас не Ванзейская конференция, [80] Ванзейская конференция – совещание ряда высших руководителей нацистской Германии 20 января 1942 г., на котором обсуждалось «окончательное решение еврейского вопроса». мистер Пейн. Речь здесь не идет об истреблении шести миллионов евреев, цыган, гомосексуалистов, католических священников и душевнобольных. Речь идет о добровольной программе, посредством которой американцы, столкнувшись с вопиющей безответственностью федерального правительства, могут ради собственных детей избрать альтруистический, благородный выход.

– Ваше собственное благородство, мисс Девайн, просто изумляет.

– Уважаемый председатель, разрешите задать вопрос мистеру Фаркеру.

– Пожалуйста.

– Мистер Фаркер, – сказала Касс. – Правда ли, что семья вашей жены эмигрировала из Польши в тридцатые годы?

– Правда.

– И почему это произошло?

– Будучи евреями, они бежали от нацистских преследований.

– Им удалось спастись?

– Живым выбрался только мой тесть.

– Благодарю вас, мистер Фаркер, – сказала Касс. – Простите, что заставила вас про это вспомнить. Я возмещу мистеру Пейну потраченное время.

Это был хороший момент для «восхожденцев». В последующие дни на лице у Гидеона Пейна виднелись красные пятна. Причиной, по общему мнению, послужило кровоизлияние. Но одно событие помешало Касс праздновать победу.

Полиция штата Огайо арестовала двадцатидевятилетнего Артура Кламма – малорослого, толстенького, пухлолицего сотрудника платного интерната для престарелых «Братская помощь» – и обвинила в том, что за полгода он отправил на тот свет тридцать шесть подопечных. Самозваный ангел-мститель не удостоился бы такого внимания прессы, не будь стены его неубранной квартиры оклеены фотографиями и интервью Кассандры Девайн. Изучение его компьютера показало, что кэш его сетевого поисковика битком набит страницами из блога КАССАНДРА и связанных с ним сайтов.

Во время допроса в полиции Кламм не проявил никакого раскаяния в содеянном и, по словам проводившего допрос сержанта, многократно и без смущения называл свои жертвы «сморчками» и «ресурсопожирателями».

Узнав о произошедшем, Гидеон Пейн возвел глаза к небу и произнес вслух:

– Воистину справедлив Ты и щедр, о Господи.

Терри Таккер отреагировал иначе: с губ слетело короткое грубое словцо.

Касс, хотя ее реакция была более благопристойной, тоже, мягко говоря, не обрадовалась.

Они с Терри дозвонились до Ранди по мобильному. Он ехал в Хайаннис на мероприятие по сбору средств.

– Ах ты, черт, – сказал Ранди. – И как мы теперь будем выглядеть?

– Мы не для того вам позвонили, – заметил Терри, – чтобы сообщить о пиаровском триумфе.

– Постарайтесь изолировать меня, – сказал Ранди.

– Узнаю молодца, – пробормотала Касс. – Первым прыгает в спасательную шлюпку.

– Что? – спросил Ранди.

– Это я к Терри обратилась. Похвалила твою нравственную отвагу.

– Этот мерзавец Кламм как-нибудь с тобой связан?

– А как же. Мы с ним не один год занимались сексом по телефону.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь.

– Конечно, мы никак не связаны, кретин.

– Тогда с какой стати он превратил свою квартиру в храм, посвященный тебе?

– Ранди, – сказал Терри. – Джон Хинкли стрелял в Рональда Рейгана, чтобы произвести впечатление на Джоди Фостер. Но актриса, судя по всему, осталась к нему равнодушна.

После довольно долгой паузы Ранди спросил:

– Это и будет наша линия?

– Нет, – ответил Терри. – Нам нужно выдумать что-нибудь получше. Мы будем держать вас в курсе. Удачи в сборе средств.

Терри нажал отбой и обратился к Касс:

– И этого человека мы хотим сделать реальным кандидатом в президенты?

– Вождь есть вождь, – отозвалась Касс. – Он вселяет в тебя желание заслонить его своим телом.

– Ладно, бог с ним. Наша забота – пиар.

Где бы ни появлялся Гидеон, первоклассная трибуна была ему обеспечена. В первые дни после ареста Артура Кламма он был, казалось, вездесущ – выступал во всех телепрограммах, метал громы и молнии, требовал от генпрокурора расследования «всех связей между Артуром Кламмом и сатанинской фабрикой смерти Кассандры Девайн».

Глядя на это слюноизвержение, Терри спросил Касс, как учитель ученицу:

– Ты просекла, какое слово здесь ключевое?

– «Сатанинской»?

– Нет. «Всех». Подразумевается, что вы не одним манером были соединены. Хитро. Сатанински, я бы сказал.

Артур Кламм, несгораемый как саламандра, был на первой странице всех газет и в каждой телепрограмме. Вот он в оранжевом арестантском костюме и наручниках переезжает из местной тюрьмы в более надежную кутузку. Вот он входит в здание окружного суда – на нем бронекуртка, на голову наброшено одеяло. «А одеяло зачем?» – спросил репортер. – «Чтобы снайперов с толку сбить», – ответил помощник шерифа.

В лучших традициях американского криминалитета виновным себя Артур ни в чем не признал. На допросе он назвал Кассандру своей персональной богиней и источником вдохновения. Кроме того, у него нашли фотоснимок Касс с ее автографом: «Продолжайте ваши усердные труды». Не слишком хорошая новость для лагеря Касс.

Она узнала об этом неприятном факте от позвонившего ей репортера «Коламбус диспатч». В ответ сказала ему правду – что получила от посетителей блога великое множество просьб прислать фото с автографом.

Проблема в том, сообщил ей репортер, что, судя по дате на почтовом штемпеле, конверт с фотографией отправлен в середине шестимесячного периода, за который Артур расправился с половиной обитателей дома престарелых.

У Касс вырвалось короткое ругательство.

– Это не для цитирования, – мигом добавила она. Репортер сказал, что буквально цитировать такое не может, поскольку «Диспатч» – газета для семейного чтения, но ему придется написать, что она выразилась нецензурно.

Она рассказала Терри о звонке.

– «Персональная богиня»? – переспросил он. – М-да.

– Мне уже самой хочется записаться на «восхождение».

– Ну зачем так мрачно? Я думал, женщинам нравится быть предметом поклонения.

– Я не женщина, а труп, – сказала Касс.

– Касс, ты… не была знакома с этим подонком?

– Ну конечно нет. Я получаю тысячи просьб прислать снимок с автографом.

– Почему ты написала: «Продолжайте ваши усердные труды»?