Тори Хейден - Красавица

– Пожалуй, это и не самая блестящая идея – разместить твой класс под крышей.

Боб отпустил Винус, но я продолжала держать ее за руки. Джули с детьми уже была в классе, и все они наблюдали за нами. Боб, увидев, что ситуация более или менее под контролем, попрощался и ушел.

Протащив Винус через всю комнату, я ногой придвинула стул, служивший для наказания, который мы называли «тихим», и с размаху посадила на него девочку.

– Будешь сидеть тут.

Она вопила и сопротивлялась. Я удерживала ее на стуле.

– Ты должна оставаться здесь, пока не успокоишься и не перестанешь драться. – Потихоньку я убрала руки, ожидая, что она рванется и бросится к двери, но она моментально замолчала. – Мы не должны причинять вреда ни себе, ни другим, запомни. Это правило поведения в классе.

Она внимательно наблюдала за мной, ее полуприкрытые глаза смотрели безучастно.

– Я поставлю таймер на пять минут, – сказала я. – Когда он зазвонит, ты можешь присоединиться к нам.

Я поместила таймер на ближайшую полку и потихоньку отошла, ожидая, что Винус рванется к двери, как только я повернусь спиной, но она не шелохнулась. И когда таймер прозвонил, она не тронулась с места.

– Это «тихий» стул. На нем сидят те, кто потерял над собой контроль и должен посидеть тихо, чтобы прийти в себя. Но если ты успокоилась, можешь встать. Пойдем. Давай будем делать что-нибудь из глины. Мы лепим горшки. Ты когда-нибудь раньше это делала?

Винус смотрела на меня, ее взгляд выражал полное непонимание.

Я продела руку ей под локоть, заставляя ее встать. Девочка встала. Я отвела ее в тот уголок, где ребята занимались лепкой.

– Садись вот тут. Она продолжала стоять.

Я тихонько нажала на ее плечо, чтобы заставить ее сесть. Взяла комок глины и показала ей:

– Знаешь, что это? Глина. Посмотри, как лепит Джесс. Нужно просто втиснуть в глину большие пальцы…

Она даже не взглянула на глину. Она не сводила глаз с моего лица, словно не слыша того, что я говорю. Так прошел остаток дня. Винус ни на что не реагировала.

Наконец прозвенел звонок. Джули пошла провожать ребят, которые ездили на автобусе, я присматривала за теми, кто возвращался домой пешком. Затем я пошла в дирекцию и вытащила из картотеки личное дело Винус.

Винус была младшей из девяти детей от трех разных отцов. Отец четверых старших, среди которых была Ванда, отбыл срок в тюрьме за нанесение тяжких телесных повреждений, освободился, ограбил банк, снова попал в тюрьму, опять вышел на свободу и в конце концов умер в тюрьме, где сидел за распространение наркотиков. Отец следующих двоих детей так избивал мать Винус, когда та была беременна, что она родила мертвого ребенка. Он был осужден за жестокое обращение с детьми, освободился и позже был обвинен в издевательстве над животными. Третий был отцом троих остальных детей, включая Винус. Он не раз сидел за кражи со взломом и другие преступления, кроме того, ему предъявили обвинение в педофилии. В настоящий момент он находился на свободе, но ему был запрещен какой бы то ни было контакт с детьми.

Мать Винус долгое время занималась проституцией, она то и дело лечилась от наркомании и алкоголизма. Сейчас с ней вместе жили семеро из девяти детей, каждый из которых проходил специальное обучение. Старший сын, на год старше Ванды, сидел в тюрьме. Пятнадцатилетний сын находился в детской колонии. У следующей после Ванды по возрасту дочери, которой было семнадцать, в прошлом году во время ареста случился инсульт, вызвавший повреждение мозга.

Материала, касавшегося самой Винус, в личном деле было очень немного. Впервые она привлекла к себе внимание учителей в пятилетнем возрасте, когда ее записали в детский сад. Тогда было отмечено, что она почти все время молчит и вообще ни на что не реагирует. Однако на игровой площадке она обретала силу, достойную героев комиксов. Она визжала. Она кричала. Молчаливая невзрачная девочка преображалась в жестокую маленькую машину для убийств – даже мысль об этом могла бы показаться смешной, если бы я своими глазами не видела этого.

Я захлопнула личное дело.

На следующее утро, придя в класс, я застала там Билли.

– В чем дело? – удивилась я. – Еще только десять минут девятого.

– Я всегда приезжаю рано. Позже автобуса не бывает.

– А почему ты не на площадке? – поинтересовалась я. – Звонок будет только в восемь тридцать пять.

– Там эта психопатка.

Билли нарочито плюхнулся на парту и тяжело вздохнул:

– Ненавижу эту школу. Почему мне не разрешили остаться в старой? Там учится мой брат. Он не дал бы меня в обиду.

– Билли, если ты будешь стараться и следить за своим языком и за своим поведением, то, может быть, сумеешь вернуться в прежнюю школу.

– Правда? Только это от меня и требуется? – Он произнес это дружелюбно и с удивлением, словно прежде никто не говорил с ним о его поведении. – С этим-то я справлюсь.

– Вот и замечательно. Я буду тобой гордиться. А сейчас, пожалуйста, слезь с парты и возьми себе стул.

Билли с готовностью соскочил с парты, схватил стул и начал крутить его над головой.

– Ладно. Взял. И куда его девать?

Следующим в дверях появился Джесс в сопровождении водителя школьного автобуса. Она держала его за шиворот.

– Этот парень скоро влипнет в какую-нибудь историю, – сердито сказала она.

– Что случилось?

– У меня в автобусе такие правила: сесть на место, вести себя тихо и держать руки при себе. Он все их нарушил. Он поставил подножку первокласснице, а когда та попыталась встать, еще и толкнул ее. Я сказала: «Если будешь продолжать в том же духе, пойдешь пешком», а уж что он мне ответил, я здесь повторить не могу. Я его предупредила, что, когда приведу его в школу, ему не поздоровится.

Я кивнула:

– Хорошо. Садись вот здесь, Джесс. Влетели Шейн и Зейн.

– У, опять эти поганые далматинцы! – завопил Билли.

Шейн сразу ринулся через класс и налетел на Билли, звонко стукнув его по голове коробкой для завтрака. Билли взвыл.

– Девчонка! – ухмыльнулся Джесс с таким видом, словно произнес самое страшное ругательство.

Вступивший в драку Зейн изо всех сил лягнул Билли. Джесс сорвался со стула и присоединился к ним.

Когда я добралась до мальчишек, передо мной был сплошной клубок из рук и ног. Я кричала не меньше других. Схватив одного из близнецов за ногу, я вытащила его из кучи. Сняла с него ботинки, потому что без ботинок он, брыкаясь, причинял бы меньше вреда, и швырнула на стул.

– Оставайся здесь.

Следующим был Билли. Он орал от боли и ярости. Я силой усадила его на другой стул.

– Снимай ботинки! – приказала я.

Потом поймала второго близнеца. Стащив с него ботинки, я кинула их подальше. Толкнула его на стул.