Нурбей Гулиа - Русский декамерон, или О событиях загадочных и невероятных

Чтобы устранить влияние аэродинамики, маховик поме щают в герметичный корпус. Но здесь могут проявиться дру гие эффекты. Скажем, закрепим корпус на коромысле и при дадим маховику вращение в плоскости качания. Положение стрелки будет зависеть от того, в какую сторону происходит вращение. Почему? Дело в том, что электромотор маховика со здает на корпусе реактивный момент, действующий на коро мысло. При разгоне маховика корпус стремится повернуться в сторону, противоположную его вращению, и тянет за собой коромысло.

Этот момент подчас бывает настолько велик, что маховик может стать "невесомым". Что, вероятно, и произошло в опы тах Лейтуэйта. Коромысло возвращается в исходное положение, как только заканчивается разгон. А затем, когда маховик вра щается свободно, на корпус действуют моменты сопротивлений (трения в подшипниках) о воздух внутри корпуса. И коромысло весов поворачивается в другую сторону, то есть маховик как бы тяжелеет.

На первый взгляд, этого можно избежать, закрепив гиро скоп на весах так, чтобы плоскость его вращения была перпен дикулярна плоскости качания. Однако в опытах профессора В. Ф. Журавлева, проведенных в Институте проблем механи ки РАН, показано, что хотя и незначительно, всего на 4 мг, но вес, тем не менее, уменьшается. Причина в том, что, враща ясь, маховик никогда не бывает полностью уравновешен, да и нет идеальных подшипников. В связи с чем всегда возника ет вибрация - радиальная и осевая. Когда корпус маховика идет вниз, он давит на призмы весов не только своей тяжес тью, но дополнительной силой, возникающей изза ускоре ния. А при ходе вверх давление на призмы на ту же величину уменьшается.

- Ну и что? - спросит читатель. - Суммарный результатне должен изменить равновесия.

Не совсем так. Ведь чем тяжелее вы взвешиваете груз, тем меньше чувствительность весов. И наоборот, чем он легче, тем она выше. Таким образом, в описанном опыте весы с большей точностью фиксируют "облегчение" маховика и с меньшей - его утяжеление. В итоге кажется, что вращающийся диск поте рял в весе.

Есть еще один фактор, способный повлиять на показания весов при взвешивании вращающегося маховика, - это маг нитное поле. Если он сделан из ферромагнитного материала, то при разгоне самопроизвольно намагничивается (эффект Барнетта) и начинает взаимодействовать с магнитным полем Земли. А если маховик не ферромагнитный, а просто металли ческий, например латунный, то он при вращении будет вытал киваться из магнитного поля, в том числе и земного. Не поле нитесь, приблизьте к вращающемуся латунному волчку маг нит, и вы увидите, как волчок "шарахнется" от магнита. Здесь срабатывают токи Фуко.

Позвольте, а не потому ли в опытах хитрого Лейтуэйта ма ховики были именно латунными?

СНЫ

О снах, в том числе "вещих", сказано и написано - немере но. Кажется, что нового и оригинального здесь уже не может быть ничего. А о любви, например, разве мало сказано, написа но, спето и т. д.? Так что, больше, значит, о любви - ни гугу?

Очень даже "гугу", особенно если иметь в виду первые две буквы моей фамилии. Вы послушайте, какого громадно го количества людей касались мои сны и какие грандиозные события они предвещали - тогда не то скажете! Замечу, что об этих моих снах в свое время писали газеты "Оракул" и "Сту пени Оракула".

ВСТРЕЧИ С БОГАМИ

Первый такого рода сон приснился мне 5 марта 1953 года в Тбилиси, где я тогда жил. Уже три дня народ во всем Совет ском Союзе не отходит от радиорепродукторов, слушая неуте шительные сводки о здоровье вождя. Я, тринадцатилетний школьник, как и миллионы других людей, молю Бога забрать, если надо, мое здоровье, чтобы отдать его Сталину...

И в ночь на 5 марта я вижу первый мой сон на эту тему...

Переполненный зал заседаний, на сцене в президиуме - правительство со Сталиным во главе. Но я с изумлением ощу щаю, что Сталин - это я. Слева от меня - Молотов, справа - Маленков, за ним - Берия и Хрущев.

Вдруг зал встает и начинает аплодировать. Встаю и я со всем президиумом. Ибо в огромных дверях зала появляется... сам ЗевсЮпитер! Каменный, огромного роста, сверкая взглядом, Громовержец идет по проходу, и пол прогибается под его тяже стью. Зевс протягивает мне - Сталину - свою огромную ла донь для рукопожатия и высокомерно смотрит в глаза. Вдруг, к своему ужасу, я снова оказываюсь самим собой, но никто, кро ме Зевса, этого не замечает. Он смотрит на меня с нескрывае мым презрением и тихо говорит:

- Я с вождем пришел поздороваться, так что не тяни ко мнеруку! А тебя через три года и три дня примет мой заместитель! Просыпаюсь я оттого, что бабушка трясет меня за плечо и плачет - Сталин умер.

Проходит время. Мне шестнадцать, учусь я уже в десятом клас се и, как все в тбилисских школах, штудирую латынь. И в од ном из жизнеописаний Гая Юлия Цезаря с изумлением читаю, что в ночь накануне смерти ему приснилось, как он обмени вается рукопожатием с каменным Юпитером. Я вспоминаю свой сон и то, что Зевс тогда пришел поздороваться со Стали ным, а не со мной...

Тем временем наступил 1956 год, последний для почти тыся чи студентов и школьников Тбилиси. Я был в самом центре тог дашних событий марта 1956 года в столице Грузии. Меня до сих поражает их умалчивание в центральной прессе. Про Новочер касск, Познань, Будапешт, Прагу - пишут и даже по телевиде нию показывают. Про Тбилиси конца прошлого века, когда со ветские войска забили саперными лопатками несколько жен щин и стариков, - тоже. А про то, когда около восьмисот (это самые усредненные данные) человек, в основном молодежи, были расстреляны, задавлены и утоплены в центре Тбилиси - упорно умалчивают даже сейчас. При том, что грузинские газе ты уже с конца 80х годов (т. е. еще в СССР!) открыто посвяща ли этому событию огромные статьи.

Я начну рассказ издалека - с описания жизни обыкновен ного тбилисского юноши, родившегося и воспитанного в годы "культа личности". Юноша, который до этих дней воспринимал любовь "партии и правительства" к своему народу всерьез, стал кивается с чудовищным предательством - и взрывается.

У меня в детстве был целый иконостас портретов Сталина, я обращался к нему утром и вечером. Как я теперь понимаю, молился. Правда, молился и Боженьке, но потом просил за это прощения у Сталина.

И вот в 1952 году я узнаю, что Сталин приедет в Тбилиси. Как должен поступить сын, когда приезжает отец? Я так и по ступил - пошел встречать отца на вокзал. Взяв, естественно, с собой свой фотоаппарат "Комсомолец".

Я думал, это будет бронепоезд с красными флагами. Но ста линский вагон оказался обычным с виду; проводник распахнул двери, протер тряпкой поручни и отодвинулся кудато в глубь вагона. Сердце мое заколотилось. В проеме под аплодисменты толпы встречающих показался Сталин. Я почемуто думал, что Сталин - молодой, высокий и энергичный, а увидел полнова того, рябого старика в белом кителе с брюшком и усталым взгля дом. Видимо, дорога утомила старика. Это было мое первое по трясение. Второе не заставило себя ждать.