Пол Остер - Храм Луны

Чуть позже я поймал момент и вступил в беседу. Кто-то заговорил о высадке на Луну а другой заявил, что этого вовсе не было. Просто устроили фарс, телевизионную буффонаду, задуманную правительством, чтобы отвлечь нас от войны.

— Люди верят всему, чему их заставляют верить, — сказал он, — даже сопливое дерьмо, которое снимают в Голливуде, принимают за чистую монету.

Этого было достаточно, чтобы я завелся. Чтобы с ходу ошарашить всех, я невозмутимо заявил, что высадка на Луну месяц назад, конечно же, произошла, но было это вовсе не впервые. Люди отправлялись на Луну уже сотни, может, даже тысячи лет назад, сказал я. При этих словах все захихикали, и тогда я попер напролом. В своем любимом комико-педантичном стиле я обрушил на них за последующие минут десять горы информации по истории изучения Луны, делая ссылки на Лукиана, Годвина и других. Мне хотелось потрясти их своими глубокими познаниями, а еще насмешить. Я был опьянен только что съеденным и полон решимости показать Китти, что таких, как я, она еще не встречала, поэтому постарался предстать в лучшем виде; вскоре все были сражены моей блестящей, эмоциональной речью. Потом я стал рассказывать о путешествии Сирано на Луну. Здесь кто-то прервал меня: Сирано де Бержерака не существовало на самом деле, это лишь персонаж пьесы, вымышленное лицо. Я не мог равнодушно пройти мимо такого невежества и сделал небольшое отступление, дабы поведать о судьбе Сирано. Я кратко описал его солдатскую юность, порассуждал о его карьере философа и поэта, затем весьма пространно поведал о его невзгодах: финансовом крахе, смертельной схватке с сифилисом, борьбе с власть предержащими, которым не нравились его радикальные взгляды. Потом рассказал, как он нашел поддержку герцога д'Арпажона, а три года спустя погиб на парижской улице — с крыши дома ему на голову упал камень. Для большего эффекта тут потребовалась театральная пауза, чтобы слушатели получили возможность оценить всю нелепость этой трагедии.

— Ему было всего тридцать шесть лет, — продолжал я, — и до сих пор неизвестно, было ли это трагической случайностью, просто волей случая, слепой судьбой, низринувшей с небес свою кару, или его убил кто-то из врагов. Бедный Сирано. Нет, друзья мои, это не вымысел. Это человек из плоти и крови, реальный герой реального мира, и в 1649 году он написал книгу о своем путешествии на Луну. Поскольку сведения в ней из первых рук, вряд ли стоит сомневаться в его словах. На Луне, писал Сирано, есть такая же жизнь, как и здесь. Оттуда наша Земля выглядит так же, как отсюда выглядит Луна. На Луне находится райский сад. Когда Адам и Ева вкусили плод от древа познания, Бог отправил их на Землю. Сирано первым попытался долететь до Луны, обвязав себя бутылками с росой, которая была легче воздуха. Но на полпути он вынужден был вернуться и приземлился на территории племени первобытных индейцев Новой Франции. Там он долго сооружал машину, которая в конце концов доставила его к цели… Это неоспоримое доказательство того, что Америка всегда была идеальным местом для стартов на Луну… Люди, которых он встретил на Луне, огромного роста, футов восемнадцати, и ходят на четырех ногах. Они говорят на двух разных языках, причем ни в одном нет слов. Первый язык, на котором говорит простой люд, — это хитрая система знаков, своего рода язык жестов, даже скорее пантомима. В высшем обществе говорят на другом языке, в нем одни чистые звуки, сложное трудновоспроизводимое гудение, чем-то напоминающее музыку. Лунные люди не глотают пищу, а лишь нюхают ее. Их деньги — это поэзия, настоящие стихи, написанные на листах бумаги, и ценность их определяется достоинством самого стихотворения. Девственность там — худшее из преступлений, а уважать родителей и вовсе неприлично. Чем длиннее у лунянина нос, тем благороднее считается его характер. Мужчин с короткими носами кастрируют, поскольку лунная раса скорее вымрет вся до единого, чем опозорит себя таким уродством. Там есть говорящие книги и странствующие города. Когда умирает великий философ, его друзья выпивают его кровь и едят его плоть. На поясе мужчины носят пенисы из бронзы — подобно тому, как французы в семнадцатом веке носили мечи. Как объяснил Сирано один из лунных людей, разве не почетнее носить орудия жизни, чем орудия смерти? Значительную часть своей книги Сирано писал, сидя в клетке. Лунным людям он показался таким крошечным, что они приняли его за попугая без перьев. Все кончилось тем, что огромный черный человек бросил его обратно на Землю вместе с Антихристом.

Я продолжал в том же духе еще минут десять, но уже начал уставать от своей болтовни, и вдохновение постепенно угасало. Где-то в середине моего последнего опуса (о Жюле Верне и охотничьем клубе в Балтиморе) я выдохся окончательно. У меня закружилась голова, потом она словно стала увеличиваться в размерах, перед глазами проносились кометы. А когда в животе заурчало и появились мучительные колики, я вдруг почувствовал, что меня вот-вот стошнит. Оборвав свою лекцию на полуслове, я встал и сказал, что мне надо идти.

— Большое спасибо за внимание и гостеприимство, — сказал я, — но меня ждут срочные дела. Вы все милые, добрые люди, и я никого из вас не забуду в своем завещании.

Спектакль сумасшедшего, кривляние безумца… Опрокинув кофейную чашку, я шатаясь вышел из кухни и на ощупь поплелся к двери. Когда я добрался до нее, передо мной стояла Китти. До сего дня я так и не могу понять, как она там оказалась быстрее меня.

— Ты очень странный братец, — сказала она. — Вроде похож на человека, потом вдруг превращаешься в голодного волка. Волк оборачивается говорящим аппаратом. Просто какой-то человек-рот. Сначала рот поглощает еду, потом изливает потоки слов. Но ты забыл о лучшем, для чего рот создан. Я все же твоя сестра, и не отпущу тебя, пока ты не поцелуешь меня на прощание.

Я приготовился было извиняться, но не успел и слова выговорить, как Китти встала на цыпочки, притянула мою голову и поцеловала — очень мягко, даже с состраданием и нежностью. Я смутился. Как это понимать — как искренний поцелуй или продолжение спектакля? Так и не приходя в сознание, я случайно прижался спиной к двери, и она открылась. Это стало для меня знамением, таинственным указанием на то, что все кончилось, и я, не произнося больше ни слова, так и отступал вместе с дверью, потом повернулся, как робот, и ушел.

После того завтрака бесплатных кормежек больше не было. Тринадцатого августа пришло второе уведомление о выселении. У меня к тому времени осталось всего тридцать семь долларов. Как раз в этот день наши астронавты прибыли в Нью-Йорк на торжества по случаю их подвига. В городе событие отмечали шумно и пышно, так что позже санитарное управление объявило, что за дни празднеств с улиц вывезли триста тонн мусора. Это безусловный рекорд, говорилось в сообщении, самое грандиозное празднество в мире. Я держался в стороне от всей этой помпы. Не зная, как быть дальше, и пытаясь сберечь последние силы, я почти не выходил из своей квартиры. Маленькая вылазка за продуктами в магазинчик на углу и обратно, ни шагу дальше. У меня уже саднило задницу от дешевой бумаги, которую я приносил с рынка.