Кейт Уотерхаус - Конторские будни

Он менял работу, даже когда его ожидало повышение: ему вовсе не хотелось кончать свой служебный путь начальником отдела, потому что он был вполне удовлетворен ролью рядового клерка. Его привлекала служебная повседневность — не сама работа (довольно однообразная, но, как говорится, не пыльная), а вся уютно устоявшаяся конторская атмосфера. Привыкнув к своим обязанностям, изучив ритуальные конторские шутки и местные обычаи, он с удовольствием окунался в неспешную конторскую обыденность. И если ему нравились ежегодные отпуска, то исключительно из-за возможности вволю поболтать с такими же, как он, служащими где-нибудь на теплом островке вроде Тенерифа. Отщелкивая фотоснимки на расстоянии в две тысячи миль от родного дома, он с радостью предвкушал свои послеотпускные объяснения. «А это немецкий ресторанчик, где, как я вам писал, готовят двадцать два вида бифштексов, что означает, разумеется, двадцать два способа приготовления все того же бифштекса. Эта вот смутная фигура — мой большой палец на объективе фотоаппарата или, возможно, наш официант Отто. Он, знаете ли, оказался презанятным человеком!..»

Поступи Грайс в свое время на работу в Льюишемский городской совет, он, конечно, знал бы там сейчас все ходы и выходы. Вернувшись шестнадцатого августа из отпуска, он сидел бы за плетеным столиком, попивая кофе и показывая коллегам свои отпускные фотографии… Но в его положении «избыточной рабочей силы» ему пришлось позвонить в Бюро путешествий, чтобы забрать внесенный за будущее путешествие аванс.

«Уважаемый сэр, — выстукивал он на машинке, пока их отдельская машинистка обедала, — я хотел бы занять должность старшего клерка по капиталовложениям, которая объявлена вакантной в сегодняшнем выпуске «Дейли мейл». Мне сорок один год, и я имею следующий опыт…» Но, хотя он разослал не меньше двух дюжин таких писем, ответа ему ни разу не пришло. Его стала мучить медвежья болезнь. Газеты изо дня в день приглашали на работу людей, знакомых с вичислительной техникой — он-то знал ее не лучше, чем китайскую грамоту, — или иносказательно (из-за Билля о равноправии женщин) объявляли, что таким-то и таким-то фирмам требуются хорошенькие девушки для представительства и работы на побегушках. Короче, в течение недели Грайсу так и не удалось найти себе места, хотя он внимательно читал те страницы газет, где вакансии располагаются по рубрикам, с перечислением всех незанятых рабочих мест для служащих его категории. А ведь раньше, меняя работу, он выбирал, куда перейти, по крайней мере из сотни возможных вариантов,

«Уважаемый сэр,

Я работал во вверенной Вашему попечению фирме с марта 1968 по август 1971 года и уволился в связи с переходом на работу поблизости от моего дома, а затем поступил на должность старшего клерка в Мебельно-сбытовой отдел компании «Комформ». Я получил сведения об открывшейся у вас в Договорном отделе вакансии, связавшись по телефону с мистером Коттингли…»

Грайс ни разу не был на бирже труда и думал о ней с тем боязливым презрением, которое охватывало каждого добропорядочного клерка викторианской эпохи, когда речь заходила о работном доме. Он, конечно, слышал, что биржу труда заменили теперь комиссии по трудоустройству и что людям не приходится стоять там в длинной очереди, уныло змеящейся по блекло-зеленым коридорам, но все же чувствовал себя униженным и удрученным, думая, что ему придется туда пойти. Он не очень хорошо знал, какие там порядки, и опасался, что оттуда его могут послать на фабрику — даже если он не захочет стать рабочим.

Но оказалось, как с облегчением обнаружил Грайс, что это учреждение еще раз чудесно изменилось и теперь, под названием комитет труда, напоминает демонстрационный зал солидной фирмы. Да и размещался комитет труда не в каких-нибудь трущобных переулках, а на одной из вполне респектабельных торговых улиц. Грайсу не пришлось отвечать на вопросы сурового чиновника, отгородившегося от безработных массивным барьером или, еще того оскорбительней, глядящего на них из перекрытого железной решеткой окошка, — симпатичная девушка, похожая на стюардессу, подвела его к Доске объявлений в виде нескольких фанерных щитов, подвижно закрепленных на одной общей оси, и приветливо предложила ознакомиться с имеющимися в наличии вакантными должностями. Их тут было очень много, вакантных должностей, аккуратно выписанных на белые картонные карточки, но и посетителей — потенциальных конкурентов — тоже было очень много. Поэтому Грайс не стал выбирать и раздумывать: запомнив номер первой же попавшейся ему на глаза вакансии — Тресту «Британский Альбион» требуются старшие клерки, знакомые с расчетно-кредитной и/или учетно-архивной документацией, — он быстро подошел к регистрационному столу, где другая девушка, напоминающая стюардессу, нажала несколько кнопок на какой-то электронной машине, а потом дала ему анкету и сказала, что он должен явиться в «Альбион» для собеседования к одиннадцати тридцати утра в следующую пятницу.

Здание «Альбиона» высилось на Грейвчерч-стрит — одной из основных магистралей, связывающих Сити с западными районами Лондона. Грайс явился туда за час до срока и присел на низкую каменную ограду, протянувшуюся вдоль широкого газона, разбитого на месте недавно снесенного дома, который принадлежал какой-нибудь старой торговой фирме. Благодаря широкому газону перед фасадом здания даже нижние этажи «Альбиона» не были затенены соседними домами. Грайс подумал, что летом на газоне наверняка загорают во время обеденного перерыва альбионские машинисточки, а значит, было бы неплохо захватывать с собой из дома бутерброды и съедать их в обед, сидя на свежем воздухе, чего он раньше никогда не делал, потому что вокруг фирм, в которых ему доводилось работать, плотно стояли дома и присесть там было попросту негде. Вот уже и первое преимущество новой работы, подумал он.

Архитекторы, на взгляд Грайса, не слишком разумно использовали пространство, отведенное для здания фирмы: тринадцатиэтажное, но как бы сплюснутое, если смотреть с торца, оно было отделено от газона бетонной площадкой, а границей между площадкой и газоном служил декоративный заборчик из цепей. На площадке можно было устроить автостоянку, однако из-за пристройки к третьему и четвертому этажам, которую поддерживали колонны, опиравшиеся на площадку, этого не сделали. Грайса не заботили судьбы автомобилистов — его просто раздражала неразумная планировка. А в пристройке, по всей видимости, размещались кабинеты начальства, и, стало быть, для собеседования его должны были отвести именно туда.

Грайс глянул на свои часы. До назначенного срока оставалось пятьдесят минут. Можно было выпить где-нибудь поблизости кружку пива или чашку чая — и лучше, конечно, чая, чтобы от него не припахивало во время собеседования спиртным. Но, побродив минут пятнадцать по окрестным улицам, он не обнаружил ни одного бара — вот и первое неудобство новой работы, подумалось ему. Странствуя вокруг «Альбиона», он увидел только магазинчик поздравительных открыток да диетическую столовую в предназначенных на снос домах — и больше ничего.