Эльвира Барякина - Фабрика гроз

— Я бы рад с тобой расплатиться, но, честно говоря, мне нечем…

— Борь, мне не десять лет. Готов поспорить, что ты прикарманил половину из стольниковского предвыборного бюджета. Так что давай расстанемся по-хорошему.

Пименов прикрыл глаза, просчитывая все «за» и «против». Постепенно лицо его просветлело. Видимо, он уже прикинул в уме, что он сделает с Алтаевым.

— Ну что ж… — проговорил он медленно. — Ты со мной решил играть в открытую, и я буду действовать так же. Денег ты не получишь. И у тебя есть только один выход: драпать из этой страны со скоростью света. Потому что как только ты выйдешь из этой квартиры, я позвоню всем, кому только можно, и, скорее всего, ты не доживешь даже до утра.

Ивар поднялся.

— Значит, не договорились.

— Значит, нет, — развел руками Боря.

Он открыл входную дверь.

— Пока.

В этот момент Алтаев кивнул кому-то в глубине подъезда.

— Ребят, заходите! С дипломатией ничего не вышло.

Через десять минут Ивар вышел на улицу с весьма пополневшей барсеткой под мышкой.

Внизу, в машине его уже ждали негативщики в полном составе: Боголюб, Никитин и Леденцова.

— Ну что? Мы богатые? — спросила она, как только Алтаев захлопнул за собой дверцу.

— Все в полном ажуре. Наши скрутили Борю и ждут дальнейших указаний. Ну что, господа, смею вас заверить, что если мы прямо сейчас не повыдергаем Пименову все зубы, он перебьет нас одного за другим. Вы бы видели его рожу — кровная месть до седьмого колена, не иначе. Так что надо действовать! Я еду к полпреду и описываю ему всю Борину подноготную, ты, Леденцова, двигай в ФСБ, а Боголюб — в прокуратуру.

— А я? — возмутился с заднего сидения Никитин.

— А ты приступаешь к своим прямым обязанностям: пишешь пресс-релиз и рассылаешь нашу новость по всем информ-агентствам. К завтрашнему утру мы сделаем такой скандал, что даже выборы затмим. Только знаешь что еще?

— Что? — живо отозвался Никитин.

— Не забудь передать эту информацию в штаб к Синему. Если только Хоботов почует, что запахло жаренным, он тут же забудет свое обещание насчет этилки и первым кинется клевать Пименова.

Голосование шло полным ходом, и уже по предварительным данным было я ясно, что Стольникову ни в какую не светит стать губернатором.

Ближе ко второй половине дня негативщики снова собрались на квартире у Боголюба и устроили «поминки» своей избирательной кампании.

На агитационном плакате были расставлены стаканы и пара бутылок коньяка. Леденцова резала лимон кружочками и пыталась отогнать от стола кошку Кильку, которой очень хотелось добраться до банки со шпротами.

— Я, как ведущая этой пьянки, — заявила она, когда все было готово, прошу вас выпить за упокой грешной души этих выборов.

Боголюб и Никитин подняли свои стаканы.

— Не чокаясь!

По телевизору показывали избирком. Туда практически одновременно прибыли оба кандидата. Было как-то странно и стыдно видеть Стольникова растерянного, подавленного…

— Ну его к черту! — поморщился Никитин и, взяв со стола пульт, выключил телевизор.

В этот момент в дверь позвонили, и в квартиру вошел Ивар.

— Дети мои! — произнес он патетически. — Я вас поздравляю: выборы мы проиграли! Но! Зато! Только что во всем городе включили горячую воду!!!

— Ура! — завопили все разом.

— Чур, я первый занимаю ванну! — заявил Боголюб.

Но Леденцова и не подумала ему уступить.

— Ни фига! Я — девочка, значит, у меня больше прав на твой душ!

И они оба помчались к санузлу.

— А что никому не интересно узнать, что Пименов арестован, а полпред выступил с резким осуждением его художеств на НПЗ? — удивленно проговорил Ивар.

Боги с Леденцовой остановились на полдороги.

— Мы с вами, стало быть, собираемся и едем домой с позором и с деньгами, — продолжил Ивар. — Нам что-нибудь еще надо сделать?

— Надо! — многозначительно кивнул Никитин. — Мы просто обязаны набить морду Мальчику-с-пальчик!

Правда, набить морду вредителю, дураку и мерзавцу так не удалось. Он куда-то смылся и не отвечал ни на один телефон. А Леденцова-то уже даже речь заготовила: «За проявленные в выборном бою сволочизм, мелкое пакостничество и идиотское выражение лица Вайпенгольд (не знаю твоего имени-отчества) приговаривается к навешиванию пинков по самое не балуйся!» Но, к сожалению, навешивать было некому.

— Ну и пусть ходит уродом! — обиженно заявила она, отступаясь от телефона.

… Вечером негативщики вернулись в опустевший штаб.

Никитин снимал со стен свои плакаты и рисунки. Леденцова собирала по углам Килькины мячики, резиночки и прочие специальные кошачьи игрушки. Боголюб присваивал себе офисные карандаши.

— Эй, Алтаев! — позвала Леденцова Ивара, укладывающего вещи в большую коробку из-под принтера. — Когда приедем в Москву, можешь остановиться у нас с Боги. Мы с Килькой тоже к нему переезжаем. Так что будем жить большой дружной семьей с нетрадиционной ориентацией. А то, я думаю, Любка тебя на порог не пустит после всего случившегося.

В ответ Ивар как-то таинственно улыбнулся.

— Ладно, там разберемся.

Но Леденцовой хотелось прямого и честного ответа.

— Или ты решил остаться здесь со своей Тарасевич? — спросила она подозрительно.

Ивар покраснел и отвернулся.

— Посмотрим.

— Не-ет! Колись!

Никитин с Боголюбом побросали свои дела и тоже присоединились к глумлению.

— Ив! Ты же должен был устроить процесс сватовства!

— Молчит как партизан!

Ивар только отмахивался.

— Отстаньте от меня!

— Не отстанем!

— Дай нам хоть посмотреть на нее по-нормальному!

— Она придет провожать меня в аэропорт, — наконец признался Ивар. Только вы сразу не набрасывайтесь на нее!

— Мы будем просто подглядывать из-за угла, — тут же ответила за всех Леденцова. — И если что — сразу убежим, сверкая пятками.

Синий понятия не имел, как ему реагировать на все случившееся.

Он знал, что Хоботов ищет его по всему городу. Но о чем и как с ним говорить? Обвинять во лжи? Требовать объяснений? Или же наоборот поздравлять с победой?

Плюнув на все, Синий взял машину и направился в один из отдаленных заводских районов города. Там у него было очень важное дело.

Серый панельный дом, ободранный лифт, зарешеченный тамбур… На звонок вышла симпатичная женщина в тренировочном костюме, заляпанном чем-то белым.

— Э-э… Мне бы Марину, — смутясь, произнес Синий.

Женщина пропустила его в прихожую. В квартире пахло свежей побелкой. На полу стояли банки с краской и рулоны обоев.

— Ремонт затеяли, так что извините за беспорядок, — развела руками хозяйка. — Мариша! Мариш! К тебе пришли! — крикнула она.