Никколо Амманити - Как велит бог

"Спутницей моей жизни".

Его преследовали навязчивые воспоминания о том, как они в кемпере занимались любовью. О волнующем запахе ее кожи. О ее гладких волосах. О том, когда она задрожала у него в объятиях. Лучше в его жизни ничего не было. Впервые он повел себя как мужчина. Проявил решительность и готовность взять на себя ответственность за свои поступки.

В то мгновение он внезапно понял, что такое жить.

Однако теперь, в отчаянии, он вычеркнул бы ту ночь из своей жизни и вернулся во времена, когда они были просто друзьями. Времена, когда он врал самому себе.

Он огляделся по сторонам.

Направо был "Труффарелли", крупный магазин сантехники.

Они ходили туда с Идой выбирать плитку для ванной, когда Марио купил домик в горах.

Все в этих проклятых местах напоминало ему о ней.

"Хватит!"

Он должен уехать. Далеко. В Буркина-Фасо, копать артезианские колодцы. Другого выхода не было. Как только он пристроит Кристиано, сразу уволится и снимется с места.

До аптеки он добрался легко.

Никто не удостоил его и взглядом. А если кто и удостоил, Человек-падаль этого не заметил, потому что шел опустив глаза.

Он стоял перед старинной аптекой "Молинари", с мигающим над входом неоновым крестом, с обмотанным бинтами коричневым манекеном и рекламой антицеллюлитных кремов в витрине.

Оставалось войти, попросить аспирин, заплатить и ретироваться.

Человек-падаль чесал щеку, кривил рот и стучал себя по бедру.

Он не решался входить. Этот аптекарь был псих, совершенно не в себе. Решил про него неизвестно почему, что он заядлый болельщик "Ювентуса".

А Человек-падаль терпеть не мог психов и странных типов — словом, всяких ненормальных. К тому же от футбола его воротило.

Ему нечасто случалось заходить в аптеку, но всякий раз этот тип, кощей с тремя волосинами на голове и козлиной бородкой, заговаривал с ним об игроках, которых он не знал, и о турнирной таблице, а один раз даже позвал поехать в Турин на матч Лиги чемпионов.

— Давай-давай, поехали с нами, вливайся в нашу разбитную компанию. Повеселимся. Едем на автобусе.

Беда Человека-падали была в том, что, если кто-то говорил ему про него неправду, он не умел возразить. Ему было неловко.

Он и на йогу стал ходить оттого, что коллега на строительной фирме сказал, что ему обязательно понравится.

Так и на этот раз он оказался втиснут в автобус, битком набитый рвущимися на стадион болельщиками. Когда они прибыли на место, Человек-падаль сделал вид, что идет в туалет, а сам спрятался за полицейским фургоном и вернулся в автобус только после конца матча.

Что, если сейчас он войдет в аптеку, а аптекарь снова начнет уговаривать его ехать на стадион?

Человек-падаль присел на скамейку, не зная, как ему быть. Ему нужен был аспирин.

Он, конечно, мог пойти в аптеку на станции. Далековато, надо брать мотороллер, но все же это лучше, чем общаться с психом.

Он уже собирался вернуться домой, когда из "Мясного бутика" на противоположной стороне улицы вышли две дамы и остановились у входа в аптеку.

Дамам было под шестьдесят. Одна — высокая и сухопарая, как богомол, другая — маленькая и зеленая, как гоблин. Гоблин тащил за собой четвероногое создание, похожее на тасманийского сумчатого дьявола.

Человек-падаль видел, как они оживленно беседуют о чем-то, стоя перед аптечной витриной. Если они решат войти, аптекарь будет слишком занят, чтобы донимать его разговорами.

Наконец богомол толкнул стеклянную дверь, и парочка скрылась внутри заведения.

Человек-падаль поднялся и, прихрамывая, тоже вошел в аптеку. Он спрятался за вращающимся стендом со средствами для ног.

За прилавком, кроме психа, стояла пожилая женщина в белом халате, которая читала рецепты и с силой штамповала их. Вот у кого он должен попросить аспирин.

В очереди, помимо двух дам, были еще старик в кепке и паренек.

Сжимая в кулаке свои монеты, Человек-падаль начал репетировать про себя, что он должен сказать: "Здравствуйте. Добрый день. Дайте мне, пожалуйста, аспирин, который растворяется в воде. Спасибо. Сколько с меня?"

Тем временем дамы, в полуметре от него, заговорщицки перешептывались.

— И в общем, он позвонил мне пять минут назад... — говорил гоблин, показывая подруге сотовый, словно в подтверждение правдивости своих слов.

Лысая дылда на секунду нахмурила брови:

— Так я не поняла, твой муж сейчас где?

— На мосту! Уже два часа. Движение полностью парализовано.

— И что именно он тебе сказал?

— Матильда, ну почему я должна по сто раз повторять тебе одно и то же? Ты таблетки для головы, которые тебе доктор выписал, принимаешь?

— Разумеется, принимаю, — теряя терпение, отрезала каланча. — Ты что тебе сказал твой муж? Так и сказал, что под мостом нашли труп?

— Да. Точно. Послушай, дорогая Матильда, почему бы тебе не сделать доброе дело? Может, сядешь в такси и отправишься посмотреть? Тогда и поймешь, что к чему.

"С тобой совершенно невозможно разговаривать!" — хотела ответить каланча, но успела произнести лишь "С то...", потому что человек в непромокаемой куртке, вцепившийся в крутящийся стенд с изделиями от доктора Шолля, падая, придавил ей большой палец ноги, и дама завопила — отчасти со страха, отчасти от боли. Упав, человек в непромокаемой куртке попытался подняться на ноги, но, как лось на рассыпанных по земле шариках, начал скользить и колотить пятками по пластырям для мозолей и по дышащим стелькам с запахом ментола, а когда наконец он сумел подняться, то, хромая, стеная и ревя, как осел на бойне, бросился к стеклянным дверям аптеки и скрылся.

— Простите, а что случилось? — обратился Беппе Трекка к шоферу, вылезшему из кабины длинной желто-черной фуры и курившему сигарету.

Человек выпустил облако дыма и скучным голосом, словно такое случалось на его веку уже миллион раз, ответил:

— Вроде мертвеца в речке нашли.

Кристиано, все еще силившийся задремать, дернулся, словно ему дали под дых. По затылку пробежала дрожь, похолодело под мышками, вспыхнули щеки.

Он закрыл и снова открыл глаза. Широко разинул рот. Попытался расслышать то, о чем переговаривались Беппе и шофер, но мешал гул в ушах.

Ему удалось уловить только одну фразу: "В таких случаях перекрывают движение до приезда властей".

Вот и обнаружили тело Фабианы.

"Моментально".

Он-то надеялся, что оно доплывет моря и его там съедят рыбы, а вместо этого через каких-нибудь четыре часа его находят в двух шагах от его дома.

Кристиано попробовал сглотнуть, но безуспешно. Ему необходимо было стравить. Он вышел из машины, положил руки на теплый капот и опустил голову.

"Ты правда думал, что тело исчезнет, как по мановению волшебной палочки?"