Марк Агеев - Роман с кокаином

Повесть (так первоначально назывался роман) рисует нам накануне первой мировой войны развращенного гимназиста (затем студента) — барчука, маменькиного сынка, бесчеловечно-грубо относящегося к матери, обедневшей вдове, от которой материально зависит. Заболевший венерической болезнью, заразивший ею невинную жертву, утоляющий свою чувственность случайными встречами, Вадим Масленников познает возможность настоящей любви, но от полной раздвоенности чувственности и духовности любовь не удается. От неудачи герой прибегает к кокаину, под влиянием которого в нем рождаются убийственные мысли о равнозначности добра и зла, и гибнет.

Раздвоение, опустошение, помешательство, гибель главного героя, от имени которого прямо или косвенно ведется рассказ, — такова ось большинства романов Набокова. Лужин («Защита Лужина», 1930), Мартын Эдельвейс («Подвиг», 1932), Герман («Отчаяние», 1936), Цинциннат («Приглашение на казнь», 1938) — каждый из этих героев раздваивается, уходит от реальности, в мечту, в болезнь, и гибнет, растворяется в небытии.

Как и Вадим Масленников в «Романе с кокаином», герой Набокова раздвоен; если не развратен, то грязен; живет и действует вне моральных, а тем более религиозных категорий, в бездуховном, солипсическом мире. Наибольшее тематическое сходство роднит «Роман с кокаином» с «Подвигом» Набокова. Главный герой «Подвига», Мартын, тоже гимназист, затем студент, повествование целиком вертится вокруг его судьбы: он — барчук, живет вначале с матерью-вдовой (она выходит вторично замуж, и Мартын будет материально зависеть от богатого отчима, которому грубит); в первой части, как и в «Романе с кокаином», описывается гимназия (в Крыму), затем, следуя жизненному пути автора, эмиграция, учеба в Кембридже, и тут, как Вадим, Мартын переживает большую, но не осуществляющуюся любовь, ради которой идет на бессмысленный подвиг — переход советской границы — и гибнет. В «Подвиге», как и в «Романе с кокаином», ядро повествования — неисполненная любовь.

В своей снисходительной рецензии на «Роман с кокаином» с точки зрения всезнающего мастера Ходасевич так резюмировал вторую часть романа:

«Покуда герой любит Соню, он не в силах стать ее любовником, а когда разлюбляет, то становится любовником, но роман тогда принимает грязный оттенок, отвращающий Соню». Удивительно, что Ходасевич не вспомнил при этом описание любовных отношений между героями в «Машеньке»: Ганин, когда любит Машеньку, не в силах стать ее любовником, и лишь когда расстается с ней, то снова в нее влюбляется. Когда Машенька из России должна приехать в Берлин, Ганин уезжает, чтобы не разбилась о реальность его идеальная и к тому времени еще не остывшая любовь… Несоответствие между идеальной и чувственной любовью лежит в основе набоковской любовной темы. Она всплывает, в положительном варианте, в завязке «Лолиты»: «Духовное и телесное сливалось в нашей любви в такой совершенной мере, какая и не снилась… теперешним подросткам». Но от этой любви «без совокупления»… «пошла трещина через всю жизнь героя»…

Всмотримся пристальнее: в «Романе с кокаином» хронология поразительно совпадает с двадцатилетним русским периодом жизни Набокова (1899–1919). Вадим — буквальный его сверстник: в 1915 г., когда начинается рассказ, Вадим, шестнадцатилетний, как и Набоков, находится в последнем классе гимназии. Война мало затронула его: «Когда война с Германией бушевала уже полтора с лишним года, гимназисты, а в том числе и я, потеряли к ней решительно всякий интерес». В тех же тонах вспоминает Набоков о своем увлечении некоей Тамарой летом 1915 г. в «Других берегах»: «Второй год тянулась далекая война». Вадим умирает в январе 1919 г.; в марте того же года Набоков навсегда покидает Россию.

Если хронология в «Романе с кокаином» точнее совпадает с набоковской биографией, чем в «Подвиге», где герою всего лишь 15 лет, или даже в «Даре», где герой старше автора на год, то топография романа формально не набоковская. Действие происходит не в Петербурге и не в Крыму, которые Набоков хорошо знал, а в Москве. Но Москва в романе мало чем отличается от любого другого большого города, разве что упоминанием о кольце бульваров, о Тверской, да о памятнике Гоголю: это обычный и именно набоковский городской пейзаж, большей частью туманный, заснеженный или дождливый, с мокрым асфальтом и сложной световой игрой фонарей. Не то же ли перо писало в «Подвиге» о Лондоне: «Громадные автобусы яростно и тяжело разбрызгивали озера на асфальте», — и в «Романе с кокаином» о Москве: «Тротуары и асфальт были еще мокры и фонари в них отсвечивались, как в черных озерах»?

Более конкретно описана частная московская гимназия. Автор использовал реальные имена ее директора, Рихарда Францевича Креймана (переиначив в Рихарда Себастьяновича Кеймана), и двух преподавателей, фон Фолькмана и словесника Семенова (сохранив их без изменений). Но буржуазный характер гимназии Креймана роднит ее и с Тенишевским училищем, которое Набоков окончил в 1917 г. В «Других берегах» Тенишевское училище описано бледно. Больше сведений дают устные воспоминания Набокова, записанные его биографом Эндрю Филдом. Головкой класса, вспоминает Набоков, был богатый еврей Самуил Розов; ему противостоял не менее богатый сын владельца транспортной компании, некий П… Вспоминает Набоков также милого толстяка армянина, ленивого и обаятельного Савелия Киянджунцева… не нужно быть слишком угадливым, чтобы распознать в этих соклассниках тройку учеников, описанных в «Романе с кокаином»: здесь «головку класса» держит еврей Штейн, сын богатого меховщика, живший «во дворце с мраморными лестницами», после революции, как и Розов, уехавший за границу; его по временам «допекает» русский ухарь, простоватый и развратный Егоров (Яг), сын казанского предпринимателя; их обоих оттеняет рослый, добрый армянин Такаджиев, бездельник и вечный троечник… Добавим, что среди одноклассников Набокова были и такие, которые стали после революции комиссарами (как Буркевиц в романе).

Но, может быть, особенно поражает ономастическая схожесть героев «Романа с кокаином» с героями не только «Подвига», но и других романов Набокова. В обоих произведениях главная «роковая» героиня названа Соней. Имя Вадима мы встречаем в «Подвиге», где оно принадлежит второстепенному персонажу, но в последнем англоязычном романе Набокова «Look at the Harlequins!» оно возвращено главному герою, одному из бесконечных двойников автора. Более того, выбор имени Вадим Набоков объясняет тем, что в быстром русском произношении его собственные имя и отчество «Владимир Владимирович» становятся «разговорно сходными с именем Вадим». Имя Нелли встречается во всех трех нами поименованных произведениях. Имя главной героини «Романа с кокаином», Соня Минц, фонетически близко имени героини «Дара», Зины Мерц. Именем Зины названа невинная жертва развращенных нравов Вадима. В «Паршивом народе» имя прокурора Синат предвещает имя будущего подсудимого «Приглашения на казнь», Цинцинната, и т. д.