Марио Варгас Льоса - Похождения скверной девчонки

Поездка в Пти-Кламар к доктору Андре Зилахи, французу венгерского происхождения, превратилась еще и в загородную прогулку. В тот день светило яркое солнце, и в его лучах весело зеленели тополя и платаны. Клиника располагалась в глубине парка с облупившимися статуями и прудом, где плавали лебеди. Мы приехали к двенадцати, и доктор Зилахи сразу же пригласил нас к себе в кабинет. Клиника помещалась в двухэтажной усадьбе XIX века с мраморной лестницей и решетчатыми балконами. Внутри все было оборудовано очень современно, к дому пристроили еще один флигель с огромными окнами — что-то вроде солярия или спортивного зала с бассейном. Мы сидели в кабинете доктора Зилахи и наблюдали через окно, как вдалеке под деревьями гуляют пациенты, там же мелькали белые халаты врачей и медсестер. Доктор Зилахи тоже словно бы перенесся сюда из XIX века: блестящая лысина, квадратная бородка на болезненно худом лице, черный костюм, серый жилет, жесткий белый воротничок, напоминающий старинные накладные воротнички, вместо галстука — вчетверо сложенная лента, скрепленная булавкой цвета киновари. Дополняли его облик часы на золотой цепочке.

— Я побеседовал с коллегой Бурришоном и познакомился с результатами обследования, проведенного в больнице Кошена, — сказал он, сразу беря быка за рога, как будто не мог позволить себе тратить время на хождение вокруг да около. — Должен сообщить, что наша клиника всегда заполнена до отказа, и люди подолгу ожидают места. Но Ваш случай особый: Вас рекомендовал мой старинный приятель, и мы сумеем решить эту проблему.

У него был приятный голос и изысканные, несколько даже театральные, манеры, кроме того, он словно бы давал всем любоваться своими руками. «Пациентка» будет получать особую еду: диетолог составит специальное меню, чтобы она набрала вес, за физическими упражнениями будет следить персональный инструктор. Ее лечащий врач — доктор Рулен, она специалистка именно по травмам такого рода, какие перенесла мадам. Навещать ее разрешается дважды в неделю, с пяти до семи вечера. Итак, лечением займется доктор Рулен, кроме этого предполагаются сеансы групповой терапии — их проводит лично он. Если со стороны «пациентки» не последует возражений, курс лечения может включать и гипноз — тоже под его контролем. И еще, — он сделал паузу, подчеркивая, что сейчас последует чрезвычайно важное разъяснение, — если «пациентка» на каком-то этапе лечения почувствует «разочарование», курс можно будет сразу же прервать.

— Правда, ничего подобного за всю историю заведения ни разу не случалось, — добавил он, поцокав языком. — Но такая возможность предусмотрена, ежели к тому возникнет повод.

Во время предварительной беседы они с профессором Бурришоном пришли к единому мнению: что «пациентка» должна пробыть в клинике — для первого раза — не меньше месяца. И только потом станет ясно, необходимо ли продлить этот срок, или она сможет продолжать лечение дома.

Он ответил на наши с Эленой вопросы. Скверная девчонка сидела, не открывая рта, просто слушала подробности про работу клиники и персонал, словно ее это не касалось. После шутки в адрес Лакана и причудливых комбинаций из структурализма и Фрейда, которых, подчеркнул он с улыбкой, дабы успокоить нас, «мы не предлагаем в нашем меню», директор позвал сестру, и она отвела скверную девчонку в кабинет доктора Рулен. Та ожидала ее, чтобы побеседовать, а потом показать заведение.

Когда они ушли, Элена осторожно подступила к деликатной теме: сколько будет стоить месяц пребывания в клинике? И поспешила объяснить, что у мадам нет страховки, нет собственных средств, поэтому оплату лечения возьмет на себя ее друг, здесь присутствующий.

— Сто тысяч франков — приблизительно, конечно, не считая лекарств, на которые уйдет — хотя заранее сказать затруднительно — еще процентов двадцать от этой суммы или, в худшем случае, тридцать. — Он немного помолчал, потом кашлянул и добавил: — И это специальная цена — с учетом того, что у мадам есть рекомендация от профессора Бурришона.

Он взглянул на часы, встал и сказал, что, если условия нас устраивают, надо зайти в администрацию и оформить бумаги.

Минут через сорок появилась скверная девчонка. Она была довольна и беседой с доктором Рулен — та показалась ей очень толковой и любезной, — и осмотром клиники. Комната, которую ей предстоит занять, маленькая, удобная, уютная, окна выходят в парк. Все прочие помещения — столовая, спортивный зал, бассейн с подогревом, небольшой зал, где проводятся беседы и показывают кино, документальное и художественное, — очень современные. Без лишних слов мы отправились в администрацию. Я подписал документ, согласно которому обязался оплатить все расходы, и в качестве первого взноса оставил чек на десять тысяч франков. Скверная девчонка протянула администратору, тощей даме с собранными в пучок волосами и испытующим взглядом, заграничный паспорт, и та сказала, что ее больше устроило бы удостоверение личности. Мы с Эленой тревожно переглянулись.

— Беда в том, что у меня пока его нет, — откликнулась скверная девчонка самым невозмутимым тоном. — Знаете, я много лет жила за границей и только недавно вернулась во Францию. Конечно, следовало озаботиться получением новых документов. И я непременно займусь этим в самое ближайшее время.

Администраторша записала данные в тетрадь и вернула паспорт скверной девчонке.

— В клинику Вас примут завтра. Пожалуйста, приезжайте не позднее полудня.

Мы решили воспользоваться замечательной погодой — было холодновато, но на чистейшем небе сияло солнце — и долго гуляли по лесу, слушая, как шуршат под ногами осенние листья. Пообедали мы в маленьком бистро на краю леса. Камин ярко пылал, и от жара лица посетителей раскраснелись. Элене нужно было ехать на работу, поэтому мы расстались с ней у первой же станции метро, почти на границе Парижа. Весь путь до Военной школы скверная девчонка промолчала, держась за мою руку. Иногда я чувствовал, как она вздрагивает. Не успели мы войти в квартиру, как она велела мне сесть в кресло в гостиной и плюхнулась ко мне на колени. Нос и уши у нее были ледяными, а вся она так дрожала, что не могла вымолвить ни слова, даже зубы стучали.

— В этой клинике тебе помогут, — сказал я, гладя ей плечи и шею, согревая своим дыханием замерзшие маленькие ушки. — Там о тебе будут заботиться, откормят, избавят от приступов страха. Ты опять станешь красивой — тем же чертенком, каким была всегда. А если тебе не понравится, вернешься сюда, сразу же. Когда захочешь. Это ведь не тюрьма, а место для отдыха.

Она прижалась ко мне и молчала, но дрожь еще долго сотрясала все ее тело. Потом она наконец успокоилась, и я приготовил нам по чашке чая с лимоном. И мы разговаривали, пока она складывала вещи в чемодан, собираясь в клинику. Я протянул ей конверт с тысячью франков — пусть возьмет с собой.