Илья Игнатьев - Take It With Me. (Ладонь, протянутая от сердца - 2).

Я потрясённо смотрю на этого пацана, мальчишку, парня, мужчину, - я понимаю, что сейчас Илья был по-настоящему настоящим, таким, каким он со Стасом бывает только наверно! Да-а… Он смотрит в стол, потом поднимает глаза на Егорыча, - тот аж не дышит, смотрит на Илью, глазищи серые как блюдца, и палец в рот сунул! Илья улыбается, убирает у Егорки ото рта руку, осторожно притягивает его к себе поближе, и смотрит, наконец, на мою маму.

- Илюша, я… - голос у мамы чуть дрожит, я оборачиваюсь неё, ого… - Но всё же, Илья… ведь, и правда… неудобно…

- Ну, выкиньте, раз неудобно, - вдруг говорит Илья, и голос у него усталый. - Может, так будет удобней. Только кому?

Он опускает подбородок Егорке на макушку, потом тычется ему в волосы носом, трётся, поднимает голову, и снова устало говорит, спрашивает скорее даже:

- В самом деле, уйти мне, наверно, надо… Никогда не будь навязчивым, - it too such precept, заповедь, - а я навязываюсь, Б., так получается…

У меня сердце обрывается! И плакать хочется, - да нет, конечно, не расплачусь… не сейчас… и я кусаю губы…

- Гриша, давай дуршлаг, я виноград помою, - тихо говорит мама, я смотрю на неё, она мне кивает, и я тороплюсь достать из ящика дуршлаг… - Илья, надеюсь, что ты голодный. Я приготовила тут, а меню Гриша составлял… Только вы без меня, сами давайте, мальчики, нам с Егором пора в поликлинику. Так. Ты ещё в шортах, «телеграмма»?

- Я ещё в шортах, - с гордостью соглашается Егорка, вот же чудо, это он точно, у Ильи научился. - И я не «телеграмма»! «Рыжик» я, - да, Илюша?

Пауза, - и мы все смеёмся…

“Filipino Box Spring Hog”

- Ну-у, хвалю, самурай… Да только… Нет. Гришка, это дурость. Почему кто-то должен умирать просто так? Уйти от смерти, когда умирать не за кого, не за что, или незачем, - это нормально. И при чём здесь трусость?

- Илья, я же не про смерть говорил! Неужели ты не понял? Да ну, - ведь не убили бы они меня! И не убили, - ну, дали в табло, ну, мобильник забрали… десятку ещё…

- Мало? А если бы… Нет, ничего. Так, я со сметаной не хочу, не клади её мне… Значит, если бы ты удрал от них тогда, - это считалось бы трусостью?

- Да ну… Не знаю, наверное, всё-таки нет… Да и что говорить, я и не успел бы удрать, уж больно всё получилось неожиданно. А так-то… Ха, Ил, но ведь ты бы не удрал? Ну, я имею в виду, не в тот раз, тогда у тебя всё под контролем было, - а вот если бы ты так же попал, например? Ну, неожиданно, я имею в виду, как я тогда, например.

Илья смотрит на меня, руку до рта не донёс, смотрит задумчиво, и как бы сквозь меня, - умеет он так смотреть, - а потом пожимает плечами, дует на ложку с борщом, и заявляет:

- А я не знаю! Как карта бы легла, - очень даже может быть, что и удрал бы.

Да ну, - думаю я про себя, размешивая сметану в своей тарелке с борщом, - хрен бы ты удрал. Достоинство и Честь, - ты же живёшь этим!.. Чтобы Илья, - Ил-2! - удрал от каких-то гопников? Да ну…

- Вкусно… Вот, Илюха, я же говорил, что суперный борщ у нас мама варит, - правда ведь? Со свининкой…

- Правда ведь! Со свининкой! Да, Грэг, классный борщ, что правда, то правда.

- Это правда, а вот то, что ты бы удрал… - всё-таки я решаю продолжить этот очень важный для меня разговор, интересно ведь! - Гопники, подумаешь, ты бы таких сроду не испугался!

Очень мне не хочется, чтобы Илья сейчас меня разубеждал! Пусть это только просто разговор, а не дело, - но не хочется. А борщ, на самом деле, - супер, по теме…

- Гопники-разбойники, - ворчит Илья. - По-твоему, выходит, что их нечего бояться!.. Перец где у вас?.. Есть чего. И именно бояться, а не опасаться. И именно, когда они толпой, - вот тогда и надо их бояться. Ну, этот страх у меня только до того, как всё начинается, потом другие чувства…

Я даже есть перестаю:

- А какие, Илья?

- Хм… Разные, - ну, восторг, как это ни странно. Да, по большей части восторг, и не важно, чем всё кончится, но это у меня… Таким уродился, - вот честно скажу тебе, самурай, - нравится мне бой.

- Да ну, Илья, какой же это был бой? Ой, ты, пожалуйста, извини меня… Спасибо. Но всё-таки, - я про другие случаи у тебя не знаю, конечно, - но тогда-то… Так ведь ты их…

Илья смотри на меня… высокомерно, - дожевывает, - потом вообще, задирает подбородок, и говорит:

- Балда. Самурай, ты пойми, - когда бой, а когда нет, решаешь только ты сам. Иногда простой урок химии может быть таким боем, - Сталинград! - м-м… но не будем о грустном…

Я хихикаю себе в тарелку, знаю я о его «грустных» делах с химией!.. Алхимик-недоучка, «Менделеев» недоделанный, - это тебе не об «изначальном превосходстве Утамаро над всеми импрессионистами, вместе взятыми» мне втирать… Ой!

- Ил! Ну чо ты! А если бы я подавился?! Гад…

- Если бы, да кабы! История, Грегори, не терпит сослагательного наклонения. Как наука. Да, вкусный борщец! Был. Реально вкусный… И кто мне это говорил, не помню, что идеальный мир, имеет примат над материальным? - натурально, он такого реального материального борща не пробовал. Нереально. Натурально, идеально.

Я смеюсь, - да-а, интеллектуал! - а сам про себя думаю: - ты бы, лучше, с химией своей…

- Добавки хочешь?

- М-м… Добавки не хочешь. Натурально, я реально отказываюсь, - причём, брутально.

- Илья-а, хорош… конча-ай, смешно… Погоди, а второе? Капуста же, тушённая! Илюша, с курицей, - вкрадчиво сообщаю я, очень мне хочется, чтобы Илюха пообедал у меня по-настоящему. - Реально, Илья, натуральная курица, не окорочка там, какие-нибудь… химические, нереальные, - не удержавшись, снова хихикаю я!.. - Да ну! Ой! Кончай, Илья! Я ж так… Ну, вот, ложку уронил… Ну, что? С курочкой… И знаешь, Илька, туда мама ещё такие приправы добавляет, - ну, всякие… И помидоры…

- Искуситель. Да, умеешь ты искушать, - хм, учесть надо… Не чеши в затылке, Ё! Что за наказание, Б., - мало мне Стаса было, у вас тут что, в Магнитке, зараза такая ходит?.. Буду я капусту, тушённую с натуральной курочкой, помидорами и всякими приправами… Гришка, ты мне в эту же тарелку капусты наложи, мыть после меньше придётся… Ё! Да не спорь ты! Так, продолжаем разговор, как говорил великий и прекрасный вертолёт системы «Карлсон» своему Малышу… Кстати, а Малышу капусты?

- Да ну, нельзя же ему, там ведь перец, нюх испортится, и всё такое… Ничего смешного, между прочим! Ладно, немножко можно. А о чём продолжаем разговор, а, Ил?

- Если продолжаем, то о том, о чём говорили раньше. Итак, гопники.

А мне чего-то расхотелось говорить о гопниках. Я морщусь, хочу возразить, смотрю на Илью, и вижу, что он улыбается одной из этих своих настоящих улыбок, - их у него три такие, настоящие, - эта задумчивая, ещё есть весёлая, и грустная тоже есть, - но её я не очень, у меня от его грустной улыбки глаза чего-то щипет, - а вот первые две даже очень мне нравятся, - люблю даже я, можно сказать, когда Илюшка улыбается весело, или вот так вот, задумчиво. Бывает, что Илья с такой улыбки начинает мне РАССКАЗЫВАТЬ, - не всегда, конечно, но бывает… а интересно…