Илья Игнатьев - Take It With Me. (Ладонь, протянутая от сердца - 2).

Во собака! Ваще, блин, супер! Тема. Совсем по-человечески покачав головой, довольно строго глянув на нас с Ильёй, Улан уходит в прихожую, оттуда слышится, как он всем весом валится на свою подстилку на полу, - да-а, собака! - куда там наш Малыш, надо будет обязательно Егорке рассказать, какие псы у людей бывают…

- Вот, самурай, но смотри, это дома я только для тебя показываю, эксклюзивно, - этого Стаська не любит у меня…

Вот вроде и пустяк это, - то, что Илья сейчас сказал, да ну, что особенного, - а я чувствую, что снова краснею от удовольствия. Да, - это парень! Щас, наверно, он мне покажет… И он показывает. Взмахнув левой рукой, Илья этим взмахом руки вверх выпускает газету, она, шурша, неуклюжей странной бабочкой взмывает к потолку, складывает там свои несуразные квадратные крылья, и стремительно пикирует на пол. Стремительно? Да ну! Вот Илья, вот он стремительно!

- С-с-с! - и вакидзаси, молнией сверкнув под ярким верхним светом, преломив его ледяными бриллиантовыми гранями и рассыпав по всей комнате, слившись в смертельно опасную, шелестящую и блестящую дугу, снизу справа пролетает сквозь газету! СКВОЗЬ! Она даже не изменяет движение от этого, только падают уже две газеты, - пополам! А Илья, - тут уж я совсем не успеваю заметить, как и когда! - перехватив вакидзаси уже в обе руки, и снова! - сверху вниз, слева направо:

- С-с-с… - блин, три газеты…

Илья мгновенно оказывается на полу, и это очень красиво: - левая нога подогнута, колено на полу, прямая правая на всю длину вытянута почти параллельно полу, такой странный «шпагат», левая рука выброшена вперёд, - а вакидзаси у него снова в правой руке, и я снова не заметил, как и когда, - и так необычно он его держит, рука согнута в локте и заведена далеко назад за спину, остриё вакидзаси чуть только и видно мне спереди от груди Ильи, он снова со свистом выдыхает: - с-с-с! - и этим остриём вперёд! Больший из трёх кусков газеты по самую рукоять, - цуку, - насажен на клинок, и даже ведь не пошевелился этот кусок, только падать на пол перестал… Кисаки, - вспоминаю я, - остриё, по-правильному, это кисаки… Два меньших куска газеты лежат на полу, по бокам от вакидзаси, намертво замершего у Ильи в его вытянутой руке, а на клинке опадают совсем уже тоже мёртвые крылья большей из газет-бабочек…

- ВАУ!!! - ору я в полный голос!

Улан тут же прискакивает к нам в комнату, а я замечаю, что и сам от восторга подскакиваю на месте… Я перестаю подпрыгивать, - да ну, Улан ведь тут, - и уже шёпотом, изо всех сил пытаясь сдерживаться, громко шепчу:

- Вау, Илюха, ваще! Супер! Улётный супер, вообще тема…

- Да ну… - но это Илья меня не передразнивает, он шутит, я это понимаю, а он, чуть раскрасневшийся, поднимается, отмахивает клинком, и газета, не соскользнув, а разрезавшись от центра к краю, падает на первые две! - А вообще, самурай, правда, неплохо получилось, я с газетой редко прикалывался. Гришка, да положи ты тати, что ты его таскаешь… Да вон, на диван можно… Погоди, эту книжку убрать надо, только на ногу не урони себе, тяжеленная она у нас, Б… Это Шавров В.Б. - Стаськино священное писание, ну, и я почитываю… Так, убрать надо всё, газеты эти, а то Стаська не любит, говорю же… В мусор, Гришка, там на кухне, под мойкой ведро… Это он лапу порезал, вот и прихрамывает, я ему тут перевязки делаю, да он, - видишь? - опять содрал… Да не бойся ты, самурай, он же просто нюхает, - привыкнет, отстанет. Блин, это что, он мне первое время, вообще, в спину дышал, - прикинь! - я себя при этом… - Илья пошевеливает пальцами, - некомфортно чувствовал, а потом привык, у нашего Улана манера такая по жизни, нос совать всюду… Самурай, а тебя мама не потеряет? Надо бы ей позвонить…

- Так ведь мобильник же мой… А у тебя есть городской телефон, Илья? Я бы позвонил домой…

Илья кивает мне, уходит на кухню, и возвращается с трубкой домашнего телефона.

- Только ты её не пугай, Гриша.

- Да ну, не буду, конечно… - я набираю свой домашний номер. - Где на вызов жать, здесь?.. Я скажу, что задержусь, просто… Мам, привет. Мам, я задержусь, - можно?.. Да ну, не поздно же ещё! Мам, я… Да нет, я с квартиры звоню, я к знакомому зашёл… Ну, тут, возле изостудии… Да я потом расскажу всё, а то он тут вот рядом, это же нетактично! - я смеюсь, Илья тоже… - Ладно, мам, я не буду долго!.. Да! Погоди, у меня же мобильник не работает… батарейка села… наверно… - у меня резко портится настроение, Илья тоже хмурится, и губы кусает… - Да… Да ну, не знаю я, мам… До скольки? - я вопросительно смотрю на Илью, он губами мне показывает: до девяти. - Ну, часов до девяти, - можно?.. Я когда домой поеду, то позвоню… Да мам! Да ну, что ты… Егорыч, ну что?.. Да ну… Ладно, я недолго. Егорка, я же обещал! Раз обещал, значит, сделаю, вот приду домой, и посидим тогда… Ага, всё, Малышу привет… Перебьётся котяра! Всё, Егор, пока.

Я выключаю телефон, кладу его рядом на диван, смотрю на Илью, а он развалился сбоку от меня, тати у него у него рукоятью на груди, он голову на руки положил, и смотрит, задумчиво улыбаясь, в потолок. А я смотрю, какие у него кудрявые пепельные волосы. Не мелкие кудряшки, а… пряди такие, и по бокам ото лба… волнистые скорее, чем кудрявые… и блестят, как клинок у вакидзаси, - красота и опасность…

- Вот. Я позвонил…

- Вот. Ты позвонил…

И к этой манере Ильи я тоже понемногу привыкаю, - что он так отвечает, и повтор, вроде, и ответ, - интересно. Он смотрит не в потолок уже, а на меня. Да… Что-то надо сказать, - а что? Я чуть подпрыгиваю на диване, - да, шикарный. И мягкий, и большой, и удобный, наверное. И недешёвый, - сейчас вся мебель дорогая, но этот диван, по ходу, совсем уж не дешёвый… Диван… А интересно…

- Илья, а вот у вас диван один, - а как вы? Ну, спите, я имею в виду, - вас же двое? Ой, Илья, если я чего не того спросил, ты не обижайся, пожалуйста…

Илья пожимает плечами, принимает вертикальное положение, тоже легонько подпрыгивает на диване, и спокойно отвечает:

- Я не обижаюсь, пожалуйста… Вот на диване и спим, вдвоём, - а то и втроём, кавалерист наш посреди ночи любит в ноги забраться. Места хватает на этом диване, остаётся ещё, он и так огромный, а уж если разложить его! Тут в комнате только такой у-узенький проходик остаётся. А вообще-то, у меня гамак есть, - да что-то я к нему так и не привык, - это от того, наверное, что в прошлых жизнях я ни разу индейцем не был… И возни с этим гамаком, - да ну!.. Ха, привяжется это твоё «да ну» ко мне, - что тогда? - Илья щипает меня за бок, я подпрыгиваю на диване всерьёз, машу на Илюху руками, он их с лёгкостью перехватывает, и говорит: - Так, Гришка, семь часов, сейчас уже Стас приедет, пошли на кухню, ужин приготовим, он же с работы, во-от, поужинаем, а потом сразу тебя домой и отвезём.

- Да ну… - Илья выпускает мои руки, а мне нравилось… - То есть, я хотел сказать: спасибо, я что-то есть не хочу, - я это имею в виду…