Питер Робинсон - С ПОЛЯРОИДОМ В АДУ: Как получают МБА

И все же были моменты, когда отношение слушателей стенфордской бизнес-школы нельзя назвать иначе, как самодовольство. Одно дело, когда соискатели ученых степеней, скажем, в музыке или английской литературе, свысока смотрят на деньги. И совсем по-иному — по-глупому! — в такой ситуации будут выглядеть эмбиэшники. Скандал, произошедший в весенний семестр, поможет прояснить, что я имею в виду.

«Репортер»: так называлась наша студенческая, еженедельная газета. Сразу после весенних зачетов состоялись ежегодные выборы в редакцию и второкурсники, которые весь год вели эту газету, уступили место новичкам с нашего курса. Спустя некоторое время в финансовой отчетности газеты обнаружились некоторые странные вещи. В то время как многие студенты считали, что выпуск «Репортера» — это дело сугубо общественно-добровольное, сейчас стало возникать впечатление, что еженедельник издавали ради прибыли. Ради прибыли, вы понимаете?

В свою защиту второкурсники-бывшие редакторы выпустили листовку, которую все мы потом нашли в своих почтовых ящиках. В листовке подчеркивалось, что 6000 долларов прибыли на банковском счету газеты были переданы в благотворительную организацию. С другой стороны, признавалось, что — следуя давно установившейся традиции — кое-что редакторы положили и себе в карман. Шесть тысяч долларов ушли в качестве комиссионных для той дюжины студентов, которые находили желающих дать рекламу. Две тысячи пятьсот долларов были выплачены бизнес-менеджеру, менеджеру по рекламе и двум редакторам. Еще пять тысяч улетело на ужины, которые организовывал «Репортер». (Даже если сведения о выплатах не были достоянием гласности, никто не мог пожаловаться, что ничего не знал о таких ужинах. Слава о них ходила по всей школе. Каждый семестр газета устраивала их для своих корреспондентов, численностью от тридцати до пятидесяти человек, не считая друзей и знакомых. К примеру, ужин в весенний семестр, недели за две до скандала, состоялся в одном из китайских ресторанов. «Репортер» нанял автобус для проезда в Сан-Франциско и обратно, причем в обоих направлениях народ поглощал бесплатную выпивку).

"Да они из нас дураков делают! — высказалась Луиза Пеллегрино. — Рекламу свою могли продавать только оттого, что сами связаны с бизнес-школой. Это возмутительно!" Мы на пару с Луизой обедали в Эрбакль-лаундж и, судя по тому, что до меня доносилось из разговоров за другими столиками, многие наши однокурсники разделяли ее негодование.

Джо ввел меня в курс событий, развернувшихся через пару дней. Новые редакторы потребовали, чтобы их предшественники вернули деньги. Второкурсники отказались, заявив, что ничего плохого не делали и что почти все деньги и так уже потрачены. После этого в дело вмешался деканат, пригрозив не допустить второкурсников к выпускной церемонии, до которой оставались считанные недели. Затем ситуация приобрела невнятный характер, так что даже Джо со своими источниками информации не смог в ней разобраться. Если верить самым популярным слухам, второкурсники вынудили деканат пойти на попятную, наняв — или пригрозив нанять — пару-другую адвокатов. Судя по последним сообщениям, вопрос наконец уладили, когда каждый из провинившихся второкурсников согласился вернуть газете по паре сотен долларов, а еще пару сотен передать в благотворительную организацию. И даже после этого потребовалось несколько дней, чтобы утихомирить недовольство, витавшее за обеденными столиками.

Я лично так и не понял, что в этом эпизоде было такого, чтобы разжечь столь бурные страсти, не говоря уже о «праведном» возмущении, охватившем моих однокурсников на полторы недели. Та студенческая газета, для которой я немножко работал в Дартмуте, платила деньги тем студентам, которые помогали найти рекламодателей и эту практику я всегда считал общепринятой. Не приходится сомневаться, что «Репортер» носил бы более выраженный характер коммерческого предприятия, если бы только руководившие им студенты заранее побеспокоились поставить всех в известность о компенсационном принципе. Но этого они не сделали. Ну и что из того? Они вложили кучу часов в создание газеты, которая бесплатно раздавалась сотням слушателей и выпускникам школы еженедельно, на протяжении всего академического года. Такой ли уж это сюрприз, что они хотели получить что-то взамен? Это же бизнес-школа. Мы все пришли сюда, чтобы научиться умело делать вещи за деньги.

— Да-да, знаю, — сказал мне Джо, когда я с ним поделился своими мыслями. — Но нельзя винить людей за то, что это их расстроило. Сейчас этика в моде, а не жадность.

Где-то в середине семестра Стенфордский кэмпус посетил Майкл Дукакис. Как я записал тем вечером в дневнике, "наши эмбиэшники разве только осанну ему не пели".

И это правда. Майкл Дукакис недавно проагитировал десять штатов и округ Колумбия против Джорджа Буша, затем вернулся в Массачусетс, чтобы стать главой этого штата, в ту пору переживавшего один из самых глубоких бюджетных кризисов за свою историю. Когда же губернатор Дукакис через боковую дверь вошел в Бишоп-аудиторию и проследовал на сцену, вся бизнес-школа поднялась на ноги и встретила его овацией.

Дукакис выступил с речью, которая прозвучала так, как если бы он все еще боролся против — как он выразился — "восьмилетнего засилья Рейгана-Буша". (Хили, сидевший по соседству, прошептал мне на ухо: "Так всегда бывает с кандидатами в президенты после проигрыша. Нужно еще пару лет, чтобы они утихомирились со своей агитацией"). Дукакис ратовал за правительство, которое «заботится». Экономический бум 80-х, который создал девятнадцать миллионов рабочих мест и резко снизил уровень бедности, был, по его словам, десятилетием алчности, неподконтрольности и безразличия. Четверть студентов, пожалуй, выглядела скептически, но зато подавляющее большинство демонстрировало уважение, граничащее с пиететом. Когда Дукакис покончил со своими комментариями, его вновь наградили аплодисментами стоя.

Я был поражен. Совершенно ясно, что Дукакис — вдумчивый, обстоятельный человек, веривший в то, что говорит. К тому же нет сомнений, что значительная часть страны разделяет его взгляды (пусть даже он проиграл Бушу, за него были 46 процентов голосов, что на три процента больше, чем оказалось у Клинтона, когда тот победил Буша четырьмя годами позже). Насколько я понял, агитационная платформа Дукакиса была вполне проста: укрепление центральной власти и увеличение налогов, особенно на хорошо обеспеченных. Не вызывает удивления, что такой взгляд был анафемой в глазах человека Рейгана, вроде меня. Но мне-то представлялось, что это станет анафемой и в глазах большинства моих однокурсников. А оказалось, что они восприняли Майкла Дукакиса как своего рода мессию. Не буду отказывать им в праве на такое мнение. Но в то мгновение я даже задумался, не очутился ли я в Правительственной школе им. Кеннеди [32]вместо Стенфорда?