Екатерина Вильмонт - Кино и немцы!

– Ой, Майечка, дядя Боря, я так рада! Мне так нравится! Я тоже хочу быть балериной! Как вы думаете, меня возьмут учиться на балерину?

– Боже мой, не вздумай! – воскликнул Борис Андрианович. – Это не жизнь, а каторга! Вечно голодная, тощая, заморенная… к тому же тебе уже поздно, в хореографическое училище принимают, по-моему, семилетних…

– Неважно, пусть я буду голодная, пусть!

– А слух у тебя есть? – спросила Майя, уже понявшая, что слуха у нее нет.

– Нет, со слухом беда, так бабушка говорила. Она хотела меня на скрипке учить или хотя бы на пианино, но потом махнула рукой. А без слуха никак?

– Без слуха исключено!

Казалось, она вот-вот расплачется.

Но выручил Борис Андрианович.

– Не страшно, Вася! Не можешь стать балериной, стань балетоманкой.

– Что это такое?

– Балетоманы – это такие люди, которые обожают балет, ходят на все спектакли, знают о балете все, знакомы с балеринами и танцовщиками… Они живут в этом мире, а сами танцевать не умеют, им это необязательно!

Василиса задумалась, доверчиво глядя на него.

– Это неинтересно! – ответила она наконец.

– Ты умница, Вася!

– Майя, а ты никогда не хотела быть балериной? У тебя есть слух?

– В детстве я хотела быть и балериной, и певицей, и драматической актрисой, но вовремя поняла, что у меня нет этих талантов. И слава Богу!

– Почему?

Но тут прозвенел звонок.

– Пошли скорее! – заволновалась девочка.

После спектакля, стоя в очереди в гардероб, Майя тихо заметила:

– Девочка удивительно восприимчива к искусству! Надо сказать отцу, пусть обратит внимание на это, надо ее развивать, а то вырастет и не сможет отличить хорошее от плохого, будет еще одной потребительницей продукции «Фабрики звезд».

– Какая вы правильная, Майя, – улыбнулся он. Улыбнулся, как ей показалось, снисходительно.

Она покраснела от досады.

– Майя, помнится, вы говорили, что любите утку с яблоками? Мы не все съели, может, поедем ужинать ко мне?

– Да нет, спасибо, я вообще не ужинаю, а Василисе пора спать. Столько впечатлений…

– Ну что ж… Пошли, я далеко оставил машину, у «Детского мира»… Завтра Василису заберут?

– Да… – соврала Майя. – Жаль, я к ней привязалась.

– А почему у вас своих детей нет? Еще не поздно…

– Ну, это уж мое дело!

– Да-да, простите за бестактность… и все-таки вы на меня за что-то сердитесь. Правда, я в толк не возьму, за что… Но мы сможем увидеться завтра вечером?

– Завтра я иду на день рождения к подруге.

– Возьмите меня с собой.

– Это неудобно.

– Ну что ж, буду вам звонить, – огорчился он.

– Пожалуйста, звоните…

Майя ужасно боялась, что он станет патетически прощаться с Василисой и та брякнет, что отец приедет только шестого, но Василиса опять спала крепким сном и у дома едва помахала ему рукой на прощание.

– Умаялась? – спросила Майя в лифте.

– Здорово было! Зря папа говорил, что балет скукота.

– Ты голодная?

– Нет, спасибо.

– Утка вкусная была?

– Не очень. Он ее пересолил. Значит, влюбился!

– Да ну, ерунда! Может, все-таки чаю выпьешь?

– Нет, я спать хочу!

Когда Василиса улеглась, Майя стала думать, чем бы завтра развлечь ее. Пожалуй, можно сходить в зоопарк и, допустим, в кино. А послезавтра съездить на дачу к Ляльке Гурвич, у нее сын Василискиного возраста, побудем на свежем воздухе, Лялька давно меня приглашала… А потом сразу уеду, чтобы он не дозвонился… А интересно все-таки, что собой представляет этот Игорь, врун, болтун и хохотун? И словно в ответ на ее мысли раздался звонок в дверь. Кого это нелегкая принесла? Неужто Ясный решил выяснять отношения?

В глазок она посмотреть забыла.

– Кто там?

– Майя, это Игорь, отец Василисы!

– Господи, откуда вы взялись?

– Из Киева, откуда же еще!

На пороге стоял красивый молодой мужик с совершенно измученным лицом. Но он широко улыбнулся, и лицо осветилось.

– Привет! Вот и я! Картина Репина «Не ждали»?

– Не ждали, здравствуйте! – в некотором смятении проговорила Майя. Зачем он примчался на два дня раньше, да еще на ночь глядя?

– А Василиса где?

– Тише, она спит!

– Придется разбудить, мы сегодня улетаем…

– Куда, почему ночью?

– В Екатеринбург, к моей матери. Она там совсем плоха… Как узнала про убийство, слегла, на похороны даже не полетела, да я ей сразу сказал, сиди дома… Сенька-то ей не родной был, но все равно убивается и прямо взмолилась: привези да привези Василису…

– Господи, зачем девочку среди ночи куда-то тащить…

– Не куда-то, а к родной бабке! Извините, у вас поесть не найдется? В самолете такой гадостью кормили…

– Сейчас что-нибудь организую… Яичницу будете?

– Буду! А где у вас руки помыть?

Не будет у нас никакого романа…

Он совершенно не мой герой.

Он явился на кухню, сел.

– У вас хорошо, уютно. Пускай Василиса еще полчасика поспит. Такси до аэропорта как заказать?

– Я закажу. Кофе сварить?

– Если можно.

– Можно.

– Ну и дела, вот Новый год начался – хуже некуда! А как вам тут жилось с моей охламонкой?

– Никакая она не охламонка, она чудная девочка! Мы очень подружились, и, кстати, я хотела вам сказать, она удивительно восприимчива к искусству, это надо развивать…

– Я вам страшно благодарен за все, просто и не знаю, что было бы, если бы не вы… Знаете, в жизни у вас голоса не так похожи с Ингой, но по телефону – один в один! Как же я лажанулся… Знаете, я думал – приеду шестого, свожу вас в шикарный ресторан, мы с вами поговорим по душам и, чем черт не шутит, может, роман закрутим… А вышло – фигушки. Все наскоком, все бегом, вздохнуть некогда… А вы – приятная… Может, на обратном пути…

– Что, роман закрутим? – засмеялась Майя.

– Нет, с вами на бегу нельзя, я же вижу… – с грустью сказал он. – Яичница у вас вкусная, не пережаренная, в самый раз… спасибо! Ну, пойду Васюшку будить.

– Вам в какой аэропорт?

– В Домодедово.

– А прилетели куда?

– В Шереметьево-один. Концы – будь здоров, я уж в этой Финляндии отвык. Хорошо еще вы близко к центру живете.

Из комнаты раздался восторженный вопль Василисы.

– Папочка! Папа приехал! Папулечка, родненький!

Майя ощутила укол ревности. Это глупо, сказала она себе. Он же родной отец, а ты?

– Майя, мы улетаем!

– Ты рада?

– Я не знаю, – растерялась девочка.

– Ничего, хватит по чужим людям таскаться, бабушка там ждет…

– Знаете, Игорь, позвольте дать вам совет…

– Это насчет искусства?

– Нет, просто не говорите вашей маме, что Василиса эти дни у незнакомой женщины жила… Ваша мама и так расстроена, к чему еще пугать ее, хоть и задним числом.

– Ваша правда. А я бы не додумался. Только Васька проболтается как пить дать.

– Ничего я не проболтаюсь! Скажем бабушке, что я в Москве жила у твоей старой знакомой.