Татьяна Москвина - Общая тетрадь

Средний класс России еще не понимает сам себя, еще не идентифицирует себя с таковым же на Западе, еще не имеет своих лидеров, но совершенно определенно жаждет жизни, устроенной на законных основаниях (того, чего лишены, собственно, и верхи, и низы). От государственной машины он требует одного: четких правил игры. От книг – разъяснения жизни. От искусства – удовольствия хорошего тона. От семьи – стабильности воспроизводства быта и бытия. От средств массовой информации – рассказов о тех, кто умудряется хорошо, счастливо и успешно жить в этом безумном мире. Средний класс исключительно предан отечеству как месту встречи с судьбой. Странными глазами смотрит он на приезжающих, некогда эмигрировавших братьев и сестер своих. Взаимопонимание пунктирно, коммуникация пульсирует, прерываясь… Слишком многого не поймет брат-эмигрант в своем русском сотоварище, с лихвой откушавшем дикой русской пищи эпохи Великих Реформ. Ведь национальная общность – это общность судьбы, а не только идей и правил, то же – и классовая общность.

В нашей стране довольно просто обратиться в люмпена, собирающего объедки с помойки (своего рода комфорт), труднее, но возможно, будучи русским пассионарием, взлететь на самый верх, чтобы потом лежать в подъезде с простреленной головой… Но как удержать жизнь на «золотой середине» достатка, благополучия, мира и покоя – здесь, сейчас? Средний класс России – может быть, самый героический класс…

ОНИ говорят о политике

Весь гипотетический средний класс России на выборах голосовал за Бориса Ельцина, но он вовсе не их герой. Ельцин – пассионарий, склонный к постоянному танцу из резких и ярких движений: оттого-то он так и мил народной Психее. Когда представители СМИ спрашивают население о его политических симпатиях, население вынуждено отвечать на предложенном рациональном уровне, что противоречит его бытию. Но бессознательно народ давно привязался к своему непутевому президенту – и к его хаотической порывистости, и к приступам величавого и внезапного раскаяния, и к привычке бесполезного стучания кулаком по столу (фигурально выражаясь), и к мифическому алкоголизму, и к слабости, превращающейся в силу, и к несомненной доброте его, и т. д. и т. п. Народ не склонен планировать будущее, поскольку он, естественно, вечен. «Коллективное бессознательное» среднего класса, напротив, заинтересовано в прогнозе будущего и ничего так сильно не жаждет, как покоя и ясности. Потому герой среднего класса – это, конечно, Виктор Черномырдин. Черномырдин, будучи среднего роста, среднего телосложения, средних лет и средних способностей, прямо-таки олицетворяет собой «золотую середину». От его мягких обширных щек веет разумным спокойствием, от речей – здравым смыслом. Он умело сочетает приумножение собственных капиталов с хозяйствованием на просторах Родины. В Черномырдине нет ничего от парвеню, от нувориша, от баловня истории, от любимца судьбы – одна спокойная постепенность, мирное шествование от должности к должности на самом законном основании, ибо на лбу у В.С. Черномырдина запечатлено крупными буквами: «Это – начальник». И десять лет тому назад он был начальником, и через десять лет будет им, степенно и достойно исполняя все положенные человеку обязанности. Идея полнозвучного и солидного объединения личной корысти с умеренным служением отечеству, которую несет В.С. Черномырдин, идеально совпадает с заветными мечтами среднего класса России.

ОНИ посещают церковь

Удобная, комфортная, организующая жизнь религия – непременный атрибут среднего класса. В условиях России этому атрибуту приходится весьма и весьма нелегко. Православие и вообще нельзя признать удобной и комфортной религией, а к идее скромного служения организации жизни оно только-только, под давлением обстоятельств, начинает приходить. На этом месте смышленый и много чего понимающий средний класс растопыривает пальцы и смотрит сквозь них. Может быть, многие наиболее продвинутые среднеклассовцы прекрасно понимают, что трагедия России – это трагедия (в том числе) и несостоявшейся реформации. Конечно, им была бы нужна другая религия – менее категоричная, более скромная по дизайну, более контактная и, безусловно, снабженная большими и удобными скамейками, одним словом – более человечная. Среднему классу столь необходимы обряды и столь невыносим для него клочковатый и хаотический современный быт, что даже за бледный призрак вековой традиции, еще хранимый современной церковью, ей прощается решительно все. Неприязнь к религиозной рефлексии и желание избежать мучительных сомнений выражаются в простом «пусть все будет как есть, на своих местах». «Не нами заведено, не нами кончится». Крещение, венчание и отпевание вкупе с пожертвованиями на ремонт, пасхальными яичками и рождественской елкой – все, что требует средний класс от Креста Господня, и все, что он может положить у его подножия. Там, где глаз беспокойного искателя неведомых истин увидит пошлость без конца и лицемерие без края, средний класс находит искомое соотнесение с корнями и мистерию присоединения к вере дедов и прадедов. И в этом он будет совершенно прав, ибо сегодня религия, может быть, единственное, что способно придать форму нашей расползающейся жизни.

ОНИ читают

Известная пытливость, свойственная русскому уму, не обошла стороной средний класс: табу на религиозную рефлексию, наложенное в целях самосохранения, оттеснило все интеллектуальные искания в сторону книг о смысле жизни, невероятное количество которых было выброшено на русский рынок последнего десятилетия. С прилавков были сметены миллионные тиражи Шопенгауэра, Ницше и Бердяева – самых опасных и ядовитых философов. Раскуплены все сочинения о том, как достичь духовного, нравственного и физического совершенства. Не найти в свободной продаже ни одной книги, в названии которой есть слово «магия». Кто это сделал? Принимал ли тут участие наш средний класс? Думаю, что самое активное. Но направление его покупательской активности пришлось, конечно, не на изучение абсолютно ему не нужной магии, а на развернутые системы тотального оздоровления. Учтем, что в напряженном поиске прочных, устойчивых ценностей, в жажде обустройства понятной, человекосоизмеримой, с удовольствием и размеренно проживаемой жизни – в этом во всем средний класс оказался в полном одиночестве. У него практически нет духовных вождей. Современное духовождение ориентируется либо на «интеллигенцию», либо на «новых русских», но средний класс, как я уже писала, дело пестрое и многосоставное. Нет, не для него остроумные реляции высокоинтеллектуальных авторов «Коммерсанта-daily». Он их, может быть, и читает, а читая – наверняка уважает. Но его потребность в авторитетном разъяснении жизни они удовлетворить не могут. Что способны извлечь из себя наши интеллектуалы по поводу книги С.Н. Лазарева «Диагностика кармы», кроме утробного смеха? А ведь это самая на сегодняшний день популярная книга, притом именно среди миддл-класса… Дело в том, что известное напряжение ума, знакомого с историей человеческой цивилизации, приводит к юмористическому отношению к идее тотального здоровья. Жизнь, проще говоря, настолько трагична, что попытки сочетать здоровый дух со здоровым телом кажутся наивными и смехотворными, а убеждение в том, что ты в июне можешь спланировать дела августа, – жалким и убогим миражом. Увидев в журнале «Целительные силы» портрет мыслителя и теоретика здоровья В.Т. Лободина с краткой потрясающей надписью «Давайте жить мудро», я зашлась в приступе отчаянного веселья. Повесив портрет Владимира Тихоновича на стенке, я каждое утро смотрела в его просветленное лицо, украшающее тело, свободное от шлаков и каловых камней, и говорила: «Привет, товарищ Лободин! Я буду жить мудро!»