Татьяна Москвина - Общая тетрадь

1. Для земли

После того как я посмотрела по ТВ сюжет о белорусской деревне, где умельцы придумали делать топливо из рапсового масла и их трактора ездят, распространяя благоухание свежеподжаренных пирожков, для матери-земли одно у меня пожелание: чтобы провалилась в преисподнюю вонючая и кровавая нефтяная цивилизация, а все, что надо, работало бы на рапсовом масле. Да здравствует рапс, чем бы он ни оказался (никогда не видела)!

2. Для Америки

Величайшим благом для Америки стало бы, если бы кока-кола продавалась только на территории Америки и там же, и только там, находился «Макдоналдс».

3. Для России

Для процветания России нужны сущие пустяки. Вместо того чтобы травить олигархов экстрадициями и деприватизациями, надо поручить им в приказном порядке на полученные сверхприбыли, всем вместе – от Абрамовича до Ходорковского – в трехлетний срок построить шоссе «Москва-Владивосток». Оно было бы построено, уверяю вас.

4. Для Петербурга

Никаких новых домов в историческом центре, тотальное озеленение, фонтаны и скверы, экологическая полиция и очистка от загрязнения до такой степени, чтобы в Неве можно было купаться.

5. Для семьи

От детей мне нужно только одно – здоровые и сытые внуки. Все остальные желания по отношению к детям очень уж тщетны.

6. Для себя

По-честному, я хотела бы умственно и физически остаться такой, какая я сейчас, без изменений, вплоть до момента, когда придется отбросить коньки.

7. Для себя

А коньки я хотела бы отбросить не раньше, чем побываю на Луне. Сначала, конечно, поедут первопроходцы, потом строители, потом миллионеры, а потом и просто граждане, накопившие на пассажирскую ракету. На Луну я хочу по двум причинам: во-первых, я там буду весить семнадцать килограммов, во-вторых, ужас как хочется посмотреть на небо, где светит – Земля.

Итак, всего семь желаний, причем далеко не сверхъестественных. А вы представьте только себе этот новый чудесный мир, засаженный рапсом, где кока-кола продается только в Америке, русские спокойно раскатывают до Китая по шоссе имени олигархов, дети купаются в Неве, до Луны идет пассажирская ракета…

Хочется, да? И мне. Дурачки мы с вами, дурачки.

2003

Частная жизнь как проект

В 1994 году по российским СМИ разнеслась сенсационная весть: живая легенда, национальное достояние, певица Алла Пугачева выходит замуж за молодого певца Филиппа Киркорова. Запись акта гражданского состояния произошла в Петербурге в присутствии первого мэра города Анатолия Собчака, венчание – в Израиле. Новобрачные дали многочисленные интервью, где торжественно подтвердили факт хорошей большой любви, случившейся с ними.

Самый элементарный свадебный ритуал требует подготовки и усилий: понятно, что в нашем случае подготовка была нешуточная. Реальный и на всю страну знаменитый политик Собчак в это время никак не являлся свадебным генералом, да и венчать многажды разведенную женщину по канонам православия не так-то просто. Диковинный этот брак стал, по сути, первым публичным проектом обустройства частной жизни в России. За десять лет фигуранты этого брака отработали на публику целый спектакль – с завязками, перипетиями и кульминациями, с искусным вбросом в игру новых персонажей, с песнями друг о друге, весомо намекающими на некие душевные переживания внутри любовной драмы. Принципиальная новизна спектакля заключалась именно в том, что он был премьерным. Известные люди в России и до этого влюблялись, женились, расходились неукоснительно – в количестве достаточном, чтобы обеспечить богатым материалом современную индустрию рассказов о «тайнах сердца». Но то было сырье, спонтанная действительность, сложенная из личных чувств и поступков, – сырье, поступившее в переработку значительно позднее своего реального возникновения. Любовные истории таились в глубине времени, как уголь или нефть, чтобы затем опытные геологи нашли, рьяные старатели добыли, а неутомимые труженики обработали и продали драгоценное топливо массовой информации: письма, фотографии, свидетельства очевидцев, следы в творчестве. Но экспериментальная фабрика Пугачева/Киркоров обошлась без посторонних технологов, выстроив замкнутый цикл собственного кустарного мифопроизводства. Вопрос, на каком «сырье» работает фабрика – то есть существует ли настоящая лирическая история между этой женщиной и этим мужчиной, – достался будущим историкам.

В действительности, обнаружитьопознать действительность почти невозможно. Одни и те же события своей жизни человек волен трактовать в зависимости от желаемого итога или господствующего настроения; объяснить себя самому себе, оправдать себя в своих и неведомых глазах – серьезная, часто изнурительная операция, которую сподручней делать другим, чем себе. Чужую жизнь судить легко и приятно – тем более легко, что в поставках материала перебоев нет. Этот материал (частная жизнь людей на публике) можно считать чистым обманом, подделкой. Но подделываются-то исключительно ценные вещи, дорогие бренды, знаменитые марки, так что по объему продаж нетрудно догадаться, где горячая точка спроса.

Одно время я ломала голову над вопросом – неужели кто-то верит, например, в роман между Аллой Пугачевой и Максимом Галкиным? Понятно, что большинство людей (и не только на русском свете) – ну, малоумные. Скорбные головой. Но неужто до такой степени? Неужто им можно скормить любой мираж? Подумав, поняла: нет, не любой мираж пойдет в ход, но избранный. Часть аудитории охотно принимает известия о личной жизни успешных женщин в возрасте, притом в сознании этой части, как правило, еще работает советский фильтр приличного-неприличного, а потому ей вполне достаточно фактов совместного распевания Пугачевой и Галкиным лирических песен и посещения вечеринок. По прецеденту, солидная дама теперь отправится в ресторан с молоденьким кавалером на законно заложенных мифологических основаниях: имеет право. Общественное осуждение этого вечного сюжета – в виде знаменитого обличительного восклицания «он тебе в сыновья годится!» – хотя и встречается в современности реже, чем привидения, в отдельном сознании тем не менее присутствует как устойчивый фантом. То есть означенная дама сама себе говорит: «Он мне в сыновья годится», а потом добавляет: «Ну и что? Им можно, а мне нельзя?». Существует и другая, провокативно-соблазнительная функция фантомных публичных «проектов»: массы не только подтверждают с их помощью свою реальность, но и напрямую подражают им. Точно платоновские «эйдосы» – чистые идеи вещей, – фантомные проекты воплощаются, спускаясь в массы, с искажениями и помехами, превращаясь тем не менее в действительность. Союз Аллы Пугачевой и Максима Галкина как раз и является таковым «эйдосом», чистой идеей, рассчитанной на потустороннее, по ту сторону экрана и журнальной страницы, воплощение, на материализацию в широко закрытых глазах массовой аудитории. Подделывается в данном случае существенное, а именно: традиция, порядок вещей или, скажем современнее, – модель поведения. Шутка Ф.М. Достоевского о том, что русский человек не может смошенничать без высшей санкции, без санкции истины, абсолютно верна – русский поиск, как правило, это поиск оправдания. Из всех высоких инстанций, где массовый человек ищет оправдание, самая благожелательная и мобильная (так для того и существующая) инстанция – сфера поп-культуры. Здесь выдают санкции на проживание частной жизни в формах подготовленных моделей, производят счастливое упрощение бытия, а главное, принимают человека как он есть, не воспитывая и не критикуя. Поп-культура – страна торжествующей демократии, властители избраны массами и держатся за счет масс; тут реально важен каждый голос, а выборы идут хронически – так что процесс задабривания и улещивания избирателя непрерывен. Естественно, модели поведения, которые предлагает поп-культура (их пока немного в стране-подростке), всегда приятные, разрешающие, сладкие и неизлечимо оптимистические. Они построены на полном отсутствии идеи высшего суда и последующего наказания за недолжное. Есть Игра (например, игра «мужчина и женщина»), есть правила Игры, есть и вероятность выигрыша. Человека надо убедить, что он играет свою игру, хотя трудно ответить на вопрос, а что же в этой игре своего-то?