Бенуа Дютертр - Бунтарка

– Вот, между прочим, Артюр, один из самых искусных игроков.

– Браво! – воскликнул Менантро, уставясь на мальчика.

Флёр и Фарид направились к кафе, обсуждая свои проекты, а Менантро положил руку Артюру на плечо и осведомился:

– Вы с острова Йе?

– Нет, нет, я парижанин… Кстати, думаю, вы знаете мою маму.

– Вашу маму?

– Да, она работала у вас. Элиана Брён.

Марк собирался что-то сказать, но слова застряли у него в горле. На какое-то мгновение он замер, и одна нога повисла над землей, точно у легавой собаки, сделавшей стойку. Но уже через миг он поставил ногу и произнес со всей непринужденностью, на какую был способен:

– Элиана! Я обожаю Элиану! Как у нее дела?

– Ну-у… на самом деле не слишком хорошо. После того как ее уволили из ВСЕКАКО, она беспокоится, не может найти работу.

– Мерзавцы! Они подло с ней поступили. Я посмотрю, что могу сделать для нее. Скажите ей, чтобы она мне позвонила.

Артюр гордо подумал, что, может быть, ему удастся все уладить. Он колебался, предупредить или нет Менантро, что Элиана сейчас находится в «Корсаре», но тут Фарид позвал своего друга, чтобы показать ему большую картину в витрине антикварного магазина. Артюр не стал их дожидаться и вслед за Флёр вошел в шумный зал кафе. Из репродуктора лился регги Питера Тоша. Мальчик почти сразу увидел мать: она сидела в глубине зала среди столиков, занятых молодежью.

Каждый день Элиана усаживалась на одно и то же место. Минуя элегантных яхтсменов в очках «Ray-Ban», она быстро проходила в темный, окутанный табачным дымом угол, где собирались диссиденты. Ей нравилась тамошняя атмосфера, пылкие речи, непринужденные манеры, пирсинг в носу или в ухе. Многие из сидящих там были отпрысками из буржуазных семей, но они демонстрировали присущее юности свободолюбие, которое запросто вычитывалось с их футболок (антиглобалистские лозунги, листья конопли), из лежащих на столиках газет («Либерасьон», обеспокоенная расистскими выходками полиции; «Инро-кюптибль», воспевающая «вторую сексуальную революцию»). А особенно ей нравились глаза, озаренные огнем, который так часто гаснет через несколько лет под напором ухищрений и комбинаций и стараний устроиться в жизни.

Через два дня после приезда к Элиане подошел студент и поблагодарил за ее передачи. А назавтра он пригласил ее за столик, где сидел с друзьями. Ребята эти были островитяне, жили на пособия, строили какие-то неопределенные артистические прожекты и гневно возмущались этим постаревшим и закостеневшим обществом. Элиана понимала их недовольство, но удивлялась отказу от борьбы. Несколько следующих дней она предпочитала сидеть одна за бокалом белого вина и на расстоянии вмешивалась в разговор, ни слово из которого не ускользало от нее. Иногда она бросала одну-единственную кардинальную фразу, имеющую целью напомнить этим юнцам про социальную реальность: «Так, значит, вы думаете, что положение женщины больше не является проблемой?» Или, например: «Однажды вы поймете, что рабочий класс, он существует, никуда не девается!» После этого она давала дискуссии идти своим путем.

В этот вечер за соседним столиком девушка лет двадцати с маленьким бриллиантиком в носу рассказывала друзьям о положении тех, у кого нет документов. Мелодичным голосом она с прелестной бескомпромиссностью требовала уничтожения границ и призывала занять «гражданскую позицию». И сразу же, после того как прозвучало это ласкающее слух выражение, Элиана увидела в дверях кафе сына в обществе светловолосого существа в футболке с яркими цветами. С удивлением и радостью она узнала юную кибер-революционерку с ангельской улыбкой из Хакинг-клуба, которая тут же подошла к ней.

Артюр сказал:

– Позволь тебе представить Флёр, нашего инструктора. Но, кажется, вы знакомы…

– Элиана! Какой сюрприз! – прощебетала Флёр, подставляя щеку.

Журналистка протянула девушке руку, так как терпеть не могла ритуальных поцелуев. Но ей было приятно видеть улыбающееся лицо Флёр. Как она и мечтала несколько месяцев назад, юная хакерша сейчас давала ее сыну первые уроки протестного Интернета, а это уже доказывало, что все идет не так уж плохо. Артюру не терпелось.

– А тут произошло еще кое-что, совсем уже невообразимое. Догадайся, кого мы встретили на набережной?

Элиана быстро бросила взгляд на дверь кафе, в которую только что вошли два новых посетителя, и ледяным тоном произнесла:

– Продолжение программы – это уж моя забота! Садитесь, дети мои, сейчас вы увидите, как надо обращаться с негодяями.

Она молча выпрямилась и повернулась ко вновь пришедшим – Марку Менантро в пончо, который пунктуально явился на встречу, назначенную ему Элианой (он заглотнул крючок с наживкой «мэр»), и Фариду, чье присутствие здесь не было предусмотрено, но случай устроил все самым наилучшим образом… Элиану они оба не заметили и искали кого-то взглядом, и она, опершись обеими руками на стол, совершенно по-театральному встала, чем привлекла к себе внимание сидящих рядом. Затем она громко произнесла:

– Привет, подонки!

Разговоры смолкли. Тишину нарушало только пение Питера Тоша. Элиана, стоящая среди молодых – длинноволосых, бородатых, бритоголовых, с пирсингом, – прямо как судья среди присяжных, объявила о появлении Менантро и Фарида, двух первых обвиняемых в сегодняшнем процессе. Обманутая, униженная, она подготовила реванш. Не зная в точности, какая связь существует между ее бывшим патроном и информатиком, Элиана, в сущности, не была удивлена их совместным появлением здесь – оно всего лишь подтверждало ее подозрения о зловредной роли Фарида. Египтянин тем более не ожидал встретить на острове Йе эту женщину, которая всегда появлялась с тем, чтобы испортить самые лучшие моменты. После первого оскорбления он замер, сжав зубы, готовый контратаковать. Марк же, напротив, чувствуя, что может произойти катастрофа, думал только об одном: не показаться смешным и постараться добавить щепотку фантазии в это противостояние. Идя к ней под взглядами всех присутствующих, он радостно воскликнул:

– Дорогая Элиана, какая радость! Я смотрю, все паршивые овцы ВСЕКАКО собираются…

Элиана оборвала его ледяным тоном человека, который вправе командовать:

– Заткнись! Шутки кончились!

После этого, обращаясь к молодым людям, которые недоуменно смотрели на нее, пытаясь понять, что происходит, она объяснила:

– Вам, кто мечтает о лучшем мире, я решила продемонстрировать нескольких поистине гнусных представителей существующей системы – тех, кто обогащается за счет ваших денег, за счет пота рабочих, за счет страданий Третьего мира! Первый разорил на бирже собственную фирму и теперь разгуливает по острову Йе. Месье Марк Менантро!