Александр Житинский - Фигня (сборник)

Он понял, застегнул.

– Дикость какая-то… – пробормотал Алекс.

– Я очень тебя хотела, – вздохнула она, одеваясь.

– Я и говорю: в следующий раз, – кивнул он. – Ты где остановишься в Питере?

– Я не понимаю.

– Вот хотел ин Ленингрэд? – сказал он.

– Отель «Ленинград». Всего один один. Послезавтра у нас самолет на Нью-Йорк. Один день… Завтра, – повторила она.

– Уан дей? Туморроу? – задумался Алекс. – Трудная задача.

Она вдруг всполошилась, стала заглядывать ему в глаза.

– Алекс, но ты скажи мне правду? Может быть, у тебя все же СПИД? Ты должен предупредить меня. Я очень боюсь СПИДА.

– Что ты говоришь? – нахмурил он брови. – Рипит!

– СПИД, Алекс, СПИД!

– Эйдс? Что это такое? Ах, эйдс! Это же СПИД!.. У тебя СПИД?! – испугался он.

– Нет, у тебя, – указала она на него пальцем.

– У меня?! Ноу, Варя! У меня нет СПИДА! Упаси Господь!

– Хочешь, я пришлю приглашение тебе в Америку?

– Не понял. Рипит!

– Я… Тебя… В Америку… Приглашаю, – она подкрепляла слова энергичными жестами.

– Меня? В Америку?.. Нет, Варя, не получится.

– Почему?

– Я в секретной конторе работаю. Даже если уволюсь, десять лет – «невыездной»… Ну, как тебе объяснить? Милитари, понимаешь?

– Ты военный?– удивилась она.

– Ну, в некотором смысле. Подневольный. Не пустят меня в Америку. Ай донт кам ин Америка.

Теперь опечалилась Барбара.

– Хочешь, я пришлю тебе подарок?– она оглядела Алекса. – Что-нибудь из одежды?

– Презент? Не надо мне презентов. Как-нибудь перебьемся, – хмуро ответил он, но вдруг оживился. – А скажи, у тебя такие истории бывали? С мужиками?.. Ну, не с американцами?

– Я не понимаю.

– Ну, как бы это сказать?.. Лав… Ю лав виз форин мэн…

– Да… Однажды в Испании. Там тоже был отличный мужчина.

– Тореадор? Тореро? – с надеждой спросил Алекс.

– Нет, почему тореадор?.. Биржевой маклер.

Пока они так беседовали, гостеприимные хозяева купе, покуривая в тамбуре, предавались воспоминаниям на темы любви:

– …Я ее очень любил, – рассказывал Сергей Ильич, пуская дым. – И знаешь, что интересно – нисколько нам не мешало то, что она по-русски не говорила, а я, естественно, по-китайски тоже ни слова. Изъяснялись жестами…

– А где это было? – спросил Андрюша.

– В Порт-Артуре, после войны… Там наша база была… Нет, что ни говорил, а иностранная женщина – особая женщина. тут, кроме любви, еще и национальная гордость. Честь Отечества не уронить!..

– А у меня шведка была… – признался Андрюша.

– Но про шведку выслушать не удалось, потому что распахнулась вагонная дверь, и в тамбур ввалился угрюмый и злой Николай. Он взглянул на курящих с некоторым подозрением: уж слишком поздний был час.

– Сигаретой не угостите? – спросил он.

– С удовольствием, – Сергей Ильич протянул ему пачку.

Андрюша поднес Николая зажигалку. В это время заскрипели тормоза, вагон качнулся и остановился.

– Что это? – спросил старик.

– Бологое, – взглянув в окно, ответил Андрюша.

– Ну вот. Теперь Алексея уже не высадят. Доедет до Ленинграда.

Николай насторожился, но ничего не сказал.

– Ну, пойдемте, что ли? – взглянув на часы, спросил Андрюша.

– Погоди, дай человеку насладиться. Он же затурканный, зачуханный инженер… Потом всю жизнь будет вспоминать эту Барбару. Любовь – она, понимаешь, непредвиденна!

– Где… они? – вдруг хрипло спросил Николай.

– Кто? – не понял старик.

– Эти… Алексей и Барбара. Я их ищу.

– А-а… Так это вы их гоняете по всему поезду? Так-так-так, – прищурился Сергей Ильич. – Знает службу… Пес цепной, – кивнул он на Николая, обращаясь к Андрюше.

– Но-но… – вскинулся Николай.

– Ты нас не пугай, чекист сраный, – внезапно ожесточился старик. – Я вашего брата в лагерях перевидал! А ну-ка, Андрюша, подсоби!

Старик щелкнул замком и распахнул дверь тамбура. Из двери вагона хлынул в тамбур морозный воздух. Сергей Ильич и Андрюша подхватили Николая под руки и, несмотря на его отчаянное сопротивление и крики, выкинули из вагона.

– Не сметь! Вы у меня ответите! – кричал Николай.

– Ничего… мы уже за все ответили… – пыхтел старик.

Дверь захлопнулась. И в ту же минуту тронулся поезд.

Николай заметался по перрону, как заяц, потом бросился куда-то вперед, пытаясь найти открытую дверь. Поезд проплывал мимо него. Двери были заперты. Наконец он увидел одну, где виднелась фигура проводника. Отчаянным усилием догнав эту последнюю дверь, Николай впрыгнул в тамбур.

Утром он сидел, еще более злой, чем ночью, в своем купе и списывал паспортные данные Алекса в свою записную книжку. Перед ним на столе стояла раскрытая сумка Алекса, лежала картонная коробка с вертолетом и шапка с шарфом. Пальто Алекса Николай держал на коленях.

Рядом с ним ожидал нарушителя бригадир поезда.

– А если не придет? – спросил бригадир.

– Куда он денется? Паспорт – вот он! – Николай кончил записывать, спрятал паспорт в карман сумки, застегнул молнию.

Распахнулась дверь купе, и на пороге возникла пышная фигура негритянки Джесси в яркой юбке.

– Прошу прощения, – сказала она.

– Что вы хотите?– спросил Николай.

– Я очень сожалею, но мне придется забрать кое-какие вещи,– заявила негритянка, направляясь к столику и забирая вещи Алекса.

– Зачем они вам? Это не ваше!– Николай схватился за сумку.

– Разве это ваши вещи?

– Нет, это вещи моего попутчика Алексея.

– Ваш попутчик Алекс попросил политического убежища!– огорошила его Джесси.

– Где?..– от неожиданности он спросил по-русски.

– В нашем купе!– гордо проговорила она, сорвала пальто Алекса с колен Николая и удалилась, покачивая пышными бедрами.

Поезд «Красная Стрела» подкатил к перрону Московского вокзала. Николай с портфелем первым выскочил на платформу, стал вглядываться в конец поезда, ожидая Алекса.

Наконец он его увидел. Алекса вели под руки – справа Джесси, слева – Барбара. Прыщавый американец нес следом сумку Алекса и вертолет. С победоносным видом эта процессия прошествовала мимо Николая.

Николай сплюнул.

– Никуда ты не денешься… – пробормотал он.

Внезапно проводница, стоявшая у дверей вагона, догнала Алекса и выросла перед ним.

– А платить кто будет?! – остановила она компанию.

– За что?! – искренне зумился Стебликов.

– За провоз… ну ты и фрукт! Знала бы, ни за что не взяла! Плати!

– Я же у вас не ехал, – попытался возразить он.

– А бегали за тобой полночи! Плати!

Алекс полез в карман, вынул два червонца.

– Четвертной! – потребовала проводница.