Ольга Юнязова - Это всего лишь сон

На этот раз три ведра Рая притащила, даже не запыхавшись. Это было просто чудо! Скажи ей кто – не поверила бы.

Весь отпуск Рая постигала банную науку деда Ефима на собственной шкуре. Та температура, которая в первый день показалась ей невыносимой, через неделю стала начальной температурой бани и ощущалась как едва тепленькая. «Пока ты больная, – говорил дед Ефим, – надо входить в холодную баню и выходить из холодной бани, а нагревать и остужать ее постепенно. А вот когда станешь здоровой, тогда не грех и резкими перепадами душу потешить».

Еще дед Ефим показывал ей растения, из которых надо делать веники. «Ну вот что у нас народ, окромя березы, никаких банных трав не ведает?! – возмущался он. – Береза, она, конечно, дерево целительное, да ведь любая болячка жить хочет и к одному и тому же лекарству быстро приспосабливается. Менять надо венички-то. А березкой опять же будешь париться, когда вылечишься. А сейчас я тебе прописываю пихту, крапивку, сныть опять же незаслуженно забытую».

Услышав Раину просьбу дать ей слова того наговора, который он в бане читает, дед задумался и почесал затылок: «Так нет никакого наговора. Просто болтаю, что в голову придет». Рая поняла, что главный свой секрет он открывать не хочет, и не стала к нему приставать больше.

На работу Рая вернулась как новенькая. На операцию не согласилась, в больницу ходить тоже перестала. Каждую субботу торопилась к матери в деревню. Так и затянула ее дачная жизнь.

Когда дед Ефим умер, хоронить его собралась не только вся Трёшка, а и все окрестные деревни. Говорят, даже из райцентра приезжал какой-то начальник.

– И только внука родного не было на этих похоронах, – с тоской произнес Александр.

– Ай, не терзай себя, – махнула рукой Рая. – Все ж понимали – ну как ты оттуда, из армии, приедешь? Не близкий свет…

– А почему он умер? – спросил Александр. – Ты ж говоришь, что абсолютно здоровый был.

– Да кто же его знает, – пожала плечами Рая. – Накануне он обошел всю деревню, как будто прощался. Подойдет, поздоровается, потолкует, совет какой-нибудь даст. Потом говорит: «Ну что ж, люди добрые, счастливо вам оставаться! А мне пора», – и к другому в гости идет. А на следующий день гляжу – нет его на скамеечке. Зашла в дом, а он лежит… и всё.

Они помолчали, и Рая начала отвечать на основной вопрос, который был у Александра:

– А участок деда Ефима я на свою старшую дочь оформила, чтобы какому-нибудь пришлому не достался. Жалко же и пчел, и такой сад в чужие руки отдавать. Так что, если ты когда-нибудь захочешь стать дачником, мы его мигом на тебя переоформим, ты не сомневайся.

– А что с домом случилось?

– Да, вот дом пришлось на дрова разобрать. После смерти хозяина он на удивление быстро начал гнить. Решили раскатать его, жить-то в нем уже опасно было, а места много занимал. Вот мы его и разобрали всей деревней да в печах сожгли – пусть уж идет вослед за хозяином. А кирпичи от печи тоже по дачам растащили.

– Ну и слава богу. Мне работы меньше, – улыбнулся Александр.

– А ты что, и впрямь решил дедов участок под дачу оформить?

– Да нет, Рая, я сюда жить приехал.

Немой вопрос повис в воздухе.

– Не могу я жить в городе больше. Не могу! Ненавижу я их всех. Сдал квартиру и решил сюда перебраться.

– А здесь-то ты что делать будешь? Ну ладно летом – это понятно, а зимой как?

– Не знаю пока. Что-нибудь придумаю. Но в город возвращаться не собираюсь. По крайней мере, пока не научусь любить врагов своих.

– Что, с какой-нибудь мафией проблемы? – шепотом полюбопытствовала Рая.

Александр рассмеялся:

– Ой, Рая, если бы с мафией или с какими-нибудь моджахедами, то это была бы не проблема. Там все понятно: бей, стреляй, удирай. У меня с обычными, нормальными людьми проблемы, понимаешь?

– Нет, не понимаю.

– Ну и не дай бог тебе это понять. – Александр огляделся. – А ты правда мне этот участок отдашь?

– Да конечно! Для тебя и держали его. Вот баню взамен старой поставили. Только она тут пока летним домиком служит. Если вправду решишь зимовать, надо будет печку сложить.

– И сколько я тебе за нее должен?

– Да ты что! – Рая опять замахала руками. – Ничего не должен. Мы же каждый год вашу вишню на рынок отвозим килограмм по сто… А еще яблоки. Да еще мед! А работы-то – только собрать. Так что еще кабы не я тебе должна осталась.

Александр почувствовал, как счастье разливается по жилам. Ну надо же! Вот так, внезапно, вдруг оказывается, что ты обладатель целого состояния! Он и думать не думал, что дед ему оставит такое наследство.

Оксана уезжала в соляной санаторий прямо из больницы. Уезжала без багажа, в чем была. Ей сказали, что в санатории выдадут все необходимое, а больше туда ничего вносить нельзя в целях сохранения стерильности воздуха. До санатория с ней ехала медсестра Юля, на всякий случай с небольшим чемоданчиком медикаментов и приборов. Соня провожала начальницу, в десятый раз внимательно выслушивая все наставления и напоминания.

– Да не переживайте вы, Оксана Васильевна, – твердила секретарша, – все работает как часы, никто и не заметит вашего временного отсутствия.

Алексей завел двигатель «мерседеса», и все отъезжающие захлопнули дверцы автомобиля. Поехали.

Оксана с тоской оглянулась – ее мама молча стояла и улыбалась, посылая дочери вслед крестное знамение.

Первый шок был у Оксаны, когда она увидела сам санаторий. Ее предупреждали, что он располагается в соляных пещерах. Но не до такой же степени! Над землей в этом санатории был только вход, где пациентку приняли две пожилые нянечки, напоминавшие сердобольных монашек. Одежду у нее забрали и выдали длинное платье из неокрашенного льна.

Второй шок Оксана испытала, когда обнаружила, что сотовый телефон, который она отказалась отдать «монахиням», не ловит никакую сеть. И даже везде доступное «только SOS» здесь не мигает.

Третий шок, и наверное, самый сильный, она почувствовала, оставшись одна в полутемной комнате размером около шести квадратных метров. Сюда ее привела молчаливая медсестра и, пожелав спокойной ночи, удалилась.

«Как! Уже ночь? Но ведь прошло еще так мало времени. А приехали мы, кажется, в разгар дня…» Но эта загадка осталась без ответа.

Посидев на жесткой кровати, застеленной бельем из того же некрашеного льна, и посмотрев в одну точку, Оксана решила сходить на разведку. Она приоткрыла тяжелую деревянную дверь и выглянула из «кельи».

Едва освещенный коридор уходил в бесконечность и терялся в темноте. Стояла жуткая тишина. Оксана пошла по коридору. На пути попадались закрытые двери, но коридор не кончался. Тогда она решила пойти в другую сторону. Та же вереница закрытых дверей.