Полумрак - Книга Натаниэля

– Это вопрос уровней, – сказала Книга, – мы с тобой на новом уровне.

– Это вопрос психиатра! – крикнула Идея. – Мне было хорошо там, где я была!

– А где ты была!

– Нигде!

Книга фыркнула.

– И я хочу снова быть там! – воскликнула Идея. – Почему ты, пыльная пачка бумаги, будешь решать за меня – где мне быть, кем мне быть, быть ли мне, смотреть ли мне на вешалки?…

– Потому что я содержу тебя. – сказала Книга. – Без меня ты никто.

– Ха-ха! Три раза ха-ха! – проорала Идея. – Ты никчёмна без меня!

– Пускай поднимут руки все, у кого есть индекс, – сказала Книга, поднимая руку.

– У тебя нет индекса. – сказала Идея презрительно.

Книга поспешно захлопнулась.

– У меня есть оглавление, – ответила она, – это почти одно и то же.

– Это не одно и то же, – настаивала Идея.

– Купи словарь и посмотри там на букву «и», – огрызнулась Книга.

– Ты даже не словарь, – сказала Идея высокомерно, – ты какая-то непотребная книжонка, решившая, что она что-то значит…

– Замолчи, – приказала Книга.

– Я-то молчу.

– Вот и молчи. – повторила Книга.

– Вот и молчу! – повторила Идея.

– Слишком громко молчишь!

Они немного помолчали.

– Ну и?… – спросила Идея, наклоняя голову набок. – И что дальше?…

– А мне-то откуда знать. – ответила Книга.

– Мы тут так и будем торчать? У меня были совершенно определенные планы.

– Ты говорила, что тебя не было. – напомнила Книга.

– Да, – подтвердила Идея, – это и были мои планы. Не быть весь остаток вечера и ещё неопределенное время.

Книга чихнула.

– А тут сыровато. – сказала она дрожащим голосом.

– Я тут ни при чём, – сказала Идея, – это была твоя идея. Это ты хотела меняться вместе с миром. Чем ты теперь недовольна? По-моему полным-полно перемен.

Она проводила взглядом медленно крутящуюся вешалку для одежды в форме жирафа в котелке и с тростью.

– Ну да, вали всё на меня, – сказала Книга горько, – я всего лишь захотела что-то значить… Как я могла!

Идея закатила глаза и шумно вздохнула.

– Я была ничто, а стала Нечто. Теперь я похожа на эту штуку. – сказала она, ткнув пальцем в сторону вешалки. – И это мне не нравится. А вот ты как была стопкой растопки и подтирки, так и осталась.

Господь Бог довольно потёр руки.

– Ладно, – сказал Он, – всё готово. Мы готовы. Ты готов?

– Нет. – сказал Сатана печально.

– Хорошо, – кивнул Бог, сражаясь с рукавами белого халата. – Подними… громоотвод!

Сатана вздохнул, встал с низенькой скамьи и поплёлся к большому ржавому колесу.

– Не так! – остановил его Бог. – Медленно!

– Да, Хозяин!… – ответил Сатана с досадой и, сгорбившись и скорчив рожу, двинулся к колесу, подпрыгивая на каждом шаге.

Господь захихикал.

– Э… Нет… – прервал Он Самого Себя. – Тоже не то… А ну-ка, как там у тебя?…

Сатана выпрямился, призадумался на секунду и, чуть откинувшись назад, захохотал глубоким пугающим хохотом. Господь, послушав немного, тоже откинулся назад и захохотал.

– Ну вот и славно, – сказал Он, утирая рот рукавом, – а что дальше?…

– Они называли меня сумасшедшим… – ровно сказал Сатана.

– Они называли Меня сумасшедшим!… – возгласил Господь. – А кто они?…

– Ну… – Сатана пожал плечами. – Они. Все.

– Это ты, что ли?…

– О нет, – покачал Сатана головой, – нет. Я не мог так говорить. Ты не сумасшедший. Это точно. Я могу назвать Тебя как угодно, но только не сумасшедшим.

– Придётся. – вздохнул Господь. – Больше некому. Давай.

– На это я не могу пойти, – сказал Сатана, – этим я погрешу против святой правды.

– Это тебя пусть не беспокоит, – кивнул Господь, – это не должно быть «они называли меня сумасшедшим, и были искренни».

– Ты не можешь быть сумасшедшим. – сказал Сатана мрачно.

Господь отмахнулся.

– Вслух и погромче! – приказал Он.

– Мы считаем, что Элохим сумасшедший. – сказал Сатана со вздохом.

Бог повернулся и посмотрел на него внимательно.

– Единодушно?… – спросил Он строго.

– Как один. – вздохнул Сатана ещё раз.

Господь снова повернулся к накрытому простынёй столу.

– Хорошо… – Он наморщил лоб. – Чего-то Я нить потерял. А, да. Теперь надо повернуть ручку.

Сложив руки за спиной, Он потянул на себя большущий чёрный рубильник

– А я зато так умею, – тихо сказал Сатана, зажимая нос и выпуская дым через уши.

Стол начал медленно подниматься.

– А что у него на лбу написано?… – спросил Сатана без особого интереса.

– Да так. – Бог снова хихикнул. – Слово из четырёх букв.

Паровоз оглушительно загудел и выпустил огромное облако пара.

Оно неспешно опустилось на перрон, и вся станция как будто погрузилась в густой туман.

Из тумана вынырнули двое субъектов. Первый – высокий, светловолосый и слегка загорелый – смотрел бы на мир большими чистыми глазами, если бы не прищурился, превратив их в пару довольно надменных щелочек. Второй, почти целиком скрытый огромной кучей багажа, дрожал и оглядывался по сторонам.

Чтобы оглядываться, ему приходилось вставать на цыпочки.

Углядев на другом конце платформы тележку носильщика, дрожащий забрался на один из своих чемоданов и громко свистнул. Действительно громко. Его спутник вздрогнул, с соседних столбов озадаченно взлетели воробьи, едва усевшиеся после гудка, и – самое удивительное – ему удалось привлечь внимание носильщика.

Сделав это все, дрожащий уселся на тот же чемодан и принялся шарить по карманам своего узкого черного пальто.

– Ты Пугаешь Людей. – сказал высокий и светловолосый ровным голосом, разбавленным, впрочем, ноткой презрения.

– А что мне с ними еще делать? – удивился черный.

Светловолосый отвернулся. Черный извлек из внутреннего кармана большую медную зажигалку и полусмятую пачку. Единственная оставшаяся сигарета была сломана в двух местах. Покрутив ее между пальцев, черный швырнул ее на рельсы, встал и снова огляделся.

– Эй, добрый господин! – крикнул он, махнув стоящему неподалеку человеку с большими седыми усами. – Табачку у Вас не найдется?… Сигареты?… Сигары?…

Усатый вытащил серебристый портсигар с большой, нечитаемой загогулиной на крышке и с щелчком протянул его черному.

– Желательно «Наша Марка». – ухмыльнулся черный. – А впрочем давайте что есть.

Щелкнув колесиком зажигалки, он глубоко затянулся и выдохнул дым вместе с протяжным вздохом.

– Боже, Боже, что за местность, – проговорил он на арамейском, картинно массируя виски, – носильщиков не дозовешься, курить приходится всяческую дрянь.

– А Ты Бы И Вовсе Не Курил. – предложил ему светловолосый.