Алексей Фомин - Затон

Минуточку, сейчас позову.

Разговор с Анной не входил в его планы.

Подождите, подождите, – завопил в трубку Вадя измененным голосом, – никуда ее не выпускайте! Пусть сидит дома! Понятно?!

Кто это говорит?

Но Вадя не стал отвечать и нажал отбой. Все снова стало хорошо. Он больше не убийца. Анна жива и здорова. Осталось только домчаться до Беговой и дать отбой буку. А на деньги плевать, пусть подавится ими.

Бросив машину на площади перед ипподромом, он бегом рванул на трибуну. Волнистую, тщательно уложенную шевелюру того, кто был ему нужен, он увидел еще издали. Вадя подлетел к нему и, сунув десятирублевую купюру, радостно выпалил:

От первого к пятому через все заезды.

Лицо у бука, увидевшего Вадю, сделалось такое, как будто он только что откусил кислое яблоко.

На стоянке, через полчаса, – скосив рот, буркнул он.

Вадя дисциплинированно отправился к своей машине – ждать бука. Но не прошло и десяти минут, как к нему подвалили два мордоворота.

Слышь, уважаемый, – начал один из них, – хозяин извиняется, он не может подойти. Вчера была попытка, но что-то там не срослось. Ты не волнуйся, все будет нормально. Мы свое дело знаем. Ехай спокойно домой. И здесь никогда больше не появляйся. Не надо.

Как это не надо? – возмутился Вадя. – Я должен с буком поговорить. Что значит, он не может?

Вадя снова направился в здание ипподрома, но успел сделать только один шаг, как тяжеленный кулак въехал ему в живот. Вадя согнулся пополам, и удары посыпались на него со всех сторон.

Я х-х-хо-чу… – только и сумел прохрипеть он.

Еще раз появишься здесь, убьем, – как присказку повторяли мордовороты, обрушивая на него удар за ударом.

Хорош, он уже в отключке, – сказал один из них другому. – Куда его теперь?

Засунь в его же машину, и отгони ее на Скаковую, во дворы. Пусть там прочухается.

Эй, ну ты че, шалава, динамить меня что ль решила?! – Встревоженный водила постарался произнести эти слова самым грозным тоном, на который только был способен. Он был мал и тщедушен, но перспектива остаться без заработанных денег пугала его больше, чем возможность нарваться на физический отпор (Бог их знает нынешних. Вроде невелика пигалица, а запросто может оказаться каким-нибудь сэнсеем по сумо-каратэ-джицу, а то и пушку из бюстгальтера достанет. Про перо из—под юбки уж и говорить нечего). Водиле было под пятьдесят, и последние пять лет он профессионально занимался частным извозом или, как говорят московские автолюбители с доперестроечным стажем, «бомбил». И чего только за эти пять лет он не насмотрелся. Его и грабили, и машину пытались отнять, а уж «динамо провернуть»… Каждый пятый. Грозный тон дался ему, видимо, с превеликим трудом, потому что он тут же сорвался и, кляня свою разнесчастную судьбу, жалобно запричитал: – Ну достали вы меня, проститутки эдакие-разэдакие, сами капусту рубят, а как со мной расплачиваться, так у них нету… Да в гробу я видел вашу натуру…

Замолчите, пожалуйста, – брезгливо сморщившись, вежливо попросила Анна. – Если вы боитесь, что я не вернусь, то прошу вас, давайте поднимемся вместе. И, пожалуйста, обойдитесь без этих ваших грязных намеков.

Водила колебался. Выходить из машины ему совсем не улыбалось, но и отпускать эту девицу одну тоже было неразумно. «Бросишь тачку, пойдешь с ней, а там жлобы морду набьют и с лестницы спустят, – думал он. – Или пока меня не будет, тачку угонят. А отпустить ее одну – сто пром без бабок остаться. А, была – не была, кто не рискует…»

То, что рискнуть придется, он понял, как только увидел эту девку. Она вывалилась из ночной черноты на освещенную ярким белым светом площадку заправочной станции и сразу направилась к его «девятке».

До Измайлова довезете? – срывающимся голосом, тяжело дыша, как после быстрого бега, спросила она.

Сказать, что у девки были проблемы, значило ничего не сказать. Глаза шесть на девять, босиком, в руке почему-то одна туфля. Коротенькая юбчонка с одной стороны лопнула по шву, и сквозь прореху бесстыдной белизной светилось бедро. Правая нога, юбка, блузка и даже лицо и волосы залеплены грязью так, как будто она только что занималась рестлингом в жидкой грязи (водиле доводилось смотреть видео про это самое дело. Очень ему нравилось глядеть как молодые, симпатичные телки мочат друг друга). Водила повесил пистолет на колонку и, продолжая с сомнением в душе рассматривать деваху, закрутил крышку бензобака.

А чего стоит?

Тысячу рублей.

Не, – отказался он. – Ты мне грязи больше нанесешь. Мой потом после тебя.

Две…

«Да, здорово прищучило деваху. Небось, с субботника сбежала… А может, от сутенеров линяет… Мало ли их по дорогам стоит… – День у водилы получился сегодня совсем никчемный. Бензина больше пожег… А тут за одну поездку можно… Можно, конечно. Но можно и впустую прокататься. За спасибо. – Эх, была – не была…» – Решил он.

Три дашь?

Она решительно взялась за ручку двери.

Только, пожалуйста, прошу вас, поехали побыстрее.

Не вопрос, – обнадежил он ее.

Она аккуратно, стараясь не испачкать его машину, уселась в кресло и прикрыла дверь.

Да ладно уж, – великодушно позволил он, сиди свободно, не боись. Все равно чехлы стирать.

Конечно, надо было потребовать деньги сразу. Но уж больно цена была хороша… Подсознательно он чувствовал, что денег с собой у нее нет (сумочки нет, карманов на одежде тоже. Ну, не в трусах же она их держит. Хотя, конечно, бывает всякое), но сумма заворожила.

Едва только машина тронулась, как деваха тут же закемарила, уронив голову на грудь. Вообще-то у водилы возникло стойкое ощущение, что девица явно не в себе. Не пьяная, нет. Запах соответствующий отсутствовал. Обкуренная или обколотая.

Разбудил он ее, когда уже приехали в Измайлово. Она назвала адрес. Через пять минут машина остановилась у ее подъезда, и вот тут-то у водилы и начались душевные терзания. Денег у девки, естественно, не оказалось. Она предложила либо дожидаться ее в машине, либо идти с ней наверх. В конце концов жадность поборола страх. Он выбрался из машины и поплелся за девкой вверх по лестнице.

О, боже! Анюта, что с тобой? – раздался испуганный женский голос из открытой двери.

Потом, мам. Дай три тысячи. Человек ждет.

Через несколько секунд из дверного проема высунулась рука и протянула девахе деньги. У водилы, из осторожности стоявшего пролетом ниже, сразу потеплело на сердце: «Что ж, и проститутки честные бывают».

Анна прохромала по ступенькам, сунула ему в руку три тысячные бумажки.

Спасибо.

Да чего уж… Вот, возьмите, если когда чего надо… – Он попытался отдать ей листок со своим телефоном (все ж таки щедрая клиентка), но она уже поднялась наверх и захлопнула за собой дверь.