Марти Леймбах - Дэниэл молчит

— Речевые стереотипии, — объяснил Энди. — Худший из признаков аутизма.

Сумеет ли Энди помочь этому ребенку, спросила я, ожидая отрицательного ответа. Наверняка в некоторых случаях даже он бессилен.

— Само собой, — ответил Энди, вытягивая листок папиросной бумаги из кармашка рюкзака. Плюхнул сверху ком табака — на вид сыроватый, с запахом свежескошенной травы и кожи. — Но лучше все-таки не тянуть до такого возраста.

Как будто меня надо в этом убеждать!

— А моей подруге Айрис поможете? У нее сын еще старше, подросток. Говорить умеет, но, судя по всему, других проблем хватает. И очень непростых.

И самая сложная из этих проблем — возраст мальчика. «Знаете, что может быть хуже подростка? — с улыбкой спросила меня Айрис. — Аутичный подросток». Ее сын вихрем носился по дому, его неудержимо тянуло в сад, он подолгу бродил по кругу, размахивая руками. Посреди ночи он рвался на улицу; его завораживал свет в окнах жилых домов, ослепительное многоцветье Пикадилли, вспышки фар ночных автобусов. Айрис установила сложнейшие замки на все двери и окна. Ее не смущало, что дом превратился в тюрьму, из которой, к несчастью, ее сыну хватало сообразительности ускользать.

Энди кивнул, улыбаясь. Он готов помочь, но и у него в сутках лишь двадцать четыре часа.

А потом мы учили Дэниэла складывать пазл. Я заранее купила в Развивающем центре деревянную головоломку, из которой складывался, естественно, Паровозик Томас с вагончиками и кондуктором Перси. Дэниэл называл имена — Томас, Перси, Эдвард, и я направляла его руку с фрагментами пазла на нужное место картинки. Он очень быстро уловил суть, и я готова была скакать от счастья. Раньше он лишь переворачивал коробки, смотрел, как яркие кусочки головоломки падали на пол, — и, перешагнув, тут же о них забывал. Мы с Энди хором хвалили его за каждую попытку, а когда фрагменты сложились в картинку, по гостиной покатил, освещая себе путь прожектором, веселый Томас на батарейках. Эта игрушка — приз для Дэниэла за готовый пазл. Дэниэл догадался, что «настоящий» Томас появляется, только когда другой складывается из кусочков, и заранее улыбался, подбирая очередной фрагмент.

— По пять минут каждые два часа, ежедневно до следующего сеанса, — сказал Энди. — Купите новый пазл, этот ему скоро надоест. И постоянно заставляйте говорить.

— У нас получится, Энди?

— У нас все получится. Да, и помните: стереотипии — наш самый главный враг. Неважно, чем вы заняты — белье развешиваете или ужин готовите, — как только он начнет повторяться, немедленно отвлекайте. Он не должен ни твердить одно слово, ни смотреть в одну точку часами.

Аутисты склонны к стереотипиям. Они прыгают на месте, мотают головой взад-вперед, бурчат что-то бесконечно-монотонное. Впрочем, навязчивые привычки есть у каждого из нас. Да я сама частенько грызу ручку…

— Кто-то в носу ковыряет, кто-то грызет ногти, накручивает волосы на палец, облизывает губы. Или ручку уродует, как вот вы в данный момент, — объяснил Энди. — Мою , между прочим, ручку.

Я спешно вынула ручку изо рта и протянула Энди, но на синем колпачке уже красовались следы зубов.

— Грызите дальше, Мелани. — Энди отверг обмусоленную ручку. — Обойдусь как-нибудь.

Мне с ним весело, и он лечит моего ребенка. Его рюкзак набит папками с таблицами развития детей, блокнотами с заметками и пригодной для игр мелочевкой. Здесь и искрящийся волчок, и надувная лягушка, которая скачет по столу, и черепашка, которая умеет говорить, если дернуть за кольцо на панцире, и еще масса всяких жужжащих и светящихся вещиц. Плюс несчетное количество паровозиков и машинок.

Энди пообещал, что Дэниэл начнет играть со своим паровозиком, и уже через несколько недель я смотрела, как мой сын цепляет к Томасу вагоны. Он сам доставал Энни и Кларабель из ящика с игрушками и возил состав по полу.

Плевать мне, что логопед, та беременная докторша, назвала Энди неучем без специального образования, — парень явно знал, как превратить Дэниэла в нормального ребенка. С каждым днем Дэниэл плакал все реже, и ему некогда было возиться с кругляшами. Хотя его любовь к круглым предметам мне помогла: я научила Дэниэла отличать большие кругляши от маленьких, монетку, например, от майонезной крышки. А Энди отметил его успех, засыпав цветным конфетти собственного производства. Трудно представить, сколько он работал дыроколом, чтобы вышла такая гора; Дэниэл визжал от восторга под дождем круглых бумажек.

За пылесос я выручила девяносто фунтов. И ковров мне совсем не жалко.

Кэт сказала, что соскучилась по мне, по детям и хочет увидеться. Договорились, что она встретит нас у школы. Мы нашли ее машину, и я пристегнула Эмили и Дэниэла на задних сиденьях, радуясь ожидающим нас приключениям. К моему полнейшему восторгу, Кэт предложила поход в зоопарк.

— Я приглашаю, — добавила она.

Здорово! Мне непросто сводить детей в зоопарк: за цену такого похода можно купить один час занятий с Энди, или продуктов на полнедели, или школьный жакет для Эмили к осени. Собственно, жакет меня не слишком беспокоил — Стивен, вне всяких сомнений, оплатит, — однако муж четко дал понять, что Энди О'Коннор обходится слишком дорого. Дескать, игры с ребенком не стоят таких безумных денег. Но он-то не видел собственными глазами, чего Энди добивался от Дэниэла! И не понимал, что игры — это лишь малая часть работы Энди.

— На пасхальные каникулы родители водили нас в зоопарк, — говорила Кэт. — Каждый год, непременно в один и тот же день. В субботу мы шли в зоопарк, а в воскресенье отмечали Пасху. Жара и лондонский зоопарк в моем сознании не совмещаются. Для меня зверинец навсегда связан с Великим постом. Как услышу пасхальный гимн — перед глазами шлепают ластами дрессированные тюлени.

По желанию Эмили мы зашагали по нагретой белой дорожке прямиком к слонам, «слишком быстро», по мнению запыхавшейся Кэт. Она насмешила меня своими жалобами на жару. В моей родной Вирджинии даже ранней весной тебя окутывает горячее марево. А летом бывают такие дни, когда каждый вдох обжигает, воздух горяч, как распаренная шерсть, и каждый жест под палящим солнцем дается с трудом. Летним днем в Вирджинии не походишь быстрым шагом. Мы пережидали жару дома, у кондиционера, попивая ледяной чай (такого, кстати, в Англии не сыщешь) и сражаясь с насекомыми, которые тоже рвались в прохладу. Чешуйницы упорно лезли по водостокам, невесть откуда налетали осы. Земля вокруг дощатого дома, где мы жили, кишела жабами, прятавшимися от жары по норам, и змеями, бесстрашно выползавшими по вечерам на нагретые камни. С заходом солнца наступало время москитов, мы нещадно поливали себя репеллентами, и в последнее время я не раз задавалась вопросом, не эта ли отрава — причина болезни моего ребенка. А может, в аутизме Дэниэла виновны пестициды, которые тоннами распыляли на местные поля одномоторные самолеты, — они летали низко, как гуси, заставляя нас невольно пригибаться. Ребенком я шлепала по ручьям и пила воду из любого источника. Мы с братом все окрестные леса излазали, объедаясь голубикой и дикой земляникой, что пряталась под празднично-зелеными листьями. Мыть ягоды? Да нам такое и в голову не приходило. Мы ловили рыбу, не задумываясь о чистоте воды; тайком уписывали соседскую малину, не ломая голову над вопросом, как она выросла, такая красавица, среди полчищ всевозможных паразитов.