Карина Шаинян - Посылочка из ада

Ну конечно, она все узнала. Я сам ей сказал. Джо хотела, чтобы я сделал ей больно – я сделал. Она хотела не так – но кто теперь будет разбираться?

Она появилась снова. Спам всегда возвращается – твой адрес попал в какую-то базу, и уже некуда деться – можно уничтожать, можно заносить в черный список – но тебя уже заметили, поздно. Спам. Сучка, кусок дерьма. Посылочка прямиком из ада.

Она молча отделилась от стены моего дома – серая тень на сером, в серых сумерках. Все та же – руки в карманах, лохматые волосы и нездорово блестящие глаза. Спам всегда возвращается.

– Привет.

– Привет.

– Я тебя ненавижу. Хотела тебя убить.

Молчу. Можно уйти – но она загородила мне дорогу. Можно отшвырнуть ее с пути – но я боюсь к ней прикасаться. Я слишком ненавижу ее. Я слишком хочу, чтобы она исчезла. Я слишком хочу ее.

Молчу.

– Хотела тебя убить – тебя и твою бабу. А потом вспомнила, что ты мне кое-что обещал.

Молчу.

– Трус. Ты даже это не можешь сделать. Ты даже ударить меня не можешь, – она со смехом хватает меня за руку. Ненавижу этот смех, этот легкий смешок, – она всегда так смеялась, когда мы оказывались в гостиничном номере и я молча бросался раздевать ее. Челюсти сводит так, что я слышу, как крошатся зубы.

– Пойдем куда-нибудь.

Молча иду рядом. Проще идти. Не стоять же с ней у подъезда, под окном своей квартиры, квартиры, в которой меня ждет тихая, милая женщина, любимая женщина, любимая, а не сумасшедшая шлюха. Я-то нормален. И жизнь у меня нормальная. В ней нет места смеющейся сучке Джо. И тем более – плачущей. А она сейчас будет плакать, я хорошо ее знаю.

– Трус. Ты даже сейчас не можешь меня послать, – Джо показывает средний палец в сторону моего окна и вприпрыжку идет дальше.

Сто лет не был в этой гостинице. С тех пор, как… С тех пор – ничего не изменилось. Почти ничего. Вонь стала гуще, а стены – обшарпаннее. Серые простыни – влажные, как всегда, в каких-то неотстиранных пятнах, но это не важно – я не собираюсь на них… Господи, Джо. Я вижу, как подрагивают ее ноздри, я знаю, что это значит, – она опять хочет меня, я ее тоже хочу, но мы не будем сейчас это делать, слышишь?! Не будем – ни сейчас, ни через пять минут, никогда. Ты не нужна мне. Зачем мы здесь?

– Ты обещал.

Джо протягивает мне нож – рукояткой вперед – маленький, остро заточенный перочинный ножик, который всегда так удобно лежал в кармане ее джинсов. Молчу. Я не собираюсь брать это в руки.

– Трус. Тогда я сделаю это сама.

Делай. Мне все равно. Делай. Ты сдохнешь наконец и исчезнешь из моей жизни, которую чуть не сломала. Давай, режь себе вены, падай в обморок, я вызову тебе скорую и со спокойным сердцем пойду домой. Меня там ждут. Меня там ждет нормальная любимая женщина, которая не просит, чтоб ее спасали. Ты мне не нужна, слышишь?

Джо забирает нож и ухмыляется.

– Трус.

Молчу. Если молчать, все закончится быстрее. Я-то нормален, я не стану втягиваться в игру. Я не собираюсь вырывать у тебя нож, не будет объятий, в которых ты сможешь поплакать вволю, я не собираюсь утешать тебя и гладить по голове. Давай закончим это шоу и пойдем по домам. Я не просил этой истории – мне забросили ее в почтовый ящик, а я сдуру принялся читать, но – ты ведь сама знаешь, что делают со спамом?

Джо осторожно проводит лезвием по шее, чуть ниже уха. Могла бы сделать это артистичнее. Где твой темперамент, шлюха? Где слезы и потоки бутафорской крови? Где последний поцелуй – да, я бы хотел тебя поцеловать, мне всегда нравилось, когда ты так кусала губы – они становились солеными и горячими… Такая маленькая ранка…

– Я тебя ненавижу, – говорит Джо и улыбается. – Я тебя хочу. Я тебя люблю.

Кровь бьет ярким пенистым фонтанчиком, расплескиваясь по груди, капает с напряженных сосков на бедра. Я пытаюсь зажать порез рукой – такая маленькая ранка, подожди, Джо, я смогу это остановить, – сжимаю рукой, губами, языком – совсем маленькая ранка, я смогу это остановить. Сладко-соленое заливает мне рот, Джо отталкивает меня, и я хватаю ее за волосы – полная горсть густых мягких волос, потянуть так, чтобы запрокинулась голова, если целовать нежно, то все остановится, давай я сниму с тебя джинсы, моя девочка, я так хочу тебя, сейчас будет хорошо, сейчас… Вот так – ты же любишь, когда я трахаю тебя именно так – остервенело, задыхаясь, ну что же ты молчишь, – да, хочу слышать, как ты стонешь, как слабеешь у меня в руках, как вздрагиваешь от моих толчков – хорошо, я люблю тебя, я больше не боюсь тебя любить, сумасшедшая сучка, любимая, все вернулось, все хорошо…