Мария Воронова - Клиника одиночества

Люба вошла в кафе и осмотрелась. В полумраке она еле разглядела Зою, которая сидела за самым дальним столиком в компании Тани, бывшей жены Максимова. Люба поморщилась. Последнее время у нее было не то настроение, чтобы любезничать с малознакомыми людьми, а Зоя, приглашая ее, не сказала, что будет не одна.

В этом кафе была японская кухня. Интерьер – синие стены с вызывающе абстрактными коллажами, тяжелые портьеры и легкие столики. Сидеть посетителям предлагалось либо на диванах, либо на неудобных пластиковых стульях. Официантки не переодевались в костюмы гейш, словом, тут никто не создавал псевдовосточный колорит, но готовили вкусно. Люба, обожавшая японскую кухню, нашла это кафе несколько лет назад, а потом пристрастила к нему Зою, которой вечно лень было готовить.

Улыбнувшись официанткам, Люба поздоровалась с Зоей и Таней.

– Я заказала тебе суши с лососем и рисовый чай, – сообщила Зоя. – Для супа поздновато.

– Спасибо.

Зоя подвинула к ней доску, на которой были аккуратно уложены комочки риса, накрытые аппетитными ломтиками красной рыбы. Люба взяла упаковку одноразовых палочек, лихо сдернула с них обертку и принялась за еду.

– Как вы здорово ими управляетесь! – улыбнулась Таня, которая ела с помощью ножа и вилки. – Как настоящие восточные женщины.

– Тут нет ничего сложного. – В Зое моментально проснулся преподаватель. – Одна палочка опорная, другую берешь, как пишущую ручку...

Показывая Тане, как управляться с палочками, Зоя сказала, что собиралась повидаться с Таниным мужем, Дмитрием Миллером, чтобы обсудить, как им с Колдуновым продолжить совместные операции.

– Я бы могла ему четверть ставки консультанта выделить, – сказала она. – Но тогда больным пришлось бы в мое отделение ложиться.

Встреча не состоялась, поскольку Миллера неожиданно вызвали на операцию. Мобильный у Зои был отключен за неуплату, поэтому Миллер прислал вместо себя жену, а там уж они решили устроить небольшой девичник.

– С кем же ваша дочка? – удивилась Люба.

– Мои родители забрали на недельку. Вольная жизнь! Я уж и забыла, как это бывает.

– Иногда надо отдохнуть, – в один голос сказали бездетные Зоя с Любой.

– Зоя, я все забываю спросить, – начала Люба нарочито небрежным тоном, хотя сердце так и колотилось в груди, – как дела у этого мальчика, Стаса Грабовского? Я про тот дикий случай с нападением наркомана. Уладилось все?

– Как будто. Его тесть заплатил за кардиограф. – Зоя кинула на Любу острый взгляд.

Они, обычно откровенные друг с другом, сейчас заключили нечто вроде пакта о ненападении. Люба не расспрашивала Зою о Ване, а та, в свою очередь, не касалась темы Стаса Грабовского, женатого человека. Люба сдержанно проинформировала изнывающую от любопытства подругу, что сей молодой человек проводил ее до квартиры, сделал несколько попыток проникнуть туда с определенными целями, но получил решительный отпор.

Зоя понимала: Стас был отвергнут только потому, что женат, на самом деле он очень нравился ее невезучей подруге.

Тесть оплатил кардиограф... Значит, хорошие отношения в семье. Значит, все они там дружат и друг друга выручают. Разве из такой семьи уходят? Люба разом поскучнела.

А Зоя с Таней завели малопонятный разговор, из которого она почерпнула только одно: если человек вдруг серьезно заболевает, то не только ему приходится метаться в поисках хорошего врача, но и этому самому врачу нужно преодолеть тысячу бюрократических формальностей, чтобы сделать необходимую операцию.

«Постараюсь умереть здоровенькой», – решила Люба, прихлебывая рисовый чай. Она очень любила этот напиток, дающий ощущение сытости, как после наваристого супа. Если она немного прибавляла в весе, стоило неделю посидеть на чае, и лишние килограммы исчезали как по волшебству.

– Пойду покурю. – Зоя, по-мужски взяв в зубы незажженную сигарету, направилась к выходу.

За столиком сразу воцарилось неловкое молчание. Некоторое время Таня пыталась захватить палочками кусок рыбы, потом бросила это занятие.

– Как у вас с Максимовым? – осторожно спросила она. – Я беспокоюсь за вас, Люба.

– Нормально все.

Люба опустила глаза. Меньше всего на свете ей хотелось обсуждать с Таней свою личную жизнь, но та не отставала:

– Я правда беспокоюсь. Очень. Поверьте, если бы его захомутала какая-нибудь тетка, которой от брака нужны только прописка и жилплощадь, я слова бы не сказала. Но вы, Люба! Вы умная и успешная женщина, вы же, наверное, хотите союза с близким вам по духу человеком?

– Таня, давайте не будем обсуждать эту тему.

– Нет, будем! – Зоя вернулась и встала у Любы за спиной. – Мы будем обсуждать эту тему. Интересное дело, моя подруга выходит за моего врага, а я буду молчать!

– У меня сердце болит, когда я представляю ваше будущее с Борисом. Потому что мое прошлое с ним было кошмаром. Теперь Димы нет рядом, и я могу говорить свободнее. Люба, одумайтесь! Неужели вы не понимаете, с кем связываетесь?

– Не понимает. – Скептически хмыкнув, Зоя налила себе чаю с таким залихватским видом, словно это была водка.

– И скажите, пожалуйста, – улыбнулась Таня, – неужели Борис простил вам это издевательство над своими волосами?

– Не простил. Сказал, что я, если претендую на высокий статус его официальной девушки, должна советоваться с ним по поводу прически.

Зоя громко расхохоталась, но тут же осеклась.

– Извини. Люба, никогда не стоит связываться с человеком, который без конца говорит тебе: ты должен то, ты должен это. Нормальный индивид всегда знает, что ему никто ничего не должен, и позволяет окружающим быть такими, какие они есть. Стрижка у тебя действительно отвал башки, ну и что? Каждый может ошибиться.

Люба мрачно кивнула. Ее прическа никому не нравилась, и горько было думать, что Стас запомнит ее именно такой – безумной теткой с красными волосами.

– Я не питаю насчет Бориса особых иллюзий. Но почему вы считаете, что ему удастся меня подавить? Ничего подобного! Я сумею поставить его на место.

– Да что ты говоришь! Его вся хирургическая общественность города не может поставить на место, а ты собираешься сделать это одна!

– Да, представь себе. Я самостоятельный человек, веду приличный образ жизни, деньги у меня свои. Какие у него рычаги давления? А его дурацкие проповеди и упреки я пропускаю мимо ушей.

– Подходящие речи для влюбленной невесты.

Люба подошла к стойке и заказала еще чаю с маленькими пирожными.

– Я не собираюсь поддаваться давлению его личности, – пояснила она, вернувшись. – Я не такая дурочка. Я ему не сдамся.

Зоя недоверчиво присвистнула.

– Никогда нельзя быть уверенной в своей победе. Хотя в данном конкретном случае я уверена в победе Максимова. Для меня в этой скачке он безусловный фаворит.