Александр Тарнорудер - Продавец красок

— С добрым утром, — ласково встречаю я своих первых покупателей, пялясь на три кольца, торчащие из пупка высоко над линией розовых штанов, — чем могу служить?

— Он скажет тебе, что ему надо, — кивает на парня, — а мы краску пойдем выберем, каталог есть?

— Держите, — протягиваю им свою любимую игрушку — веер.

— И можно выбрать любой цвет?

— Конечно.

— Без дополнительной стоимости?

— Да, я могу изготовить любой выбранный оттенок на месте без дополнительной оплаты.

Смотрят на меня и пытаются сообразить, где подвох.

— То есть мы не можем просто купить закрытую банку с понравившемся цветом?

— У нас есть несколько базовых цветов, а остальные мы смешиваем вон в той машине. Мне достаточно кода, чтобы ввести в компьютер, а машина сама сделает остальное.

Мой честный вид и прямой взгляд убеждает их, что все чисто, никакого надувательства. Девушка уже занялась веером, перебирает лепестки цветика-семицветика, то есть тысячецветика. Я поворачиваюсь к работнику и спрашиваю, что ему надо. Судя по списку, он свое дело знает — заказывает полный набор материалов для мелкого косметического ремонта квартиры: очистить, заделать, покрасить.

— Орли, не все ли тебе равно, какой цвет? По мне, так пусть белый будет, — не прошло и трех минут, как у парня кончилось терпение.

— Раз уж та же цена, то хотелось бы выбрать для бабушки что-нибудь покрасивее, белый ей будет напоминать больницу.

— Да ладно тебе, врач сказал, что ей месяца три-четыре осталось.

— Слушай, братишка, тебе жалко? Не можешь старушке спокойно дать умереть, а потом уже деньги делить? Нас наследников всего трое…

— Какой там трое! Ладно еще, что она только внукам дом завещала, так расплодилось-то сколько!

— Орен, ты что, совсем дурак? Ты завещание только что читал!

— Ну, читал. И что?

— А то, что она завещала внукам, живущим в Израиле. А тем, кто уехал — нет.

— Да ты что!? Не может быть!!

— Адвокату позвони. Или звонка жалко?

— Ну… дела!.. И как это я не понял.

— Я уже узнавала в муниципалитете: на участке можно построить дом на пятнадцать квартир, это значит, с подрядчика можно потребовать шесть. Ты только представь — по две новые квартиры в центре.

— Это ж… по полмиллиона на каждого, а то и больше. — Орен со страстью чешет подмышку. Одет он по летней израильской моде в белую майку со штрипками и мятые шорты до колен со множеством оттопыренных карманов. На ногах огромные кроссовки, а на голове бейсболка с лого последней моды.

Эх, думаю, Достоевского бы сюда, только вот помер давно Федор Михайлович, да и не поехал бы он в Израиль — нет в нашей стране легальных казино. Я заканчиваю со списком и подхожу к Орли.

— Grandma's, [16] Grandma — Бабушка — говорю я ей и показываю нужный лепесток. — Хороший цвет. — Я беру лепесток и прикладываю его к ее розовым штанам, — видите, тот же самый оттенок.

— Уалла-а!! — вопит Орли в восторге, — как ты угадал!? Я на него с самого начала смотрю, только вот сомневаюсь, не будет ли слишком темный.

— Будет светлее, чем кажется здесь, это из-за освещения.

— Давай, гони! — решает Орли, и сразу же направляется к выходу из отдела, — а я сделаю кружок, осмотрюсь.

Она оставляет брата надзирать за приготовлением краски, а я забираю свой веер и иду к машине.

— Сколько надо? — спрашиваю.

— Большое ведро, двадцать килограмм.

— Много, останется же, — вступает Орен, — ты говорил, что всего пятнадцать надо.

— Надо, чтобы осталось, а то при смешивании никогда не получается то же самое.

Хлопец прав, не получается.

— Надо, — подтверждаю, — если еще подкрасить когда понадобиться, то будет запас.

— Да не нужен запас, это так… на время, пока… (Пока бабанька не помрет, — мысленно заканчиваю за него фразу.)

— Знаешь, вообще-то у нас не принято, но я сделаю тебе скидку в три процента.

— На краску?

— На все, ты много купил, — делаю паузу, — только для тебя.

— Ладно, давай двадцать, — соглашается Орен, — только побыстрее, а то мы спешим, нам еще в больницу ехать.

Я подхожу к машине и с важностью жреца начинаю священнодействовать: набираю в компьютере код 6133Р, соответствующий Grandma's. В ответ получаю набор ингредиентов. Их всего два, но лезть надо на самую верхотуру. Приходится идти за лифтом в другой конец зала. Примадонна Шмулик по селектору потребовал бы доставить лифт к нему, но мне до такой наглости еще далеко. По дороге встречаю Орли, заполняющую другую тележку разными мелочами.

— Что, уже готово? — разочарованно спрашивает она.

— Нет, я за лифтом, займет минут десять-пятнадцать.

— Ты не спеши, — Орли покровительственно хлопает меня по плечу, как обычно хлопают Шмулика-Дуду, — я еще не закончила.

Орен в мое отсутствие раздраженно ходит по отделу кругами. Медленно, чтобы никого не задавить, еду в передвижной люльке обратно к себе. В окне под потолком замечаю силуэт вечно бдящего Марципана. Еще через десять минут все готово, и наскоро обтерев руки (краска-таки воняет и пачкается), я возглавляю маленькую процессию в кассу. Чтобы клиент получил обещанную скидку, я должен лично уведомить кассира и дать ему свою еще девственную пластиковую карточку. Орли со своей тележкой направляется для быстроты к другой кассе.

— А лло- а лло! — останавливает ее Орен. — Иди сюда!

— Ну что еще?

— Я получил скидку! Три процента! Мы же вместе, может, тебе тоже полагается.

— Эй, — это он мне, — как насчет скидки и для нее?

— Конечно, — я расплываюсь в улыбке, — такой красивой девушке еще и не то полагается, — делаю ей знак встать за братом в ту же кассу.

Орли цветет, Орен преисполнен сознания собственной значимости — покупательская идиллия. А если посмотреть на ситуацию с точки зрения продавца, то по отношению к своим коллегам я сделал довольно-таки грязный трюк (уроки Шмулика не прошли даром) — вся сумма покупок Орли будет из-за скидки записана на меня вне зависимости от того, из какого закоулка Хоум Центра она это выудила. Для утра буднего дня мой улов весьма не плох — больше тысячи.

После расчета Марциано останавливает Орли у центральной кассы и вручает ей красный купон на пятьдесят шекелей, действующий только в нашем отделении.

— Спасибо, что купили в Хоум Центре! Приходите к нам еще!

Придет, думаю, никуда не денется. За халявные полсотни — хоть на край света.

— Молодец, хорошее начало, — хвалит меня Марципан. — Только не думай, одна удачная сделка еще ни о чем не говорит. Иди, продолжай в том же духе.

— Делаешь успехи? Ну-ну… — Борис поворачивается и бредет в сторону опостылевшего поста у входа в ангар. Я провожаю взглядом его долговязую фигуру. Он до сих пор считает, что я перешел ему дорогу, и не может простить.