Александр Мильштейн - Серпантин

Что они там, простаивая часами, делали? Болтали, разумеется. Обменивались книгами, играли в слова...

Или точнее - в буквы... Мигулин доставал из кармана листок тетради в клеточку. Там уже был нарисован квадрат и в него вписано слово...

К этому слову надо было так дописать сбоку одну букву - чтобы образовалось новое слово... И так далее...

В два столбца записывали количество букв в твоём слове и в слове противника, и так играли, пока не заполнялся весь квадрат...

У кого в сумме было больше букв, тот и побеждал... Чаще всего это был Мигулин...

Мигулин или не Мигулин, но некто... Тем временем шёл по пристани мимо группки товарищей... Среди которых были и мужчины и женщины... Независимо от пола некоторым он пожимал руки, а некоторых целовал в щёку...

Судя по тому, что он принимал парад, ему и принадлежала пристань... А значит, и замок? Нет, нет, это не может быть Мигулин, - думал Линецкий...

Он попытался вспомнить, знакомил ли он Инну с Мигулиным... Если даже - да, это было настолько мимолётное знакомство, что оно не осталось в памяти...

Мигулин всегда существовал в памяти отдельно - в тупике коридора их НИИ...

А сцена, которую Линецкий рассматривал сквозь подзорную трубу... тем временем приобретала всё более странные черты...

Его соломенная вдова достала из чёрной дорожной сумки какой-то крупный блестящий предмет...

Хрустальную вазу? Бриллиант в миллиард каратов?

Линецкий подумал было, что это кубок... "Хрустальная сова, - хмыкнул он, - главный приз клуба "Что, где, когда""...

Но, сосредоточившись повнимательнее, он понял, что это череп...

Мигулин сразу подхватил его, как бы опасаясь за его сохранность, и теперь держал перед собой, тихонько поворачивая влево и вправо...

Линецкий оттолкнул трубу и решил немедленно идти вниз, чтобы убедиться, что никакая это не Инна... Борис это или не Борис, ему было, в общем-то, наплевать... И что там у него в руках: череп, ваза, сова, кубок чемпиона мира по игре в буквы...

Линецкий взобрался на оградку и прыгнул...

Приземлившись, он не устоял на ногах, упал и, прокатившись ещё немного вниз, исчез за краем обрыва.

Наполовину одетый посетитель пересел вдруг из-за столика за рояль и запел романс "О, если б мог выразить в звуке..." Спереди и по бокам голова у него была лысой, но сзади висели довольно длинные седые космы. Он был в синих "тренировочных" штанах, казалось бы, полностью исчезнувших в конце прошлого века... Штиблеты и огромные роговые очки, скорее всего, были довоенными... А рубашка вообще потерялась в океане времён - человек был наполовину голый, и, несмотря на загар, видно было, что торс у него очень дряблый... Доплер подумал, что это - то тело, которое проступает перед ним самим в зеркале... Но пока лишь на мгновенье... Как-то сразу удаётся перегруппировать мышцы и не дать образу воплотиться... Хотя, может быть, это уже перешло в самообман...

- Ты знаешь, что он концертмейстер оперного театра? - сказала Лена.

- Нет. Откуда я могу это знать? - удивился Доплер. - Я, по правде говоря, сейчас подумал, что это вообще не человек, а как бы... дух этого места, - он обвёл рукой вокруг... На двух стенах кафе висели вперемешку копии Айвазовского, Бубликова и... "Возможно, что и оригиналы... Каких-то пассеистов..." - подумал Доплер... У третьей стены была древняя барменская стойка, и над ней - ряды бутылок... Среди этикеток попадались такие, что не могли не вызвать приступ ностальгии... А четвёртой стены вообще не было...

- Ты что, знакома с этим домовым? - спросил он.

- Да.

- Откуда?

- Когда мы вчера были на нудистском пляже, и ты плавал в море, он звал меня в свою постановку.

- Какую ещё постановку?

- Они ставят пьесу прямо на берегу. Он уговаривал меня сыграть роль Амфитриты.

- Смотри ты! - рассмеялся Доплер. - А кто Нептун? Он сам? Не домовой, стало быть, а водяной... Вот так тебя оставлять одну на пляже!

- А ты думал... Такие кавалеры у меня, видишь...

- Откуда он?

- Из Тьмутаракани.

Улыбка, не сходившая с лица Доплера, слетела, когда он попробовал принесённого "судака в кляре". Тут же он подумал, что официантка неспроста принесла только одну тарелку (они с Леной заказали одно и то же). И сказала, что со второй надо подождать - минут двадцать...

- Что-то не то, - сказал Доплер и с тревогой посмотрел на Лену.

- О, господи, - сказала она, - ну давай я попробую, я же твой грибной человек...

- Ты моя грибная девочка, - как можно ласковее сказал Доплер и положил ей в рот кусочек со своей вилки... Пожевав, Лена сказала:

- По-моему, рыба как рыба... У нас в общежитии...

- Лена, у вас в общежитии крыс едят... Которых перед этим травят мышьяком... Или коктейлем "Крысы убоя"... А я больше чем уверен: рыба тухлая...

- Надоело уже, Доплер. Ну, давай я её съем.

- Нет. Я не хочу, чтобы ты отравилась.

- Пусти.

- Нет, я сказал. Не получишь... Вот тебе доказательство: рыбу мы заказали одну и ту же, а принесли только мне одному.

- Доплер, у тебя мания преследования...

- Чёрта лысого! Они принесли одну порцию, потому что это - остатки! Новую они будут жарить сейчас, а это они разогрели из ошмётков. Из разных тарелок сгребли в одну.

- Тебе надо открыть частное сыскное агенство.

- А то! Был такой случай в советское время - один физик на отдыхе что-то подобное заподозрил... И доказал это при помощи изотопов!

- Что доказал?

- А то, что котлета уже как минимум один раз подавалась к столу.

- И для этого он облучил желудки всех отдыхающих?

- А ты как думала, истина важнее... Ну, на самом деле, это были какие-то безобидные изотопы...

- А ты и так докопался, умница ты наша...

- Дедуктивный метод! Слушай, но как же здесь всё... Одно к одному... Эти картины, этот концерт-майстер, это кафе, эта рыба, эта... Послушайте, милая, - перехватил Доплер официантку, - замените мне, пожалуйста, вот это. Рыба тухлая.

Официантка хотела было возразить, но Доплер привёл аргумент, который только что опробовал на Лене, и официантка сразу перестала возражать. Произнесла бесстрастное "извините", взяла тарелку и исчезла в двери, которая вела на кухню. Доплер торжествующе посмотрел на девочку... И понял, что сцена не вызвала у неё никаких положительных эмоций.

"Недолго музыка играла, - подумал он, - пока что она не хочет меня отравить, но если она так не рада, что мне удалось избежать травли... То что-то всё-таки пробежало между нами... Или кто? Если кошка, то пробежало... Надо срочно чем-то задобрить..."

"Но не есть же специально для неё тухлую рыбу? Гаутама съел в гостях какую-то дрянь, хотя и знал, что ест дрянь... Только чтобы не обидеть хозяина... Отравился и помер".

"Не присягал я косому Будде!..."

Он попробовал перевести разговор на другую тему. Но Лена не поддержала, и Доплер теперь просто молча сидел с потухшим взором, вертя в руке вилку. Он подумал, а чего это он, собственно говоря, должен второй уже день кряду придерживать свой язык? Насильно мил не будешь.