Сара Уотерс - Нить, сотканная из тьмы

— Спиритка Дауэс? Так я ее знаю! Это же она ударила по голове дочь миссис Сильвестр... или придушила... в общем, чуть не убила...

Я вспомнила картину Кривелли, на которую иногда с удовольствием поглядываю. Сейчас казалось, будто я робко вошла с ней в комнату, а ее у меня выхватили, и она пошла по рукам, залапанная грязными пальцами. Я спросила миссис Уоллес, хорошо ли она знала пострадавшую. Та ответила, что знавала ее мать — «весьма пакостную» американку, дочка же обладала прелестными рыжими волосами, но была бледна и конопата.

— Какую бучу подняла миссис Сильвестр из-за той спиритки! Правда, та все же сильно издергала девицу.

Я передала слова Дауэс: девушка не пострадала, но только напугалась, а ее вид испугал еще одну даму, которая умерла. Ее звали миссис Бринк. Это имя знакомо миссис Уоллес? Нет, не знакомо.

— Дауэс решительно утверждает, что во всем виноват дух, — сказала я.

На ее месте он бы утверждал то же самое, усмехнулся Стивен; вообще-то он даже удивлен, что подсудимые столь редко прибегают к подобной отговорке. Дауэс показалась мне вполне бесхитростной, поделилась я. Разумеется, ответил брат, спириты должны выглядеть простодушными. Этому они нарочно обучаются для своего ремесла.

— Все они одна шайка-лейка, — оживился Артур. — Скопище прохиндеев. И весьма неплохо зарабатывают охотой на простофиль.

Я коснулась своей груди там, где должен бы висеть медальон; сама не знаю зачем — чтобы привлечь внимание к потере или, наоборот, скрыть ее. Я взглянула на Хелен, но она, улыбаясь, разговаривала с Прис. Вряд ли все спириты нечестивцы, сказала миссис Уоллес. Однажды ее подруга участвовала в спиритическом круге, и медиум рассказал много такого, чего просто не мог знать: о ее матери, о сыне кузины, погибшем в пожаре.

— Всем известно, что у них имеются особые книги, — заявил Артур. — Этакие гроссбухи с именами, которыми они обмениваются. Вероятно, в одном значится имя вашей подруги. А где-нибудь есть и ваше.

Миссис Уоллес аж вскрикнула:

— Синяя книга спиритов! Вы серьезно, мистер Барклей?

Сестрин попугай встопорщил перья.

— В доме моей бабушки, — сказала Хелен, — на повороте лестницы есть место, где, говорят, можно встретить призрак девушки, которая упала со ступеней и сломала шею. Собираясь на бал, она спускалась в шелковых туфельках.

Призраки! — заворчала мать. Похоже, в этом доме ни о чем другом не говорят. Отчего бы в таком разе нам не пойти в кухню, чтобы поболтать со слугами...

Чуть погодя я перешла к Стивену и под шумок общего разговора спросила, вправду ли он считает Селину Дауэс полностью виновной.

— Она в Миллбанке, — усмехнулся брат. — Стало быть, виновна.

Я напомнила, что вот так же он отвечал в детстве, чтобы поддразнить меня; из него уже тогда лез адвокат. Я заметила, что Хелен за нами наблюдает. Жемчужные серьги в ее ушах выглядели каплями воска; я вспомнила, как, бывало, смотрела на них и представляла, что они тают от жара ее горла. Присев на ручку кресла Стивена, я спросила, зачем же считать Селину Дауэс такой испорченной и расчетливой.

— Ведь она так молода...

Я вовсе не об этом, ответил брат. В суде, сказал он, частенько видишь девочек лет тринадцати-четырнадцати — таких маленьких, что приходится подставлять им ящики, чтобы присяжные их разглядели. Однако в делах этих девочек неизменно маячит взрослый, мужчина или женщина; молодость Дауэс говорит, возможно, лишь о том, что она «попала под чье-то дурное влияние». Я возразила, что девушка выглядит очень уверенной; если кто на нее влиял, то лишь духовно.

— Что ж, — сказал Стивен, — тогда, возможно, она хочет кого-то выгородить.

То есть человека, ради которого она согласна пять лет жизни провести в тюрьме? В Миллбанке? Такое случается, сказал брат.

— Ведь Дауэс весьма красива и молода? Так, может, «дух», замешанный в деле, — теперь я его припоминаю — какой-нибудь парень? Знаешь, большинство призраков, исполняющих трюки на сеансах, — это актеры, укутанные в муслин.

Я покачала головой: да нет, он ошибается! Я просто уверена в этом!

Тут я поймала его изучающий взгляд, который словно говорил: что ты знаешь о страсти, которая заставит красотку сесть в тюрьму ради своего парня?

И впрямь, что я знаю о подобных вещах? Рука моя опять поползла к груди и, скрывая жест, оттянула воротник платья. Брат вправду считает спиритизм чепухой? — спросила я. А всех спиритов — мошенниками?

Стивен вскинул руки:

— Я не говорил все, я сказал большинство. Это Барклей считает их всех бандой жуликов.

С мистером Барклеем мне говорить не хотелось.

— Каково твое мнение? — опять спросила я.

Стивен ответил, что его мнение не отличается от мнения всякого разумного человека, получившего все доказательства: большинство спиритов, несомненно, обычные шарлатаны; возможно, некоторые пали жертвой болезни или мании — Дауэс вполне может быть одной из них, и тогда ее следует пожалеть, нежели осмеивать; но другие...

— Мы живем в век чудес. Я могу пойти на телеграф и связаться с человеком на такой же станции по другую сторону Атлантики. Как это происходит? Не знаю. Пятьдесят лет назад подобное считалось абсолютно невозможным и противоречило всем законам природы. Однако, получая телеграмму, я не считаю, что меня одурачили и сообщение отстучал малый, спрятанный в соседней комнате. В отличие от некоторых священников, я также не допускаю, что господин, адресующийся ко мне на спиритическом сеансе, в действительности есть замаскировавшийся дьявол.

Но телеграфные аппараты, возразила я, соединены проводами. Уже есть инженеры, ответил брат, считающие возможным создание схожих аппаратов, которые работают без проводов.

— Возможно, в природе существуют провода — этакие волоски... — Стивен пошевелил пальцами, — столь тонкие и странные, что ученые не имеют для них названия, ибо пока даже не видят их. Может быть, лишь утонченные девицы вроде твоей любезной Дауэс способны улавливать эти провода и слышать переданные по ним сообщения.

— Послания от мертвых? — спросила я, на что Стивен ответил: коль скоро умершие существуют в иной форме, нам определенно потребуются весьма редкостные и необычные средства, чтобы их услышать...

Если это так и Дауэс невиновна, начала я... Нет, он не говорил, что так оно и есть, он лишь сказал: возможно.

— Даже если бы так было на самом деле, это еще не означает, что ей можно верить.

— Но если она вправду невиновна...

— Коли так, пусть ее духи это докажут! Мне было бы интересно сразиться с ними. Ведь остается вопрос слабонервной девицы и до смерти напуганной дамы. — Стивен потянулся за печеньем, которое на тарелке разносила Вайгерс, вызванная звонком матери. — Однако я все же думаю... — он стряхнул с жилета крошки, — что был прав в своей первой версии. Красавца в муслине я предпочитаю невидимым волоскам.