Осне Сейерстад - Книготорговец из Кабула

11. Запрещается взимать проценты по займам, а также сборы за обмен денег и проведение сделок. Эти способы обогащения запрещены исламом. Нарушавший запрет будет осужден на длительное тюремное заключение.

12. Запрещается стирать белье в реке в черте города. Женщины, нарушившие этот запрет, будут отведены домой с соблюдением всех правил приличий, предписываемых исламом, а мужья этих женщин будут сурово наказаны.

13. Запрещается исполнять музыку и танцевать на свадьбах. В случае нарушения запрета глава семьи будет арестован и наказан.

14. Запрещается играть на барабане. Наказание уличенному в игре на барабане назначит религиозный совет старейших.

15. Запрещается портным шить женскую одежду и снимать мерки с женщин. В случае обнаружения в мастерской модных журналов портной будет арестован.

16. Запрещается колдовать. Все книги по колдовству и магии будут сожжены, а колдун будет содержаться в тюрьме, пока не раскается.

В дополнение к этим шестнадцати пунктам специально для женщин Кабула было зачитано следующее обращение:

Женщины, вам не следует покидать стен вашего дома. Если же вы это делаете, то не уподобляйтесь тем, кто расхаживал в модной одежде с толстым слоем косметики на лице, выставляя себя напоказ мужчинам, до того как в страну пришел ислам.

Ислам — это спасение для всех людей, ислам отводит женщине особую роль в обществе.

Женщины не должны привлекать к себе внимания дурных людей и вызывать в них греховные помыслы.

Обязанность женщины — воспитывать детей и поддерживать домашний очаг, заботиться о еде и одежде для своей семьи.

Если женщине надо покинуть дом, она обязана прикрываться согласно закону шариата.

Женщины, одетые в модную, украшенную, облегающую или красивую одежду и желающие привлечь к себе внимание, будут прокляты согласно закону шариата и никогда не смогут попасть в рай. Они, а также старшие над ними, будут подвергнуты обыску и суровому наказанию со стороны религиозной полиции. В права и обязанности религиозной полиции вменяется борьба с подобными общественными пороками, до тех пор, пока их не искоренят совсем.

Аллах Акбар (Аллах велик)!

Она все время теряет главную из виду. Колышущиеся паранджи так похожи одна на другую. Их вкруг волнует целое море, синее море паранджей. Она опускает глаза и смотрит на землю, те грязные туфли она может отличить от чужих грязных туфель. Она видит полоску белых штанов и край пурпурно-красного платья. Так и идет она по всему базару, не отрывая глаз от туфель под колышущейся паранджей. За ней, задыхаясь, спешит беременная паранджа, она едва поспевает за энергично шагающими компаньонками. Первая останавливается выбрать ткани на простыни. Во время разговора с торговцем ее рот прикрыт, а черные глаза с трудом угадываются за нитяной вуалью. Паранджа торгуется, помогая себе руками и носом, что выпирает из-под складок покрывала подобно клюву. В конце концов, она решается, тянется за сумочкой и отдает торговцу пару синих бумажек. Торговец отмеряет несколько метров полотна в голубой цветочек. Полотно исчезает в сумке под паранджой.

Сквозь ткань паранджи проникают ароматы шафрана, чеснока, сушеного перца и свежеподжаренной пакоры, [11] Пакора — особый вид кукурузных лепешек, которые жарят в масле со специями. смешиваясь с запахом пота, дыханием и резким запахом мыла. Нейлон на лице настолько плотен, что чувствуешь, как у тебя пахнет изо рта.

Паранджи плывут дальше, по направлению к русским алюминиевым чайникам самой дешевой марки. Женщины щупают товар, спрашивают мнение продавца, торгуются, приходят к согласию. Чайнику тоже находится место под паранджей, что струится складками над чашками и тазами, ковриками и метлами, постепенно разбухая. Две другие, не столь целеустремленные покупательницы останавливаются принюхаться, потрогать пластмассовые заколки и золотистые браслеты, потом, спохватываясь, опять начинают высматривать в толпе свою предводительницу. Она стоит у тележки, на которой вперемешку горой лежат бюстгальтеры. Белые, светло-желтые и розовые, сомнительного покроя. Некоторые привязаны к жердочке и дерзко развеваются на ветру, подобно флагам. Паранджа ощупывает бюстгальтеры и прикидывает размер на пальцах. Она высовывает из-под складок обе руки, проверяет ткань на эластичность, натягивает чашечки и выбирает на глаз мощную конструкцию, напоминающую корсет.

Две отставшие идут дальше, вертя головами. Женщина в парандже — все равно, что лошадь в шорах, она может смотреть только прямо перед собой. Нитяная вуаль переходит в плотную ткань как раз напротив уголков глаз, так что женщины не могут скосить взгляд в сторону. Приходится поворачивать голову. Это еще один маленький секрет изобретателя паранджи: мужчина всегда может определить, на кого или на что устремлен взгляд его жены.

Покрутив головами, женщины находят главную паранджу в одном из узких проходов во внутренней части базара. Она держит в руках полоску кружев, плотных синтетических кружев, как на шторах советского производства. Шторное кружево отвлекает ее надолго, эта покупка насколько важна, что она осторожно высовывает из-под паранджи голову, нарушая тем самым запрет будущего мужа показывать лицо публично. Но трудно же оценить качество сквозь дырочки в шторке на глазах. Только хозяин ларька видит ее лицо, которое, несмотря на веющую с гор прохладу, покрыто капельками пота. Шакила встряхивает головой, озорно улыбается, смеется, торгуется и да, даже флиртует. Теперь видно, как она развлекается. Она все время это делала, и продавцы прекрасно понимали язык колышущейся, кивающей, летящей паранджи. Она умеет флиртовать при помощи одного лишь мизинца, ноги, руки.

Шакила набрасывает кружева на голову, и вдруг становится ясно, что это никакая не штора, это кружева на фату, последний штрих к свадебному наряду. Конечно, белую фату надо обшить кружевами. Сделка заключена, продавец отмеряет кружево. Шакила улыбается, и кружево исчезает в сумке под паранджей, паранджа снова наброшена на голову и закрывает Шакилу до пят, как и полагается. Сестры идут дальше, протискиваясь сквозь все более узкие проходы между торговыми рядами.

Слышен несмолкающий ровный гул голосов. Мало кто из продавцов пытается криком привлечь внимание к своим товарам. Большинство занято разговором с соседями, другие сидят в непринужденной позе на мешке из-под муки или горе ковров и следят за происходящим на базаре. Зачем расхваливать свой товар и зазывать, если покупатели все равно купят-то, что им нужно?

Время как будто остановилось на Кабульском базаре. Тут продают те же товары, какие мог бы застать Дарий Персидский в VI веке до нашей эры. На больших коврах под открытым небом и в тесных лавках лежат вперемешку предметы роскоши и первой необходимости, а привередливые пальцы переворачивают их и щупают. Большие холщевые мешки наполнены фисташками, курагой и зеленым изюмом. На ветхих тележках громоздятся пирамиды маленьких желтых плодов — гибрида лайма и лимона, — которые едят с кожурой, настолько она тонкая. Бьются и квохчут куры в мешках. Перед торговцем пряностями высятся горки Чили, красного перца, карри и имбиря. Торговец пряностями обычно по совместительству и знахарь, как заправский врач, он прописывает те или иные сушеные травы, корешки, фрукты и чаи от разных болезней, начиная с самых обычных и заканчивая самыми что ни на есть загадочными.