Карлос Фуэнтес - Приятное общество

Он сунул руку в высокий мусорный бак. Чтобы поискать там что-нибудь съестное. И рылся в баке, когда почувствовал прикосновение чьей-то руки и в ужасе отдернул свою. Вскинул голову и встретился взглядом со старым клошаром, тем самым, которого утром задержал полицейский. Алехандро смотрел на старика, а старик — на него, однако видеть не мог. Он был слеп. Глаза его будто обволакивала изнутри какая-то туманная пелена, и казалось, они растворены в сгустке белесой спермы.

— Убили мою собаку, — сказал старик. — А меня арестовали. Сказали, что это я ее убил. А зачем бы я стал убивать единственного своего друга, своего поводыря, с которым я ходил по улицам и искал себе пропитания? Зачем, скажите на милость? Собаку звали Мирамон.

Он обшарил лицо Алекса невидящим взглядом.

— А вам, приятель, никогда не случалось есть собачье мясо? Недурно, знаете ли.

Беззубо засмеялся.

— Голод не тетка.

Алекс не в силах был вымолвить ни слова. Если бы он обнаружил перед этим дряхлым сиротой ужас, который испытывал, то спугнул бы его. Пусть слепец думает, что наткнулся на немого.

— Никто, кроме меня, не знает про эту помойку. Лучшая во всем квартале. Здешние люди вроде ничего и не едят — сразу все выбрасывают.

С уверенностью, достигающейся навыком, он указал на дом сестер Эскандон.

— Не иначе, святым духом питаются, — слепец рассмеялся кудахтаю-щим смехом, но тотчас впал в уныние. — Как мне будет не хватать моего Мирамона. Гав-гав!! — пролаял он уже на ходу.

Остаток дня Алекс провел за чтением, мысленно готовясь к ужину с тетей Сереной. Что-то подсказывало ему, что сегодня она не откажется от рандеву. И в самом деле, старуха ждала его сидя перед блюдом с уже привычным мясом. Алехандро решил бестрепетно отведать его, ибо был уверен, что единственное спасение — вести себя как ни в чем не бывало, как будто ничего необычного не происходило, не подпасть под власть тайны, которая, как туман, клубилась вокруг ненавидящих друг друга сестер. Вот этим они были наделены в равной степени — обе обладали даром вносить толику безумия в нормальную жизнь. От затворничества, решил Алехандро, все перепуталось у них в голове.

— Прошу к столу, Алехандро, — очень светски произнесла Серена. — Извини, что потревожили тебя прошлой ночью.

Она вздохнула.

— Ты должен понимать: когда две немолодые одинокие женщины на протяжении многих лет живут вместе и ни с кем больше не общаются, у них возникают небольшие чудачества...

— Небольшие? — с затаенным ехидством переспросил племянник.

— Все это очень странно, мой мальчик... Кроме Панчиты — а она, как ты знаешь, глухонемая — у нас никто не бывает. И это не может не вызвать толков и пересудов. Я говорила сестре: "Давай время от времени выходить на улицу". А она отвечает: "Нет, мы не можем оставить дом. Кто-то из нас должен всегда быть дома".

Несколько секунд она жевала. Проглотила. Вытерла губы салфеткой. Алехандро выждал и взял себе мяса оттуда же, откуда брала его тетка, — так можно не бояться, что отравленное...

— Тогда я предложила ей чередоваться, — продолжала старуха. — Она выходит — я остаюсь, а потом наоборот. И знаешь ли, что она мне ответила?

Алехандро чуть качнул головой.

— Ответила, что, если будем выходить поодиночке, люди решат, что другая умерла.

— Но если обе будете выходить, пусть хоть и не вместе, все поймут, что это не так.

— Нет. Как только увидят одну, скажут, что она убила другую.

— Да нет же! Это невозможно! За что? Почему?

— Чтобы завладеть наследством.

Алехандро не поверил ее словам, прозвучавшим столь же неожиданно, сколь и естественно. И решил продолжить игру:

— И что же — большое наследство?

— Ему нет цены.

— А-а... — протянул племянник.

— Знаешь ли ты, почему мы запретили тебе пользоваться парадным?

— Теряюсь в догадках.

— Никто не должен знать, живы мы с сестрой или нет. А присутствие гостя...

— Но почему не должен?.. — не выдержав, перебил Алекс.

— Не спеши. Любопытство, мой мальчик, до беды доведет.

— Хорошо-хорошо, я молчу и слушаю.

Серена устремила на него взгляд, в котором безумие побраталось с гордыней:

— Там, в городе, считают, что мы — тени... Присутствие гостя может убедить их в том, что это не так.

Алехандро, чтобы не обидеть тетку, постарался скрыть улыбку.

— Я слышал, что у каждого обитателя дома есть свой призрак-двойник.

— Именно так. Но цена слишком высока, и лучше это не проверять. Из груди ее вырвался судорожный смех. Серена взмахнула руками.

Неловким движением перевернула бокал. Красное вино пролилось на скатерть. Пятна на белом полотне не осталось.

Тетушка глядела на Алехандро умоляюще.

— Пожалуйста... Верь мне. Наша жестокость — это часть нашей любви.

— Вы имеете в виду, что, хоть временами и ссоритесь с тетей Сенай-дой, вы любите друг друга?

— Нет-нет! — произнесла она, откинув голову назад, словно боролась с удушьем. — Я говорю о нашей любви к тебе...

Алехандро бросился к ней на помощь:

— Что с вами, тетушка? Вам нехорошо? Вызвать врача? Ее ненавидящий взгляд остановился на нем.

— Врача? С ума сошел?! Марш в свою комнату! Живо! Ты наказан! Останешься без ужина!

— Тетушка... — Алекс пытался улыбнуться.

— Какая еще тетушка?! — крикнула она. — Я твоя мать!

Он хотел было твердо произнести: "Моя мать Лусия недавно скончалась в Париже, и я прошу уважать ее память", но решил, что не стоит. Бесполезно. И в легком смятении чувств отправился к себе, с грустью вспоминая вкус и букет — одновременно и внятный, и едва уловимый — оставшегося в бокале вина.

Что же это взбрело в голову донье Серене? Как могла она, девственная и бесплодная, вообразить себя матерью Алехандро де ла Гуардиа? Разве ей неизвестно, что он родился в Париже двадцать семь лет назад, когда сестры Эскандон уже наглухо затворились в доме на улице Рибера-де-Сан-Косме?

Прямо сюжет для романа XIX века. Он, Алехандро, рожден Сере-ной и тайно переправлен в Париж под опеку той, кого считает своей матерью — Лусии Эскандон де ла Гуардиа. Он подброшен к дверям приюта или церкви и лежит под снегом... Любой романист сойдет с ума от того, какое богатство сюжетных ходов, какое разнообразие развязок этой драматической интриги открывается перед ним... В лицее, среди прочего обязательного чтения Алехандро познакомился с чудесной книжкой Дидро под названием "Жак-фаталист", персонажи которой — Жак и его хозяин — придя на перекресток дорог, должны выбрать из множества возможностей не только направление, но и рассказ. Расставаться ли им, идти ли вместе, посетить ли монастырь, напиться ли с настоятелем, переночевать ли в гостинице...

Нечто подобное происходило сегодня вечером и с ним. Он мог извиниться перед тетками, покинуть их, снять номер в отеле, обменять "дорожные чеки" на мексиканские песо, навсегда позабыть о доме на Рибера-де-Сан-Косме и его полоумных обитательницах.