Джон Краули - Любовь и сон

Нужно было рвануть туда и затоптать разгоравшееся пламя резиновыми подошвами, а затем вернуться к своим делам. Но в ту субботу все произошло слишком быстро, огонь побежал, оставляя за собой черную почву, присоленную белой золой. Пирс, Бёрд и Хильди, рассыпавшись вдоль его изогнутого фронта, энергично затоп-топ-топали, но их окликнул Уоррен, и они обернулись: позади образовался большой выжженный круг, высокие стебли вспыхивали у основания и превращались в факелы; все понятно, нечего и стараться. Тогда-то Хильди и помчалась за водой.

Все больше поддаваясь ощущению, что произошло нечто ужасное и непоправимое, Пирс ухитрялся в то же время постигать занимательную логику огня, логику, до которой мог бы додуматься и раньше, но не додумался: как огонь от места зарождения распространяется во все стороны, пока по краям есть чему гореть, и оставляет за собой правильный круг пожарища. Он понимал, что, пока не иссякнет топливо, круг будет расти. Пламя покидает опустошенное место и движется дальше и дальше — нет причин, чтобы оно остановилось.

Бёрд припустила домой по пятам за Хильди, Уоррен с плачем побежал следом. Подошвы тапочек Пирса раскалились, как не раскалялись даже на асфальтовой дороге под летним солнцем: не в меру раскалились. Он поспешил за остальными.

Когда он достиг двора, Хильди уже возвращалась, с ведерком в одной руке и лейкой в другой. От спешки она проливала на ходу большую часть воды. При виде ее яростного лица, отчаянной решимости, а также незакрытой поливальной кишки, из которой она наполнила не внушавшие никаких надежд емкости, Пирса покинули силы. Он понял, что пора звать на помощь взрослых. Не двигаясь с места, он пытался припомнить, дома ли дядя Сэм, а скорее, пережидал, пока в воображении сменялись образы дяди в доме и дома без дяди. Прежде чем Пирс успел на что-либо решиться, из двери высунула голову мать и позвала его. В чем дело, Пирс. И тут же Пирсов пожар перешел в другие руки.

— Ничего такого, ага?

Бросив сигарету, мать тщательно ее раздавила. Потом отправилась за Пирсом в конец двора, откуда было видно поле. За ней следовали Бёрд с Уорреном.

— О черт, — сказала она.

Спустя долгое время Пирс спросил свою двоюродную сестру Бёрд, как она думает, в самом деле они подожгли лес или сгорело только несколько акров кустарника.

— Думаю, это был большой пожар, — отозвалась она. — Наверняка. Не меньше сотни акров выгорело. Полыхало до самого участка Йокуна; я знаю, потому что у него ограда сгорела и он требовал с папы новую. Но у него изгородь была старая, разваленная, он ее никогда не чинил, а хотел новую, с аккуратными столбиками и проволочной сеткой! Горело все до самой реки. Помню, как говорили, что с пожаром ничего не сделать, но у реки он сам остановится. Наверное, так и случилось. В те дни вечно где-нибудь полыхало. Вспомни. По сухим дням солнце красное, в дымке. Это пожары дымили.

В послевоенные годы, когда повсюду рыли шахты, было вырублено на крепь больше сотни акров леса; рубщикам платили поштучно, и они вывозили то, что просто было вывезти, и оставляли прочее: отрубленные верхушки, щепки, а также хорошие длинные бревна, если они лежали в неудобном месте. Леса за косогором Сэма Олифанта представляли собой причудливое скопление древесных отходов и старых пней, в балках рассыпались в прах стволы, похожие на большие чучела, свалившиеся на землю, — и все это только и дожидалось спички Пирса. Бёрд помнила, хотя Пирс забыл, как после красного заката она с Хильди и Джо Бойдом (это был старший брат ее и Хильди, и при начале пожара он не присутствовал) выбрались на крышу через окошко в чулане на третьем этаже (когда Пирсу впервые продемонстрировали эту хитрость, он поразился: как так, окошко в чулане) и в темноте, отдававшей золой, наблюдали, как огонь медленно ползет через лощину и вверх по горе.

Если это был лесной пожар, то какой-то нехарактерный; он мало напоминал тот, что уничтожил приют Бэмби и обратил в бегство лесных обитателей. [6] Мультфильм студии Уолта Диснея «Бэмби» по одноименной сказке (1926) Феликса Зальтена (1869–1945) вышел в 1942 г. (реж. Дэвид Д. Хэнд). Это было не пространство, заполненное живым оранжевым пламенем, а тускло-ржавая дымная граница между сгоревшим и несгоревшим: в сущности, она ничем не отличалась от огня в траве, откуда пожар начался.

— Твоему папе придется за это заплатить, — заметил Пирсу Джо Бонд, наслаждаясь ощущением своей невиновности (в его обязанности не входило сжигать мусор).

— Это нечестно, — вступилась Хильди.

— А вот и нет. Как быть, когда маленький ребенок что-нибудь натворит? С него же за убытки не стребуешь, поэтому ответ держит отец. Ему и раскошеливаться.

Пирс молчал, не представляя себе, о каких убытках говорит Джо Бойд. Гора, две горы? Но они не имеют цены, думалось Пирсу.

— Но он же не виноват, — возразила Бёрд, хотя, когда Джо Бойд, как сейчас, говорил ужасные вещи, он часто оказывался прав; мать Бэмби (хотя Бёрд затыкала себе уши, чтобы не слышать нашептываний брата) действительно умерла. — Кроме того, его отец в Нью-Йорке. И он бедный.

Она не добавила, что Пирс устроил пожар не в одиночку, они были вместе: Невидимая Коллегия [7] Английское братство ученых и философов, основанное в 1645 г. под влиянием розенкрейцерских идей (тж. Незримая Коллегия). Оказала существенное влияние на развитие английского масонства. работает сообща и связана круговой порукой. А раз так, Джо Бойд виноват тоже, как пожизненный президент кентуккского отделения Коллегии, по всем правилам избранный ее членами. Ничего этого Бёрд не сказала, чтобы не выдать Джо Бойду существование Коллегии и его собственное президентство: это был секретнейший из всех многочисленных секретов, которые Невидимая Коллегия поклялась хранить.

— Не мой папа, — на всякий случай счел нужным уточнить Джо Бойд. — Твой папа.

Пожар Пирса Моффета не был единственным в ту ночь в горах, вспыхивали и другие, в том числе непотушенные. В Камберлендских горах полыхало годами, и тушить их было некому. И ладно бы только деревья: прежде случалось, горели и сами горы, от динамита, который использовали, чтобы расшатать угольный пласт, как расшатывают зуб; пласт начинал тлеть, расщелины дымили, сохла земля. Из штреков веяло обжигающим жаром, камни на склоне, если ступить босой ногой, казались теплыми, как живая плоть.

Сланцевые отвалы рядом с приемными площадками для угля горели тоже: огонь зарождался глубоко внизу, в угольных частицах и пыли под гнетом тонн скалистой породы, и поднимался по линиям сброса в аспидных и глинистых сланцах, шипел и дымился в длинных изогнутых жилах. Время от времени хозяева посылали команды рабочих проследить эти рукава огня и засыпать золой; день-два рабочие карабкались по кучам наподобие чертей-прислужников в каком-нибудь небольшом аду и только ставили пожару заслоны, не перелопачивая его по-настоящему. Результата хватало ненадолго; огонь поворачивал и находил себе другие пути. Иные из сланцевых пожаров не потухали годами; некоторые из тех, что застал в 1936 году Сэм Олифант, новоиспеченный доктор Олифант, впервые прибывший в Камберлендские горы, встретили его после войны, когда он вернулся туда с семьей.