Ольга Ляшенко - Собиратель чемоданов

Учитель долго сомневался, стоит ли и целительскую практику переводить на платную основу. В конце концов, уступив настоятельным советам свами Кейнса и свами Рикардо — двух талантливых учеников-неофитов, возглавивших Экономический Департамент, согласился на эксперимент: сперва ввел плату чисто символическую, а потом стал потихоньку ее повышать и постепенно приблизил к настоящей и справедливой, из того расчета, что утраченное здоровье ни за какие деньги не купишь, а восстановленное должно стоить уж по крайней мере не меньше, чем дома, машины, и прочее имущество, если продать его всем скопом. И очень скоро понял, что не ошибся, доверившись молодым экономистам. Раньше больные относились к лечению легкомысленно, советы его и наставления в оно ухо впускали, а в другое, как говорится, выпускали, потому и процент благополучной перерождаемости был сравнительно низким. Теперь же все переменилось. Эффективность лечения резко поднялась. Практически все пациенты стали перерождаться не ниже Мира Животных, из них более семидесяти процентов — в Мире Людей, включая Чемоданы, а пять и семь десятых процента — в более высоких Мирах. Но настоящим чудом, очевидным и для неверующих, было то, что отдельные пациенты даже как будто пошли на поправку — факт, который многих заставил призадуматься.

Поскольку наплыв желающих лечиться возрос пропорционально повышению цены, и Учитель был уже не в состоянии один справляться с такой нагрузкой, пришлось подключить к работе ряд специально подготовленных медиков, опять же из числа новых членов Сангхи, а в прошлой, мирской жизни врачей. Для управления их работой был учрежден Медицинский Департамент.

Еще раньше, одними из первых, были созданы Департамент по Безопасности, Департамент по Связам с Общественностью, а также, на всякий случай, Департамент Внешних Сношений.

Так начало сбываться Предсказание Учителя, в котором он впервые назвал свою Сангху «Корпорацией Истины». А тогда, между прочим, никто не мог понять, почему это он вдруг ее так назвал, и вообще о чем идет речь. Ни на какую корпорацию она тогда и отдаленно не походила: это была горстка учеников, объединенных исключительно приверженностью Учителю и едва сводившая концы с концами.

За первый же месяц после введения новой экономической политики численность Сангхи увеличилась вчетверо, за следующий — еще вдвое, в дальнейшем пришлось ужесточить условия приема: был установлен фиксированный минимальный вступительный взнос, благодаря чему численный рост стабилизировался и стал прогнозируемым.

Массовость не была самоцелью. Гораздо важнее было то, какие стали приходить люди. С такими людьми Учителю раньше и знаться-то не приходилось. Это были такие люди, что если бы рядом с ними поставить самого Маха Могаллану, то он показался бы просто шутом гороховым, вроде святого Валентина или Санта Клауса.

Взять хотя бы свами Митяя. Из всех святых Индии и Гималаев с ним мог бы поспорить разве что любимый ученик Марпы Переводчика Миларепа, перед которым трепетал весь Тибет. Когда он, бывало, пролетал над каким-нибудь селением или являл там свою форму-внешность, то все жители, хоть верующие, хоть неверующие, ругали его самыми последними словами, однако отказать ему в чем бы то ни было ни один не отваживался. Как всегда и бывает со святыми, хуже всех относились к Миларепе жители его же родной деревни. Для них он был никаким не святым и не пророком, а злым колдуном и жестоким бандитом, погубившим тридцать пять человек. В оправдание этих недалеких людей можно сказать лишь то, что деревня их представляла собой очень маленький населенный пункт, для которого тридцать пять человек составляли довольно-таки высокий процент от общего населения. Миларепа всегда собирал богатейшие пожертвования, но лично себе ничего не брал, а все отдавал своему Учителю, на дело Спасения.

Корпорация приобретала все больший вес в обществе. Даже те, кто не разделял учения Истины, признавали, что, возможно, организация Сатьявады — это и есть та самая «сильная рука», которая способна вытащить Чемоданы из кризиса.

Это стало очевидным после потопа. Как говорится, не было счастья, да несчастье помогло: во время стихийного бедствия чемоданные жители впервые воочию убедились, что значит сильная организация с централизованным управлением. В то время, как все метались в панике, суд был парализован, а правительство, как и всегда, бездействовало, руководство Корпорации Истины единственное не растерялось и образовало специальный Департамент по Спасению в Чрезвычайных Ситуациях, наделив его чрезвычайными же и полномочиями. Немедленно были по тревоге мобилизованы все члены Корпорации, умевшие нырять и плавать, остальные были привлечены к подсобным работам. Силами плавучих бригад было спасено несколько сотен людей и большое количество материальных ценностей. Тем, кого не удалось откачать, сам Учитель (поскольку он все еще оставался единственным Достигшим) оказывал посильную помощь в очищении кармы при помощи поа , для снижения риска неудачного перерождения.

А после того, как вода спала, Корпорация выделила солидные средства на восстановление разрушенного хозяйства и безвозмездно вручила их правительству, одновременно учредив специальную Наблюдательно-Консультативную Комиссию, для контроля за тем, чтобы правительство не использовало выделенные средства как-нибудь не по назначению, а также для наилучшей организации восстановительных работ.

1. Впоследствии, уже во времена гонений, Учитель не раз возвращался мыслями к тем звездным часам и дням, когда Корпорация на короткое время фактически заменила и суд и правительство, а Учение Истины еще бы чуть-чуть — и превратилось в государственную религию.

Слова «Сатьявада», «Истина» и «Спасение» не сходили с первых полос газет и с уст теле- и радиоведущих. А один журналист прославился тем, что взял да и заявил во всеуслышание, что, мол, не надо этих трех слов. Когда же все пришли в замешательство — почему это, мол, вдруг не надо? — а другой журналист, представлявшийся якобы его собеседником, и вовсе растерялся, так что даже не знал, что и возразить, поскольку не был предупрежден заранее, что беседа может принять такой оборот, — то он разъяснил, почему. Потому что слова эти — синонимы и означают в сущности одно и то же, так что достаточно одного из них, причем даже неважно какого именно, а можно употреблять кому какое хочется, на выбор, но при этом обязательно иметь в виду два остальных. Эта мысль его так всем понравилось своей смелостью и новизной, что и другие стали ее повторять, и уж никакая передача и никакая статья не начиналась без того, чтобы не напомнить в очередной раз публике о том, что не надо трех слов .