Надежда Максимова - Код Андрея Рублева

— Бежим отсюда, — шепнул сзади Али и дернул его за рубашку.

— Чего? — Иван еще не успел осознать происшествие.

— Бежим, пока не замели!

И они побежали.

Квартала через три, несколько раз оглянувшись и убедившись, что погони нет, мальчики перешли на быстрый шаг.

За спинами слышно было, как взвыли милицейские сирены. Но далеко, не опасно.

Прошли еще пару кварталов и остановились оттого, что еще не до конца пришедший в себя Иван наткнулся на киоск «Мороженое».

— Чего встал? — озабоченно спросил Али.

— Нет, ты видел, что это было?

— Видел.

— По-моему, я их всех раскидал…

— Раскидал.

Иван, все еще не опомнившийся, несколько встрепенулся и, как бы озаренный новой мыслью, сфокусировал взгляд на Али.

— А ты чего не вмешался?

— В драку?

— Ну да. Я там сражаюсь, понимаешь… Один против троих, а он смотрит. Ты чего?

— Мне нельзя драться.

— Ну здравствуй! Мне тоже мама не велела. Но у него был кастет, ты что, не видел?

— Твоей жизни ничего не угрожало.

— Хорошенькое дело! Да если бы я не увернулся, он мог одним ударом меня убить.

— Не убил же.

— Ну ты даешь!

Возмущение переполнило Ивана и плеснулось через край.

— Ну ты даешь!

Али мельком оглянулся, потом крепко взял приятеля за рубашку и, притянув к себе, плотно заглянул в глаза:

— Они подонки. Они напали. Считаешь ли ты, что их нужно было за это убить?

— Чего?

— Если бы я вмешался, то мог бы убить. Всех троих.

— Чего?

— Ничего, — Али отпустил иванову рубашку и чуть отстранился. — Я тебе говорил, что мой отец — учитель?

— Да. И что?

— Это у вас учителя обучают физике или математике. А у нас они учат жизни. Мой отец — один из наиболее просветленных Мастеров. А род наш восходит непосредственно к пророку Мохаммеду. Я — один из его прямых потомков.

Рот Ивана автоматически раскрылся. Глаза вытаращились.

— Эх и ни хрена же себе, — сумел он выговорить минуты через две. — Ты гонишь!

— Нет. Это правда.

— Ну ни хрена себе… — физиономия Ивана отразила напряженную работу мысли. — Так, постой… Но если ты такой просветленный и продвинутый, чего же ты мне не помог? Я за него дерусь…

— Послушай, ты когда-нибудь думал о том, что Христос никак не сопротивлялся во время своего крестного хода на Голгофу?

— О чем это ты?

— Он был богочеловек и обладал огромной силой. Неужели ты думаешь, что у него не хватило бы сил разогнать всю ту толпу, которая старалась причинить ему как можно больше страданий?

— А что, мог? — довольно тупо переспросил Иван.

— А ты как думаешь? — Али сделал паузу, во время которой мурманчанин только хлопал глазами. Что-то слишком много событий обрушилось на него за последние 10 минут.

— Мог, — повторил Али. — Но он понимал, что эти люди введены в заблуждение и сами не ведают, что творят. Поэтому он прощал их. Не потом, когда боль утихла и раны зажили. А в тот самый миг, когда они терзали его.

— Ну да, — сказал Иван по-прежнему довольно ошарашено. — То есть в этой драке били меня, а ты всех прощал. Так?

— А тебя не били. Это ты бил.

На это возразить было нечего. И некоторое время мальчики шли в полном молчании.

— Кхм, — произнес наконец Ваня. — А ты, как потомок, чудеса какие-нибудь делать умеешь?

— Ну, здравствуйте, — недовольно пробурчал Али. — Вы, горожане, всегда так.

— Чего так? Тебе жалко чего-нибудь показать? Если ты, конечно, чего умеешь…

— Вы, горожане, никогда не видите очевидного.

— Например?

— Помнишь, как мы к храму Покрова на Нерли по воде шли?

Иван пожал плечами:

— Там было мелко.

— Ну да. Лошади по брюхо.

— Как же мы прошли?

— Вот именно. Другой раз — помнишь, как ты за кастрюлю схватился?

— И что?

— Ничего. Если бы я не вмешался, был бы ожог второй степени с пузырями, бинтами, мазями… И заживало бы недели две.

— Да ладно, я почти и не обжегся. — Иван засмеялся. — Отдаю должное, конечно, твоей фантазии, но я таких чудес на дню десяток придумаю.

— Хорошо. Тогда посмотри на мои ноги.

— А что с ними?

— Ты посмотри.

Иван опустил взгляд. Ноги, как ноги. В джинсах и довольно приличных кроссовках… Разве что… Блин!

Кроссовки стояли не на асфальте, а на воздухе, сантиметрах в 10 над тротуаром.

— А, — сказал Иван и перевел взгляд на свои ноги.

Очнулся он, лежа на лавочке. Али стоял над ним и озабоченно обмахивал его несвежей, видимо на этой же лавочке найденной газетой.

— Э-э…

— Погоди, полежи еще…

— А что…

— Я еще не закончил.

— Что не закончил? — Иван резко распрямился и сел. — Чего ты не закончил?!

Он оттолкнул склонившегося над ним приятеля и твердо, специально проконтролировав процесс взглядом, встал на землю.

— Так, — сказал он. — Чудес хватит. Мне нравится, когда я твердо стою на ногах и сам решаю, что и как мне делать. Понятно?

— Да.

— Тогда пошли домой. Я хочу домой.

— Прямо сразу или все-таки на метро?

— Если ты не заткнешься, я тебя ударю.

— Значит, на метро, — хладнокровно подвел итог Али.

Всю дорогу пока добирались до метро и потом, в вагоне, Иван мрачно молчал и отворачивался. Да и дома сначала с видом зомби ушагал в свою комнату, так что Али с полчаса просидел в зале, прислушиваясь к тому, как звучат в тишине квартиры Ивановы нескончаемые шаги.

Потом дверь резко распахнулась, мальчишка с решительным видом вышел и остановился перед терпеливым приятелем.

— Так значит это ты тот живой бог, о котором говорил Егор Николаевич?

— Я человек, — отказался Али, отодвигаясь насколько позволила спинка дивана.

— Ну да. По воде ходишь, по воздуху летаешь…

— Ты сядь. А то ты так прожигаешь меня взглядом, что жутко становится.

— А ты можешь чего-то бояться?

— Конечно, я же человек…

— А как же тогда твои фокусы? Или что это было? Гипноз?

Али сделал рукой жест, предлагающий садиться, и дождался, пока взъерошенный Иван смирился и принял, наконец, сидячее положение.

— Знаешь ли ты, — подчеркнуто медленно и спокойно произнес потомок Магомета, — что согласно Библии, человек был создан по образу и подобию божьему?

— Знаю. И что?

— Надеюсь, ты понимаешь, что речь идет не о внешнем сходстве?

Иван моргнул. Страстный огонь, пылавший в его глазах, слегка пригас, освобождая кусочек сознания для размышлений.

— Так погоди… Ну да, разумеется, трудно представить, что Бог — Творец вселенной и основа основ всего мироздания, имеет две руки, две ноги и в целом выглядит, как человек.

Иван даже коротко хохотнул, так забавна показалась ему эта мысль.

— Значит, речь идет не о внешности, — подчеркнул Али главную идею.

— Ага. Ты хочешь сказать, что человек подобен богу по сути. То есть по своим возможностям. Ты хочешь сказать, что бог-творец по образу своему и подобию создал человека-творца.