Олег Рой - Мужчина в окне напротив

– Это обязательно? – нахмурилась Саша. – Боюсь, она может не согласиться… А без нее никак нельзя?

– Увы! – развела руками собеседница. – Я терпеть не могу, когда работу психолога сравнивают с работой врача, у нас совершенно разные и задачи, и стили, и методы. Но в данном случае подобное сравнение исключительно уместно. Согласитесь, мы с вами никак не смогли бы заочно вылечить Ирину, скажем, от ангины без осмотра и точного диагноза? Или, сохрани Господи, вырезать ей аппендицит без ее присутствия?

Александра помолчала, потом вздохнула:

– Да, вы правы… Но как же быть?

– Поговорите с ней. Предложите ей самой зайти ко мне. Вы сказали, что у нее трудности в контактах с противоположным полом – она сама рефлексирует это? Испытывает негативные переживания по данному поводу?

– Да, конечно. Ирочка почти не признается в этом, но я же мать и все вижу…

– Что ж, в этом есть и положительная сторона. Раз так – значит она, возможно, и сама осознает необходимость психологической консультации у специалиста.

– Хорошо, – проговорила Александра, поднимаясь. – Я попробую уговорить ее прийти к вам. Спасибо, Лола Юсуповна.

– Пока не за что. А куда это вы собрались? У нас с вами еще больше сорока минут.

– Но я хотела только посоветоваться насчет дочки…

– А разве у вас самой нет ни единой темы для разговора с психологом? – Лола пристально посмотрела на нее, и Алекс на миг даже растерялась.

– Не бывает беспроблемных людей, – продолжала тем временем Лола. – У каждого из нас вытеснены в подсознание какие-то детские страхи и потрясения, у каждого скрыты в душе нерешенные личностные конфликты. И лучше, раз уж представилась такая возможность, попытаться избавиться от этого груза.

Саша задумалась и некоторое время молчала, наблюдая через окно, как проносятся по улице автомобили.

– Даже не знаю, с чего начать… – призналась она после долгой паузы.

– Начните с вашего детства, – посоветовала собеседница. – Расскажите мне о своих родителях. Какими они были людьми, как вас воспитывали? С кем у вас был более тесный психологический контакт – с матерью или с отцом? Были ли вы единственным ребенком в семье или имелись сибсы?

– Кто-кто?

– Братья или сестры, – перевела психологша свои слова на человеческий язык.

– Нет, ни брата, ни сестры у меня нет и не было.

– А вам хотелось их иметь?

– Да, конечно, очень! Знаете, как это бывает в детстве, когда сидишь дома одна или с родителями, но они вечно заняты, а тебе совершенно не с кем поиграть…

И Сашу как прорвало. Не закрывая рта, едва давая собеседнице вставить слово, она принялась рассказывать о детстве, о маме, об отце, о том, как жаждала всю жизнь получить его похвалу и как у нее это не получалось. А Лола слушала, кивала, делала пометки в своем блокноте и лишь иногда задавала наводящие вопросы: «Кем работала ваша мама?», «Сколько вам было лет в этот момент?» или «Какую сказку вы любили в детстве больше всего, не помните?»

От детства, юности и отношений с родителями Саша перешла к своей несостоявшейся артистической карьере. Эта часть ее жизни очень заинтересовала Лолу, особенно тогда, когда Александра поделилась с ней:

– Я так мечтала, что хотя бы Иришка станет актрисой… И она сперва хотела, а потом передумала. Конечно, я очень довольна тем, чем она сейчас занимается, и в какой-то степени это даже похоже на работу актрисы – но это не совсем то, вы меня понимаете?

Лола молча кивала.

А потом Александра, сама не заметив, как это произошло, вдруг заговорила о Володе. И рассказала, как на исповеди, всю историю их отношений: и про первое знакомство под песни у костра, и про объяснение на привале, и про свои глупые капризы – это только сейчас, с возрастом, она поняла, как они были глупы! – и про разлучницу Таисью, и, с особенными подробностями, про удивительную встречу спустя тридцать пять лет и все перипетии их нынешних непростых отношений.

– Тогда, во время нашего последнего объяснеия, я сказала ему правду, – делилась наболевшим Саша. – Я действительно ему не верю. Точнее, боюсь поверить. А вдруг он опять… Сейчас он ко мне со всей душой – а я нарочно держу его на расстоянии, мучаю и сама мучаюсь… Но так страшно вновь обмануться!

– А с другими мужчинами? – спрашивала Лола. – Как складывались ваши отношения с другими?

– Знаете… А примерно так же, – призналась после долгой паузы Алекс. – Вроде бы я и хотела полюбить – и боялась. Не стану врать и жаловаться на недостаток кавалеров, были они у меня, и ухажеры были, и, между нами, любовники… Но ни одного из них я так и не пустила в свое сердце. Опасалась, понимаете?

– Конечно, – сочувственно кивнула психолог и подняла взгляд на большие часы над столом. – К сожалению, наше с вами время подходит к концу. На сегодня пора закругляться.

– Как, уже? – удивилась Саша. – Действительно, почти час прошел, а я и не заметила… Но вы мне скажете что-нибудь, посоветуете? Хотя бы насчет Ирочки?

– Насчет вашей дочки я вам уже говорила, – отвечала Лола. – Этот разговор мы с вами продолжим только после того, как я встречусь с ней. Но мне есть что сказать вам по другому поводу – по поводу ваших отношений с Владимиром.

– Я вся внимание. – Саша даже вытянулась в струнку, чтобы лучше слышать и ничего не пропустить.

– Если хотите, это будет вашим заданием на дом, – продолжала психолог. – Подумайте как следует, порефлексируйте…

– Простите, что сделать?

– Прислушаться к своим чувствам, осознать их, проанализировать. И постараться честно ответить себе на вопрос, что именно вы сейчас к нему испытываете? Инерцию, отголоски старой привязанности? Вновь возникшие интерес и симпатию к нему, как к новому человеку – ведь за это время он стал уже совсем другим человеком? Или вами движет только неосознанная жажда мести, желание взять реванш за прошлое?

– Вы думаете, что?.. – Алекс не договорила и залилась яркой краской, как юная девушка.

– Я пока ничего не думаю. – Лола покачала головой и улыбнулась. – Я предлагаю подумать вам. Всего хорошего, Александра Петровна.

В тот вечер Ира засиделась в библиотеке допоздна, готовила последнюю в плане этого года передачу об Александре Грибоедове и Нине Чавчавадзе. Передачу должны были дать в эфир прямо накануне Нового года, и Ирине очень хотелось, чтобы рассказ о драматической истории любви русского дипломата и поэта, автора бессмертной комедии «Горе от ума» и юной красавицы грузинской княжны, в семнадцать лет оставшейся вдовой, получился особенно интересным, особенно красивым, романтичным и трогательным.

Чтение мемуаров и писем далеких лет так увлекло Ирину, что она напрочь забыла о времени и опомнилась уже только в самый разгар часа пик. За что и поплатилась, потратив на обратную дорогу намного больше времени, чем обычно. Накануне был снегопад, днем проглянуло солнце и все растаяло, а теперь, к вечеру, здорово подморозило, и автомобили еле-еле тащились по запруженным улицам. Когда Ирина попала наконец к себе на Профсоюзную, было уже около девяти часов вечера.