Джеймс Олдридж - Акулья клетка (Последний дюйм-2)

Самолет коснулся земли, внизу у него что-то сместилось, и его так занесло, что они чуть не перевернулись. Послышался сильный треск в фюзеляже, и они почувствовали толчок: пробило заднюю стенку кабины. Самолет подскочил и остановился, но внизу снова что-то затрещало…

— Ты не ушибся? — спросил у отца Дэви. — Что случилось?

У Бена чуть не вырвало протез, когда рукоятка подалась вперед, и ему, видимо, было очень больно. Он изо всех сил дергал ремни, которыми протез был привязан к руке, отчаянно стараясь освободить окровавленную культю от терзавших ее металла и кожи.

— Ах, будь ты проклята! — со злостью бормотал он. — Лучше не иметь никакой руки!

Он чертыхался, пока случайно не увидел лицо сына. Тогда он опомнился и затих. Но, прочтя в глазах у мальчика памятный ему ужас, он спросил себя, верно ли поступил, потащив ребенка туда, где тот уж раз натерпелся столько страху. Однако с самого начала эта затея казалась ему необходимой для них обоих. Бен был человек простой и трудности на своем пути умел преодолевать только упорством.

— Ничего, заживет, — сказал он Дэви и выпрыгнул из кабины, чтобы посмотреть, сильно ли поврежден самолет.

Поломка была ерундовая. Край акульей клетки срезал большой выступ коралла, поднимавшийся из песка. Этот кусок коралла и пробил фюзеляж с таким треском. Если бы коралл не был так аккуратно срезан, он мог бы проломить хвост самолета и вконец его искалечить.

— Чепуха! — заявил никогда не терявшийся Бен. — Фюзеляж мы починим…

Но Дэви сразу же подошел к воде, окунул разгоряченное лицо в море, смочил волосы и шею.

— Эх ты, бедняга! — снова пожалел его Бен.

Но он тут же стряхнул с себя это чувство. Жалость к сыну не поможет им обоим.

Акулья клетка чуточку погнулась от удара о коралл, но с помощью молчаливого Дэви Бен собрал ее к полудню.

Они ждали захода солнца, растянувшись под самолетом. Потом закрепили болтами стенки клетки. Дэви вставлял болты, а Бен завинчивал их здоровой рукой, вооруженной гаечным ключом. Дверцу подвесили на петли, когда уже спускалась тьма.

— Ну, уж вторую руку они мне сквозь эти прутья не отхватят, — смеялся Бен, восхищаясь своей клеткой.

— Ты наденешь под воду протез? — спросил Дэви.

— Нет. С ним хуже, чем совсем без руки, — сказал Бен.

Он не признался в том, что все равно не сумел бы надеть протез на открывшуюся рану.

Они переночевали под самолетом, но на этот раз Бен предусмотрел все, что могло понадобиться сыну: лимонад, печенье и даже компот, который они ели руками, а Бен в это время рассказывал мальчику, как различать созвездия в Восточном полушарии.

Дэви не показывал и виду, что ему интересно, но Бен чувствовал, что сын слушает его с увлечением.

Рано утром Бен разведал, куда удобнее опустить клетку, но катить ее по песку до края рифа оказалось совсем не легко.

— Лучше надень туфли, — посоветовал Бен мальчику, поранившему ногу.

Сам Бен еще не привык к тому, что он однорукий, и был уже очень раздражен к тому времени, когда клетку можно было спустить через край рифа в прозрачную глубину на двадцать футов. Дэви ему помогал. Он молча выполнял все, что ему приказывали, и ни разу не вызвался что-нибудь сделать по своей воле, как это обычно бывает со всеми мальчишками.

— Когда я скажу тебе: толкай, — ты уж поднатужься, — сказал ему Вен, — и сразу же беги в сторону, чтобы не запутаться в веревке…

Он привязал к верхушке клетки четыре конца. Теперь она не может завалиться на бок и пойдет вниз стоймя.

— Толкай! — крикнул Бен.

Они пыхтели и скользили, но вот наконец клетка перевалила через край рифа.

— Отойди! — закричал Бен.

Но Дэви уже успел отскочить. На колках, забитых в прибрежный песок, натянулась веревка, и клетка повисла под водой. Бен надел маску и нырнул, чтобы ее осмотреть.

— Кажется, все в порядке, — сказал он, выйдя на берег после того, как установил клетку на дне. — Теперь я привяжу ее к коралловому рифу, и дело с концом.

Он заметил, что Дэви уже растянул брезент, под которым они могли провести самые жаркие часы. Мальчик успел перетащить на берег и части маленького компрессора для заполнения воздухом акваланга, так что Бену оставалось только его собрать.

«Наконец-то у меня с малышом дело пошло на лад», — решил Бен.

Он не помнил, чтобы Дэви когда-нибудь раньше предупреждал его желания, и подумал об арабском мальчике, который был таким мастером угадывать мысли кузнеца.

— Как тебе понравился тот арабский парнишка? — спросил Бен.

— Сколько он зарабатывает в неделю? — спросил, в свою очередь, Дэви.

— Немного, — ответил Бен, удивившись откровенной практичности сына. — Несколько пиастров в день.

Но разве все дети не отличаются грубой практичностью, в то время как большинство взрослых безнадежно сентиментальны?

Камера для подводных съемок, которую прислала Бену кинокомпания, снимала на тридцатипятимиллиметровую пленку. Подводные съемки и были целью этой маленькой экспедиции. Компания платила до пяти тысяч долларов за тысячу футов хороших кадров с акулами и еще тысячу долларов за кадры с гигантскими скатами.

Бен опустил на веревке тяжелый киноаппарат в воду, после чего надел акваланг.

— Если хочешь, можешь лечь на край рифа и смотреть, — сказал он Дэви и показал, как надо растянуться в мелкой воде за гребнем коралла, погрузив лицо в воду над самой глубиной.

— Знаю, — сказал Дэви.

— Только не ныряй.

Бен захватил с собой запасной акваланг. Он уже научил Дэви нырять в безопасном заливчике, защищенном одним из рифов, который преграждал доступ акулам. Дэви был хорошим пловцом и легко освоил аппарат.

— Что ты станешь делать, пока я буду под водой? — спросил Бен.

— Читать, — сказал Дэви и вынул из рюкзака книгу.

Бен поглядел на нее и улыбнулся. Это была одна из тех книг, которыми так увлекаются английские мальчишки, — приключения храброго летчика, дравшегося в Северной Африке с арабами.

— Тебе она нравится?

— Нравится, — смущенно сказал Дэви. — Она из школьной библиотеки.

Может быть, именно это и делало книгу такой привлекательной. Бен подумал, что его сын больше англичанин, чем американец. Дэви не помнил Америки и ходил в Каире в английскую школу. Даже произношение у него было скорее английское, чем американское. Английское воспитание, вероятно, и объясняло то, что он был таким сдержанным и практичным.

— Я ненадолго, — сказал Бен и погрузился в воду, держась за веревку.

Как только он очутился под серебристо-голубой поверхностью моря, Бен посмотрел, не привлекла ли акул его приманка из ослиного мяса. Тоненькие черные струйки крови сочились из мяса в прозрачную воду кораллового моря. Тучи мелкой рыбешки с любопытством разглядывали приманку, но крупной рыбы не было и в помине. Он опустил киноаппарат на самое дно и, входя в клетку, порадовался своей выдумке. Здесь он находился в безопасности, а снимать акул отсюда было очень удобно. Он закрыл дверцу клетки и стал ждать.