Сара Уотерс - Ночной дозор

– Джулия! Ты там?

– Это отец! – Джулия перегнулась через перила и радостно крикнула в лестничный проем: – Я здесь, пап! Наверху! – Она повернулась к Хелен и, стиснув ее пальцы, сказала: – Пошли знакомиться.

Джулия побежала по ступенькам. Хелен спускалась медленно. Когда она появилась в прихожей, Джулия отряхивала пыль с отцовских плеч и волос.

– Папахен, ты весь измазался! – смеялась она.

– Разве?

– А то! Хелен, посмотрите, в каком виде мой отец. Он рыл ходы в угольных погребах... Папа, это моя приятельница мисс Хелен Джинивер. Не суй свою грязную лапу! Знаешь, она считает нас семейством золотарей.

Мистер Стэндинг улыбнулся. Он был в грязной синей спецовке; на груди замызганные орденские планки, в руке мятая кепка. Приглаживая взъерошенные Джулией волосы, мистер Стэндинг сказал:

– Здравствуйте, мисс Джинивер. Боюсь, Джулия права насчет моей руки. Решили совершить экскурсию?

– Да.

– Странная у нас работа, правда? Сплошная пыль. Не то что в прошлую войну – тогда была сплошная грязь. Задумываешься, что же будет в следующий раз? Наверное, пепел... Конечно, хотелось бы строить новые дома, а не копошиться в старых развалинах. Но все ж таки дело. И Джулии некогда колобродить. – Он подмигнул. Из-под нависших век смотрели темные, как у дочери, глаза. Седые волосы от пыли потемнели, на лбу и висках налипла грязь, а может, это веснушки – не разглядишь. Взгляд его привычно обегал фигуру Хелен. – Рад, что вы проявили интерес. Может, останетесь и поможете?

– Не ерунди, пап, – сказала Джулия. – У Хелен уже есть чрезвычайно важная работа. Она служит в управлении по выплате пособий.

– Вот как? – Мистер Стэндинг взглянул на Хелен внимательнее. – У лорда Стэнли?

– Нет, я в районном отделении, – сказала Хелен.

– Ах так. Жаль. Мы с лордом Стэнли давнишние друзья.

Поболтав еще пару минут, мистер Стэндинг сказал:

– Что ж, отлично. Пойду в подвал, нужно взглянуть на чертежи. Прошу прощения, мисс... э-э...

Направляясь к лестнице, он вышел из тени, и Хелен разглядела его лицо: то, что она приняла за грязь или веснушки, было рубцами от давнишних ожогов.

– Правда, он милый? – сказала Джулия, когда отец ушел. – Только ужасный баламут. – Она открыла дверь, и они вышли на крыльцо. Джулия поежилась. – Похоже, дождь собирается. Вам надо торопиться. Дорогу найдете? Я бы вас проводила, но... Ой, погодите!

Внезапно она взяла Хелен за плечо, и та испугалась, решив, что Джулия собирается ее поцеловать, обнять или что-то в этом роде. Оказалось, она хотела лишь отряхнуть ее рукав.

– Ну вот, – улыбнулась Джулия. – Повернитесь-ка, я посмотрю сзади. Ага, вот тут еще чуть-чуть. Теперь другим боком. Какая вы послушная! Нельзя давать мисс Чисхолм никаких поводов к недовольству. – Она приподняла бровь. – А заодно и Кей... Вот так. Прекрасно.

Они распрощались.

– Как-нибудь заходите в обеденный перерыв! – вслед крикнула Джулия. – Я буду здесь еще две недели. Сходим в пивную. Поставите мне выпивку!

Хелен обещала зайти.

Она двинулась шагом, но, когда дверь закрылась, глянула на часы и побежала. На месте была в одну минуту третьего.

– Первый посетитель уже ждет, мисс Джинивер, – сказала мисс Чисхолм, скосившись на стенные часы.

Хелен даже не успела заскочить в туалет и причесаться.

Часа полтора она трудилась без продыху. Нынешняя работа утомляла. Последнее время к ним обращались люди, каких она привыкла видеть три года назад, когда накатил первый огромный вал войны. Некоторые приходили, едва выбравшись из-под развалин своего дома, грязные, в порезах и бинтах. Сидевшая напротив женщина плакала и говорила, что ее разбомбило уже в третий раз.

– Дело-то не в доме, переезды замучили, – жаловалась она. – Чувствую себя гнилушкой, мисс. Как все это началось, не могу спать. У сынишки слабое здоровье. Муж в Бирме, я совсем одна.

– Ужасно тяжело, – вздохнула Хелен.

Она дала женщине форму и терпеливо показала, как заполнять. Женщина смотрела и не понимала.

– Вот это все?

– К сожалению, да.

– Да мне бы просто маленько денег...

– Извините, я не могу дать вам денег. Понимаете, процедура довольно долгая. Прежде чем выдать аванс, мы должны направить оценщика, который определит ущерб. Кто-нибудь из нашего департамента осмотрит ваш старый дом и представит отчет. Я постараюсь прислать к вам сотрудников как можно скорее, но из-за этих налетов...

Женщина уставилась на листы бумаги в своей руке.

– Точно как гнилушка, – повторила она и провела рукой по глазам. – Ну просто гнилушка.

Секунду Хелен на нее смотрела, потом забрала форму. Сама ее заполнила, проставив число месяцем раньше; в графу, где требовалось указать дату осмотра и регистрационный номер отчета оценщика, вписала какие-то правдоподобные, но слегка неразборчивые цифры. Прикрепила к бумагам записку с пометкой «срочно» и положила в лоток с маркировкой «Одобрено», готовый к отправке на первый этаж к мисс Стедман.

Для следующего и других посетителей ничего подобного она не делала. Просто ее поразило, что женщина сравнивает себя с гнилушкой. В первую военную волну она пыталась помочь каждому и порой давала деньги из своего кошелька. Но война притупляет чуткость. Вначале воображаешь себя этакой героиней, печально думала Хелен, а заканчиваешь тем, что думаешь лишь о себе.

Весь день на задворках сознания жила мысль о Джулии. Хелен думала о ней, даже когда утешала плачущую женщину и говорила «ужасно тяжело». Вспоминала прикосновение ее рукава, ее близость в той маленькой мансарде.

В четверть пятого зазвонил телефон.

– Мисс Джинивер? – спросила телефонистка. – Городской звонок. От мисс Хепбёрн. 40 40 Кэтрин Хоутон Хепбёрн (1907-2003) – выдающаяся американская актриса кино и театра – «Великая Кейт». Четырежды была удостоена высшей кинематографической награды США «Оскар», но ни разу не участвовала в церемонии награждения. Соединить?

«Мисс Хепбёрн?» – растерянно подумала Хелен. Потом сообразила, и в животе трепыхнулось виноватое беспокойство.

– Пожалуйста, пусть абонент подождет. – Хелен положила трубку и выглянула в приемную: – Мисс Чисхолм, одну минутку без просителей! У меня на линии отдел в Кэмден-Тауне. – Потом вернулась за стол и приказала себе успокоиться. – Привет, мисс Хепберн, – тихо сказала она, когда их соединили.

– Приветик, – ответила Кей. У них была такая игра с именами. – Наверное, я не вовремя. – Вялый голос звучал глухо. Кей курила и отодвинула трубку, выдыхая дым. – Как там дела в конторе?

– Вообще-то, лихорадит. – Хелен взглянула на дверь. – Долго говорить не могу.

– Да? Зря я позвонила?

– Нет, ничего.

– А я вот ошиваюсь дома. Я... секунду...

Трубка зашуршала и умерла – Кей ладонью прикрыла микрофон, чтобы откашляться. Хелен представила ее набухшие слезами глаза, побагровевшее лицо; вот она согнулась пополам и заходится в кашле, рвущем забитые гарью и кирпичной пылью легкие.