Сара Уотерс - Ночной дозор

– Ох, Кей!

– Нравится?

– Такая красивая! Даже слишком красивая! Наверное, стоит кучу денег. Где ты ее достала?

Кей улыбнулась и, не ответив, подняла рукав блузы.

– Видишь, какие пуговицы?

– Ага.

– Костяные. Здесь на рукаве тоже.

Хелен прижала блузу к лицу и закрыла глаза.

– Цвет тебе идет, – сказала Кей. Хелен молчала, и она спросила: – Тебе вправду нравится?

– Конечно, милая. Но... я не заслуживаю.

– Не заслуживаешь? О чем ты?

Хелен тряхнула головой и, рассмеявшись, открыла глаза.

– Ни о чем. Просто я глупая.

Кей отодвинула поднос, чашки с тарелками и бумагу.

– Примерь, – попросила она.

– Что ты! Сначала надо помыться.

– Чепуха. Надевай. Хочу увидеть тебя в ней.

Хелен медленно выбралась из постели, стянула ветхую ночнушку, влезла в пижамные штаны и застегнула блузу. Штаны стягивались шнурком. Блуза завязывалась на поясе; она была свободного покроя, но под ниспадающим атласом отчетливо проглядывали бугорки грудей с торчащими сосками. Хелен застегнула и отвернула манжеты, однако длинные рукава тотчас складками стекли почти до кончиков пальцев. Она будто стеснялась оценивающего взгляда Кей, которая присвистнула:

– Ты бесподобна! Прямо Грета Гарбо 42 42 Грета Гарбо (1905-1990) – киноактриса, настоящее имя Грета Густафссон, по национальности шведка. В 1926 г. начала сниматься в Голливуде и вскоре стала легендой в мире кино, чему в немалой степени способствовали амплуа роковых женщин и чрезвычайно замкнутый образ жизни; в 1941 г. перестала сниматься. Реплика из фильма «Гранд-отель» (1932) «Хочу, чтобы меня оставили в покое» стала своеобразной визитной карточкой актрисы. в «Гранд-отеле»!

По правде, ничего бесподобного не было: Хелен выглядела молоденькой, маленькой и довольно угрюмой. В прохладной комнате атлас холодил кожу, Хелен вздрагивала и дышала на руки. Потом снова чуть ли не раздраженно завозилась с рукавами, разок взглянула на себя в зеркало и тотчас отвернулась.

У Кей слегка закололо сердце. В такие моменты любовь казалась чудом – просто невероятно, что Хелен, столь прелестная, такая красивая и чистая, здесь, рядом, и на нее можно смотреть, можно ее коснуться... Нет, невообразимо, чтобы она была где-то в ином месте, с другой любовницей. Кей знала, что никто другой не сумеет ее любить, как она. Может быть, Хелен появилась на свет, была ребенком, взрослела, совершала все свои важные и незначительные поступки только ради того, чтобы в этот миг оказаться здесь и босой стоять в атласной пижаме, а Кей ею любовалась.

Хелен отошла от зеркала.

– Не уходи, – сказала Кей.

– Я хотела помыться.

– Погоди еще.

Кей встала с кровати, прошла через комнату и обняла Хелен. Пальцами провела по лицу, поцеловала в губы. Руки скользнули под атласную блузу, коснувшись гладкой теплой спины. Кей развернула Хелен к себе спиной и обхватила ее грудь, ощутив в ладонях ее тяжесть. Провела рукой по выпуклым ягодицам и полным бедрам под скользким атласом. Щекой прижалась к ее уху.

– Ты прекрасна.

– Нет, – сказала Хелен.

Кей повернула ее лицо к зеркалу.

– Неужто сама не видишь? Ты прекрасна. Я это поняла, едва тебя увидела. Тогда я держала в руках твое лицо. Ты была гладкая, как жемчужина.

Хелен закрыла глаза.

– Я помню.

Они поцеловались. Поцелуй длился. Но потом Хелен отстранилась.

– Опять писать хочу, – сказала она. – Извини, Кей. И мне вправду нужно помыться.

Атлас помог легко выскользнуть из объятий; Хелен засмеялась, игриво, но решительно уклоняясь от губ Кей, точно нимфа, спасающаяся от сатира. Она прошла в ванную и заперла дверь. Послышались шум льющейся воды, гуденье пламени в горелке, а чуть позже – трение пяток об эмаль ванны.

Турку с кофе Кей отнесла в гостиную и поставила у камина. Потом вернулась в спальню, убрала поднос, заправила постель, сложила мятые салфетки. Вазочку с цветами поставила в гостиной на стол рядом с поздравительными открытками от родных из Уэртинга, которые пришли со вчерашней почтой. Подвинула стул. Под ножками обнаружилась россыпь каких-то крошек. Из кухни принесла щетку и совок, подмела.

Кей жила здесь почти семь лет. Она никогда не рассказывала Хелен, что квартира досталась ей от бывшей любовницы – можно сказать, проститутки, которая водила сюда клиентов. В то время Кей вела довольно сумбурную жизнь. Было слишком много денег, слишком много выпивки, и она бросалась из одного неудачного романа в другой... В конце концов подруга сошлась с каким-то дельцом и переехала в Мейфэр, а квартиру оставила как прощальный подарок.

Кей любила ее больше всех своих прежних жилищ. Нравилась планировка в виде буквы «Г». Нравилось, что окна выходят на забавный маленький конный двор. Склад по соседству раньше принадлежал мебельным магазинам с Тоттнем-Корт-роуд; до войны Кей стояла у окна и смотрела, как в мастерских парни и девушки расписывают гирляндами и купидонами красивые старинные столики и стулья. Теперь мастерские закрыли. На складе хранилась плохонькая мебель для министерства торговли. То, что здесь было столько дерева, лака и краски, делало конюшни крайне небезопасным местом. Однако при мысли о переезде у Кей сжималось сердце. Квартира вызывала те же чувства, что Хелен: это нечто особое, тайное и принадлежит только ей.

Кей потрогала турку – не остыл ли кофе. Коробка с сигаретами на каминной полке напомнила о портсигаре в кармане. Кей его вынула и стала наполнять. Услышав, что Хелен вышла из ванной и одевается, крикнула через холл:

– Чем сегодня займемся? Чего бы тебе хотелось?

– Не знаю, – ответила Хелен.

– Могу сводить тебя в шикарный ресторан. Ты как?

– Ты и без того уже столько на меня угрохала.

– Да хрен-то с ним, как скажет Бинки. Хочешь обалденный обед?

Ответа не последовало. Кей захлопнула и сунула в карман портсигар. В чашку Хелен налила кофе и понесла в спальню. В лифчике, нижней юбке и чулках Хелен тщательно расчесывала волосы, стараясь превратить кудряшки в волны. Очень аккуратно сложенная пижама лежала на кровати.

Кей поставила чашку на туалетный столик.

– Хелен...

– Да, милая?

– Ты какая-то ужасно рассеянная. Хочешь куда-нибудь съездить? Ну там, в Виндзорский замок. Или в зоопарк?

– В зоопарк? – Хелен рассмеялась, но тотчас нахмурилась. – Боже, я чувствую себя ребенком, которому тетушка предлагает развлечения.

– Что ж, в день рожденья так и полагается себя чувствовать. Кроме того, ты сама упомянула Виндзорский замок – и зоопарк тоже, когда на прошлой неделе мы обсуждали, чем займемся.

– Я помню. Извини, Кей. Но Виндзор – туда бог знает сколько ехать. С поездами полная жуть. – Хелен подошла к гардеробу и стала перебирать платья. – Ведь к семи тебе на работу.