Акрам Айлисли - Осень без инжира

- Не можешь ты свести меня в сад? - попросил он жену.

Он сам, своими ногами, выбрался во двор, на солнышко, Аруз лишь поддерживала его. Долго добирались они до низкой деревянной кровати, где в летнюю пору стелили ему постель. Аруз думала уложить в нее мужа, но Зияд-киши не захотел ложиться, он надеялся добраться до ивняка, присесть там и хоть разок вздохнуть полной грудью, а коль придет его смертный час, там и принять смерть. С тоскою глядел старик на ивняк, на склон, на противоположный берег... Долго-долго глядел он в ту сторону, прощаясь с последней своей надеждой, потому что там был забор и, как ни низок он был, одолеть его было невозможно...

- Казым... - произнес старик. - Казым... - Если бы он захотел, у него, может, и достало бы сил сказать: "Пойди, позови Казыма!", но он понимал, что сил мало, берег их, потому что надо было сказать Казыму очень, очень важную вещь... Потому что осколок уже коснулся сердца, потому что сердце его висело на нескольких волосках, и волоски эти рвались один за другим, и он слышал, как они слабо тренькают, обрываясь...

Вручая жизнь свету, дню, старик почему-то опять увидел покрывало. Странно - сейчас это было полотнище, то, которым он много зим подряд укутывал свой инжир, только цвет был другой - черный... Черное полотнище медленно закрывало солнце, свет мерк, и вдруг из солнца хлынула на мир черная-пречерная река; мощная, как горный поток, она неслась сюда, затопляя землю. Когда чернота затопила ивняк, Зияд-киши ушел из этого мира.