Рыжая Марика - Повелительница зеркал

— Почему же? — удивилась Ника. — Вы же всемогущи! Об этом можно только мечтать!

Ада вздохнула и покачала головой. Рая презрительно скривилась.

— Во-первых, мы можем далеко не все, — сказала Краснова, — а во-вторых, представь, если найдется ведун, по-настоящему сильный, да еще с дурными помыслами, что тогда? Что, если он сможет отобрать у нас камни Силы? Мы же станем никем, понимаешь, Ника, никем! Обыкновенными подростками! Именно в этом причина нашего вымирания.

— Правда? — удивилась Ника.

— Да, — кивнула Ада, возвращаясь к черничному торту. — Кто-то отнимает у ведунов их камни Силы, и мы боимся, что этот кто-то доберется до нас.

— А при чем тут янтарь? — спросила Ника.

— Мы думаем, это твой камень Силы, — вклинился в разговор Брайан, — у всех он свой и соответствует сущности своего владельца. Смотри, у меня — аквамарин, у Алика — кварц, у Павла — рубин, у Раи — белый жемчуг, а у Ады — черный оникс.

Ника поглядела на камни, висевшие у ребят на шеях.

— Получается, мой камень — янтарь?

Брайан кивнул:

— Похоже на то.

— Тем не менее, — подал голос Алик, — все это выяснится завтра ночью.

Ника кивнула, надолго задумавшись.

Приближался полдень. В воздухе висело марево. Солнце палило нещадно, и так же нещадно кусались комары. Павел разлегся на травке, жуя соломинку и изредка поглядывая на Крылову. Немного погодя он задремал.

Алик вызвал заклинанием из дома чистые листы бумаги и краски с каранда-шами. Прислонившись к теплому камню, покрытому мхом, он начал рисовать, отчего-то часто поглядывая на Нику.

Она заметила, что он очень долго рисует оранжевой краской.

«Не меня ли он рисует?» — подумала Ника, тряхнув рыжими кудрями.

Она попыталась незаметно заглянуть в рисунок, но это оказалось не так-то просто.

— Любишь рисовать? — спросила она у Белова.

— Да, — с вызовом ответил Алик, — а что?

— Ничего, — пожала плечами Ника, — просто моя мама — художница. У нее даже есть свой салон живописи. У нее великолепные картины! Недавно один американец купил у нее картину, отвалил за нее три сотни баксов.

Алик присвистнул и продолжил рисовать.

Брайан читал толстенную книгу на английском языке. Ника попыталась прочесть название.

— Ты что, читаешь «Гарри Поттера»? — полюбопытствовала Ника.

Брайан поглядел на нее поверх книги.

— Да, — кивнул он, — это просто супер!

Вероника внимательно поглядела на Таунса.

«А он ничего», — подумала она. Брайан заметил на себе пристальный взгляд и, оторвавшись от книги, спросил:

— Что?

— Нет, ничего, — пробормотала девочка, отводя взгляд. — Э… Эта книга… Она из Сан-Франциско?

— Да, — кивнул Брайан, с подозрением поглядев на Нику: кажется, он понял, что интересовало ее вовсе не это. — Мне ее подарила Эмили.

— Эмили? — переспросила Ника. — Кто такая Эмили?

Рая хмыкнула.

— Да это просто моя…, - он вдруг осекся и замялся, — моя… одноклассница!

Алик перестал рисовать и посмотрел на Брайана, который снова уткнулся в книгу.

Ада разлеглась на клетчатом одеяле, выдувая из баночки с шампунем мыль-ные пузыри размером с футбольный мяч. Они летали по поляне и не лопались.

Крылова некоторое время шаталась по поляне, а потом села на пень, усеян-ный опятами, и достала серебряную свирель из чехла, висевшего на поясе. При-ложив к губам свирель, девочка начала играть. По всему лесу разливалась красивая, тихая мелодия с трелями и переливами. Сначала Раиса играла что-то простое и незатейливое, потом зазвучала тихая и грустная мелодия, которая незаметно перетекла в бодрую и веселую песенку.

Рая остановилась, чтобы передохнуть и выпить морсу, как вдруг вдалеке раздался звук автомобильного клаксона. Ника подскочила.

— Автолавка! Я быстро, туда и обратно!

Она понеслась в сторону деревни. Сэлли, проснувшись, с лаем порысила за хозяйкой.

Но быстро вернуться не удалось. Во-первых, Нике пришлось выстоять длиннющую очередь, чтобы купить продукты. Во-вторых, мать дома долго отчитывала ее за то, что она не пришла обедать, и заставила съесть целую тарелку каши. В-третьих, мать никак не хотела отпускать дочь ночевать с друзьями на поляне.

«Там же волки и все такое!» — восклицала она.

Нике пришлось долго уговаривать и заверять маму, что они разожгут костер, а волки, как известно, огня боятся. Что костер разожжет Павел, а ему уже четырнадцать. Что она обязательно вернется утром завтракать, и так далее, в том же духе. Короче, вернулась Ника к ребятам только в половине восьмого. На улице уже изрядно похолодало, и девочке пришлось натянуть джинсы и ветровку.

Придя на поляну, Ника обнаружила, что Брайан уже принес спальные меш-ки, а Красновы притащили палатку, разожгли костер и теперь жарили грибы на вертеле. Ника уселась на одеяло, скрестив ноги по-турецки.

Алик забросил рисование и стал ворошить палкой угли в костре, изредка подбрасывая в огонь свои рисунки. Брайан смешил Аду и Раю, рассказывая разные забавные истории, приключившиеся с ним в Сан-Франциско. Павел сидел, обхватив руками колени, с несвойственным ему спокойствием, и смотрел на огонь. Пламя играло в его карих глазах и черных волосах.

— Эх, гитару бы сюда! — вздохнула Ада.

— Я могу сыграть на свирели! — с готовностью отозвалась Рая.

— Нет, свирель — это не то, — отмахнулась Краснова.

Ника заметила, как Крылова надулась, недовольно покосившись на Аду. Скрыв успешку, Вероника схватила палку и тоже стала ворошить угли в костре.

Ее палка наткнулась на палку Алика. Ника подняла на Белова глаза. Их взгляды встретились… Как чудесно было смотреть в эти большие, голубые глаза… Счастье и радость переполняют душу, и кажется, что все будет хорошо. Ника улыбнулась.

«В нем и правда есть какая-то Сила», — подумала она, разглядывая лицо Алика сквозь пламя костра.

Попытавшись скрыть свое смущение, Алик предложил Нике жареный гриб. Вспомнив тарелку каши, съеденную час назад, она отказалась.

Ника вдохнула ароматы леса и костра.

«В городе такого не почувствуешь», — подумала Вероника, устраиваясь по-удобнее на одеяле.

Сгущались сумерки. Из леса доносилось трели ночных птиц и уханье совы. Со стороны рощи слышалось стрекотание кузнечиков. Упоительно пахло ночной фиалкой. Вероника подумала, что ей еще никогда не было так хорошо. Никогда у нее не было таких хороших друзей! И даже с Крыловой они худо-бедно ладят.

Они долго сидели у костра, беззаботно болтая о всякой ерунде. Нике каза-лось, что она может говорить бесконечно. Ей так нравилось сидеть с друзьями у костра и разговаривать обо всем. Часы летели незаметно. Небо уже усыпали звезды. Между ними висела круглая, почти полная луна.

Крылова тихонько засопела. Она уже давно спала, свернувшись в клубок и приоткрыв пухлые губы. Ада подняла к небу свое заостренное лицо: