Лев Хват - Загадочный материк

Далеко к востоку в это же время находилась немецкая экспедиция Вильгельма Фильхнера, исследователя Тибета. Главной его задачей было пересечение Антарктиды; идея пешего похода от моря Уэдделла к морю Росса принадлежала шотландцу Уильяму Брюсу, открывшему в начале XX века Землю Котса. Фильхнер надеялся в этом путешествии выяснить одну из загадок Антарктиды: единый это материк или моря Росса и Уэдделла связаны проливом, разделяющим его на два больших острова?

Немецким исследователям не удалось осуществить смелый замысел, хотя их судно «Дейчланд» в 1912 году пробилось в море Уэдделла дальше всех экспедиций, когда-либо посетивших эту область. У 78-й параллели, к юго-западу от Земли Котса, путешественники открыли Берег Леопольда и обнаружили отвесный ледяной массив — ледник Фильхнера.

Спустя три года на судне «Эндьюренс» в Антарктику вновь прибыл Эрнст Шеклтон — также с намерением пересечь материк. Он хотел высадиться на побережье моря Уэдделла и пойти через полюс к северной окраине Ледяного барьера Росса, где отряд капитана Макинтоша должен был устроить вспомогательные склады. Макинтош успешно справился с поручением, доставив продовольствие и топливо к горе Хоп под широтой 83°30 , но сам Шеклтон высадиться не смог: дрейф отнес «Эндьюренс» к северу, где судно затонуло, раздавленное льдами. После множества злоключений участники экспедиции были спасены. Не зная об участи «Эндьюренс», отряд Макинтоша около двух лет дожидался в море Росса прибытия Шеклтона; из десяти человек трое не вынесли лишений и погибли.

Первая мировая война надолго прервала изучение Антарктиды. Лишь в конце 20-х годов возобновились экспедиции в высокие широты Южного полушария. Теперь путешественники шли туда, вооруженные новой техникой. Почин в использовании самолета для географических открытий и исследований шестого континента принадлежал полярнику Губерту Уилкинсу и пилоту Бену Эйелсону.

8 ноября 1928 года в водах Южно-Шетландского архипелага появилось океанское судно. Миновав 63-ю параллель, оно вошло в обширную, защищенную от ветров бухту вулканического острова Десепшен. С верхней палубы два человека пристально разглядывали каменистый берег.

— Нравится вам, Бен, этот потухший вулкан? Я облюбовал его восемь лет назад, когда плавал с норвежскими китобоями. Идеальное место для аэродрома! — сказал высокий, хорошо сложенный человек с обветренным лицом.

— Да, сэр, выбор удачен. Но удастся ли быстро рассчитать взлетную дорожку на этой каменистой почве? — спросил моложавый спутник в кожаном пальто и авиаторском шлеме, с поднятыми на лоб защитными очками.

— Много ли нам нужно! Каких-нибудь три тысячи футов, даже меньше. Запомните, Бен: это будет первый антарктический аэродром. Ещё семнадцать лет назад Дуглас Моусон хотел использовать аэроплан, но помешала авария машины. Повторяю, вы можете стать пионером авиации в шестой части Света…

— Если только мой друг Бернт Балчен не опередит нас…

— Надо надеяться на лучшее!

Это были полярный исследователь Губерт Уилкинс и американский пилот Бен Эйелсон.

Пятнадцать лет прошло с тех пор, как молодой Уилкинс, увлеченный подвигами Нансена, Скотта и Амундсена в полярных странах, совершил первое арктическое путешествие с американским исследователем Вильялмуром Стефансоном на судне «Карлук». В «антрактах» между северными экспедициями он успел дважды побывать в высоких широтах Южного полушария. Позднее Уилкинса часто встречали на Аляске, откуда он и Эйелсон совершали исследовательские полеты над морем Бофорта. В 1927 году они достигли к северу от острова Врангеля почти 78-й параллели, опустились на пловучее ледяное поле и измерили глубину моря.

Мысль об антарктической экспедиции давно волновала Уилкинса. Тысячи людей побывали близ берегов материка, но вглубь проникли буквально единицы. Их пешие походы — это гимн человеческому мужеству. Однако времена изменились, появилась новая техника. Достойно удивления, почему до сих пор её не применяют в Антарктиде! Правда, ни автомобиль Шеклтона, ни моторные сани Скотта и Моусона не оправдали надежд, но есть более мощное средство — аэроплан. Ему не страшны ни сугробы, ни бездонные трещины, ни горные хребты. Он пролетит там, где завязнут автомобиль и трактор, где отступят собачьи упряжки, а скорость его в десятки раз больше. А какие огромные пространства наблюдает исследователь с высоты! Конечно, риск велик, но разве Скотг и Амундсен меньше рисковали?!

— На глазах одного поколения авиация совершила колоссальный скачок, — говорил Уилкинс. — Ещё каких-нибудь двадцать лет назад считалось чудом, что самолет способен продержаться в воздухе полчаса, даже час, может пройти сотню километров. И вот земной шар уже пересечен в разных направлениях маршрутами дальних перелетов, измеряемых четырехзначными цифрами. Аэропланы проносятся над океанами, пустынями, горными хребтами, одолевают воздушные просторы Арктики. В пяти частях Света проложены пассажирские воздушные линии, и только над ледяными пустынями Антарктиды ещё никогда не появлялся самолет…

Уилкинс готов был отправиться во главе воздушной экспедиции в высокие широты Южного полушария, но дальше замыслов дело не шло. Требовались немалые деньги, которыми путешественник не располагал, а на государственную субсидию он не надеялся: правительственные органы только в редких случаях материально поддерживали исследователей. Оставалось прибегнуть к частной благотворительности, но для этого надо было привлечь к себе общественное внимание каким-либо выдающимся путешествием.

Весной 1928 года Уилкинс успешно осуществил трансарктический перелет с Аляски на Шпицберген через Землю Гранта. Это оказалось наилучшим «трамплином» для путешествия в Антарктику; появились деньги, два аэроплана, горючее, была обеспечена доставка экспедиции в высокие широты.

Спустя несколько месяцев Уилкинс и Эйелсон высадились на острове Десепшен, близ северной оконечности Земли Грейама.

В наши дни, когда самолеты, снабженные превосходным навигационным оборудованием, совершают рейсы в сложнейших метеорологических условиях, не часто можно услышать выражение «нелетная погода». А в молодые годы авиации оно бытовало среди пилотов; туман и обильные снегопады вынуждали их сутками и даже неделями дожидаться изменения обстановки. Такую погоду встретили Уилкинс и Эйелсон в Антарктике летом 1928–1929 гг. Лишь 20 декабря им удалось стартовать.