Лев Хват - Загадочный материк

Солнце скрылось. Быстро темнело. «Фэрчайльд» шел над горами. Внизу бушевала метель. Вершины выплывали из мглы, принимая странные очертания. Как отыскать людей? Живы ли они? Больше всего пугало, что ничего не удастся увидеть и попытка останется бесплодной.

Вдруг Смит поднял руку.

— Дым, дым!

Расплывчатый столб стлался над котловиной. Огонек! Значит, хоть один уцелел… А вот и посадочный знак Т, выложенный из флагов…

Видимость ухудшалась с каждой минутой. Смит сделал выразительный жест: иду на посадку…

Промелькнула палатка… «Фоккер»! Беглого взгляда было достаточно, чтобы убедиться в тяжелой аварии… Быть может, катастрофа?.. В тревоге люди выскочили из машины. Ни души!.. Но тут из полумрака вынырнула фигура. Джун! А вот рыжебородый Балчен. Где же Гулд, Ларри Гулд? О-о! Наконец-то, и он!

Бёрд приказал Балчену и Джуну сесть в самолет Смита, а сам с Гулдом и радистом Хансеном остался в горном лагере. «Фэрчайльд» полетел на базу.

— Первые четыре дня мы обследовали окрестные горы, разведали часть склона, собрали образцы пород, — рассказал за ужином геолог. — Забравшись на одну из возвышенностей, мы увидели примерно в ста километрах к востоку вершину высотой около 1500 метров. Балчен предложил слетать туда. Однако 10 марта забушевала пурга, не прекращавшаяся до вчерашнего дня. Ветер грозил сорвать машину с ледяных якорей. Чтобы спасти её, мы вырезали ножами большие снежные кирпичи и наваливали их на лыжи… А потом началось нечто такое, чему я не нахожу названия… Все стихии с яростью набросились на нас. Вероятно, скорость ветра достигала 250 километров в час. Мы буквально задыхались… А когда ураган утихал, наступившая тишина причиняла нам боль. Не раз мне припоминались страдания Дугласа Моусона в проклятой стране…

Авария произошла, когда мы находились в палатке. Порыв ветра, превосходящий всё, что мы до того испытали, оборвал тросы, отшвырнул самолет на полмили и ударил об лёд…

— А радиостанция? — спросил Бёрд.

— Она оказалась поврежденной. Мы слышали переговоры Маленькой Америки с Нью-Йорком о нашем исчезновении, но не могли подать ни одного сигнала…

Радист Хансен, возившийся с портативной рацией, обернулся:

— Связь есть! «Фэрчайльд» вернулся на базу…

23 марта Смит снова опустился в горном лагере.

— Влезайте! — весело крикнул пилот. — Следующий поезд отходит через шесть месяцев…

— Летим! — сказал Гулд. — Теперь мы долго будем лишены этого удовольствия… Выкладывайте, Смит, — что нового на базе?

— Готовят зимнюю квартиру для самолетов — роют глубокие гнезда в снегу…

К зиме Китовая бухта опустела. Перекочевали в более теплые края тюлени, пингвины Адели и другие птицы. Лишь изредка попадались буревестники и гордые своим одиночеством королевские пингвины. Охотники успели заготовить более пятидесяти тонн тюленины для собачьих упряжек; впрочем, и люди, за редким исключением, с удовольствием питались превосходными блюдами, приготовленными из тюленьего мяса.

— Мы жители Антарктики по крайней мере на восемь месяцев, хотим мы этого или нет, — сказал как-то за обедом Бёрд. — Все современные средства, которыми располагает мир, не смогут освободить из этого плена ни одного человека…

Зима отличалась постоянством морозов — термометр показывал минус 40–45°, а при этом нередко возникал густой туман. В середине июня зимовщики дважды наблюдали редкое явление: шел настоящий дождь; капли, падавшие на здания и тросы радиомачт, превращались в льдинки и украшали лагерь причудливой бахромой. Июль начался 50-градусным морозом. Ясные дни чередовались со свирепой пургой, скорость ветра достигала 140 километров в час. 28 июля термометры показали минус 60°

Метеоролог Уильям Хейнес вывесил таблицу: «Очень ли холодно в Антарктиде?» В Маленькой Америке было 114 дней с температурой-не выше 40° мороза, 62 дня — не выше 45°, 33 дня — не выше 50 и три дня — не выше минус 57°. Однажды в течение двадцати часов температура совершила скачок с минус 45 до минус 9°. При 45-градусном морозе керосиновые лампы гасли, замерзало горючее, изоляционная лента на телефонных проводах становилась хрупкой и легко ломалась. Кинопленка не выдерживала температуру даже минус 35° и рвалась. При полном штиле прогулка в 45-градусный мороз была вполне терпима, а иным доставляла удовольствие, но даже слабый ветер причинял людям страдания.

22 августа появилось солнце. Пережив зиму, Бёрд записал в дневник: «Достаточно одежды, чтобы не мерзнуть, достаточно еды, чтобы не голодать, и кое-какая незатейливая пища для ума — вот и всё, что требуется в Антарктике». Говоря о «незатейливой пище для ума», он, надо полагать, имел в виду десятки кинофильмов, лекции ученых, богатую библиотеку, обилие патефонных пластинок, специальные радиопередачи из Новой Зеландии, переговоры с близкими по радиотелеграфу и многое другое, что скрашивало будни полярной ночи. Кто из прежних полярных путешественников располагал всем этим? Сознание долга перед отечеством и наукой, задушевные беседы с друзьями, книги из судовой библиотеки — вот что помогало Колумбам Антарктиды перенести неимоверные тяготы и смертельные опасности похода «Востока» и «Мирного». У Скотта и Шеклтона на острове Росса имелся, кроме книг, граммофон с неуклюжей трубой, возбуждавший острое любопытство пингвинов… Нет, Ричард Бёрд, конечно, перескромничал. Но он верно подчеркнул, что всякий поход в Антарктике связан с величайшими трудностями. «Это, увы, подтверждается неописуемыми страданиями и гибелью многих прекрасных людей, нашедших свое последнее убежище на этом материке».

Весь сентябрь стояли сильные холода; температура ни разу не поднималась выше 20°, а в последний день месяца мороз достиг 53° и держался примерно на этом уровне несколько суток. Пилоты снаряжали «Форд» в полет к Южному полюсу. Расчеты показали, что горючего на рейс в оба конца нехватит.

В середине октября на юг отправился вспомогательный отряд с собачьими упряжками, чтобы создать четыре склада-базы для геологической партии профессора Гулда; последний склад заложили почти у 82-й параллели. Отправленный следом вездеход выбыл из строя в 130 километрах от Маленькой Америки и остался в снегах шельфового ледника Росса.

В начале ноября ушли геологи, а спустя две недели пилоты Смит и Джун, Бёрд и специалист по аэрофотосъемке Мак-Кинлей вылетели на «Форде», намереваясь организовать склад горючего у 85-й параллели. Самолет носил имя Флойда Беннета, пилотировавшего машину, на которой Бёрд летал в центр Арктики; пилот погиб в 1927 году.

«Флойд Беннет» пронесся над зоной трещин, столь грозных для пеших партий, недавно миновавших этот район, и на подходе к 82-й параллели нагнал отряд геологов. Они впряглись в сани, помогая упряжкам тащить тяжелый груз.