Мартин Эмис - Информация

Но у комедии есть две противоположности, и трагедия, к счастью, лишь одна из них. Не бойтесь. Вы в надежных руках. Приличия будут строго соблюдены.

Марко Талл быстро шел по Портобелло-роуд, держась за руку Лизетгы. На улице, если Марко не развлекать, он смотрел на все искоса, исполненным скептицизма взглядом. Вздернутая верхняя губа обнажала его верхние зубки. Он выглядел не столько напуганным, сколько перегруженным: кругом было слишком много непонятного, запутанного, слишком много чувственных впечатлений, слишком много влекущих, незавершенных сюжетов. Была пятница: подошла к концу неделя легкого недомогания. Лизетта шла быстрой и легкой походкой. Чтобы не отставать. Марко не трусил следом, а шел и бежал, а потом снова шел и снова бежал.

Они подходили к магазину «Скидки на все». Это был первый из магазинов, куда Лизетта собиралась зайти. Джина позвонила ей накануне вечером. По пятницам у Джины был выходной, и она хотела немного отдохнуть: работающая мама. Она предложила Лизетте обычное дополнительное вознаграждение за прогул в школе плюс обычную плату за три часа, проведенных с Марко. Но Лизетта и так намеревалась смотаться с занятий, чтобы походить по магазинам. Так что от дополнительного вознаграждения она честно отказалась.

Лизетта посмотрела на Марко. Марко посмотрел на Лизетту.

— Договорились? — спросила Лизетта. — Если будешь паинькой, зайдем в «Мегабар».

Тринадцатый наблюдал за ними из кабины оранжевого фургона, который сейчас перекрывал въезд на Ланкастер-роуд. Вид у Тринадцатого был совершенно больной. Не такой, как после ночи, проведенной в ночном клубе «Парадокс» или на автостраде М-25. Тринадцатый был черным и поэтому не мог выглядеть зеленым, серым или белым, как привидение. Он просто выглядел совершенно больным.

«Скидки на все».

— Короче, едет мышь на своем «порше» по джунглям, — начал Стив Кузенc. — И вдруг слышит, как кто-то кричит: «Помогите!» Видит — яма. Он вылазит из своего «порше», смотрит вниз, а там — здоровенный орангутанг. И никуда ему не рыпнуться. «Видишь, вляпался, приятель, — говорит орангутанг. — Не выручишь?» Ну, мышь срывает… лиану. Опускает один конец в яму, а другой привязывает к буксировочному крюку своего «порше». «Держись, — говорит, — крепче». Хлоп — прыг в «порше» и дает задний ход.

Короче, потихоньку-полегоньку… Эй! Я говорю «эй!». Ты меня слушаешь?

— Слушаю. «Порше» — и что дальше? — Вид у Тринадцатого был совершенно больной.

— «Тыщу благодарностей, дружище, — говорит орангутанг. — Я тебя тоже как-нибудь выручу. Давай пять…» Через пять лет идет орангутанг по… по прерии. И слышит тоненький такой голосок: «Помогите! Помогите!» Видит яму. Заглядывает, а там внизу — мышь! «Где мой „порше“?» «Да ладно, не дергайся. Сейчас мы тебя вытащим». А мышь ему: «Как? Тут лианы не растут». А орангутанг в ответ: «Не дрейфь. Хер-то у меня на что?» Спускает свой хер в яму, и мышь по нему — шасть наверх.

Стив помолчал. Потом сказал:

— Хочешь знать, в чем здесь мораль?

— Ну?

— А мораль такая: если у тебя большой хер, то тебе никакой «порше» не нужен. Припаркуйся на Бейзинг-стрит. Во дворе у заброшенной автомастерской. Давай, двигай.

Отец Марко в этот момент был в пятидесяти метрах от этого места на Кенсингтон-парк-роуд. Он потряс своим стаканом, подавая знак официанту, и сказал, обращаясь к Рори Плантагенету:

— «Брожу среди чудес», автор — Тад Грин. Прислали в обычном конверте. С лондонским штемпелем. Никакого сопроводительного письма. Копирайт пятьдесят четвертого года. Пару дней я даже не заглядывал в книгу. А когда заглянул, думаю — вот это да!

— Не понимаю, — сказал Рори, — за кого они нас держат?

— Сюжет, персонажи, место действия. Конечно, он изменил кое-какие имена. Но есть целые страницы — слово в слово.

— Посадили под лестницей… Тут слишком темно. И к тому же мочой воняет. Ты не чувствуешь? Извини. Продолжай. Официант!

Рори Плантагенет — это не псевдоним. Это его настоящее имя. И оно ему шло. Вид у него был до банальности патрицианский. И при этом вымирающий. Лет тридцать назад он жил бы на юге Франции со своей подругой — зрелой леди, которую звали бы ну, скажем, Кристабель Кембриджшир. Они с Ричардом были школьными друзьями, или, вернее, несколько лет они ходили в одну и ту же школу — самую плохую и самую параноидальную из частных школ на Британских островах.

— Когда имеешь дело с плагиатом, — сказал Ричард, — это всегда выплывает наружу. Когда — вопрос времени. Вот почему я и решил к тебе обратиться. Ты знаешь, что такое роман. И какое значение он может иметь.

Для Рори Плантагенета это было новостью. В целом приятной. Они с Ричардом были ровесники. После вечеров, проведенных на дружеских пирушках, Рори часто задумывался о своем месте в общем замысле мироздания.

— Я хочу навести там порядок, — сказал Ричард. — Кого мне действительно жаль, — добавил он и мельком подумал: разумно ли будет заказать третий джин с тоником, — так это леди Деми. Ей и без того приходится смириться со многим.

— Женщины?

— Не спрашивай меня. Лучше спроси Одру Кристенберри. Или Мерседес Соройя. Знаешь, у него даже есть… Но это уже другая история. Послушай. Меньше всего я хотел бы причинить Гвину зло. Он мой старинный друг, черт побери. И я люблю этого парня.

Крестный отец Марко и предмет горячей любви Ричарда тоже был неподалеку — за квартал от происходящего. Гвин шел на запад по Лэдброук-Гроув. Он решил не ставить Фила в известность о своей вылазке. В любом случае, так рано Фил все равно еще не пришел. Первую половину дня Гвина охранял Саймон. Гвин решительно прошагал мимо станции метро, мимо рыбного бара «У Мика», приближаясь к шоссе Уэствей. Если что-то и случится, то это наверняка случится в туннеле Уэствей. В этой черной кишке, где даже стены пропитаны рыбьей слизью, разукрашены граффити и издают змеиное шипенье. Если что-то должно случиться, то это наверняка случится под Уэствей. Но ничего не должно было случиться. Гвин был уверен. Вчера вечером Фил сказал ему на кухне (безмолвные Саймон и Джейк с заговорщицким видом склонились над столом), что со всей этой «дребеденью», со всей этой «фигней» они скоро «разберутся». Скоро — может, даже завтра. «Кто он? — спросил Гвин. — Что вы собираетесь с ним сделать?» Фил только быстро мотнул головой и опустил глаза, но Джейк, не подымая от кофейной кружки своего помятого в регби лица, сказал просто: «Вам это знать не обязательно». И Гвину и вправду не хотелось этого знать. Он был спокоен. Вселенная снова любила его. Все было позади. И он смело шел вперед.

Дойдя до поворота на Кэлчок-стрит, Гвин помедлил и решил зайти в «Адама и Еву». Он держался робко, смиренно, но его глаза внимательно всматривались в лица. Когда он заказывал себе выпивку, валлийский акцент в его голосе звучал отчетливее, чем обычно… «Барри часто бродил по улицам и любил запросто посидеть…» «Без всяких церемоний…» «Запросто сидеть в скромных пабах за кружкой пива среди простых смертных…» «Среди простого люда…» «Вместе с…» «Наравне со всеми…»