Ричард Бротиган - Аборт. Исторический роман 1966 года

Лес Стайнман. ВАША ОДЕЖДА МЕРТВА.

Автор был похож на древнего портного-еврея. Он был очень стар -- наверное, шил рубашки еще самому Дон-Кихоту.

-- Она в самом деле мертва, знаете ли, -- заметил он, показывая мне книгу, точно кусок ткани -- штанину, например.

Хильда Симпсон. ДЖЕК, ИСТОРИЯ КОТЕНКА.

Автор -- девочка лет двенадцати, только-только начинавшая созревать. Под зеленым свитером грудки у нее были размером с лимоны. Она расцветала восхитительно.

-- И что у вас с собой сегодня? -- спросил я.

До этого Хильда уже приносила мне пять или шесть книг.

-- Книга про моего котенка Джека. Очень благородное животное. Я решила, что написашу про него книгу, принесу сюда, и тогда он прославится, -- ответила она.

Джеймс Фаллон. КУЛИНАРНЫЙ ДОСТОЕВСКИЙ.

Автор сообщил, что эта поваренная книга составлена из рецептов, которые он обнаружил в романах Достоевского.

-- Причем некоторые блюда весьма вкусны, -- добавил он. -- Я перепробовал все, что Достоевский когда-либо готовил.

Билл Льюис. МОЙ ПЕС.

Автору было семь лет, и он сказал спасибо, ставя книгу на полку.

Кантон Ли. ХОМБРЕ [7] .

Автор -- китайский джентльмен лет семидесяти.

-- Это вестерн, -- сказал он. -- О конокраде. Вестерны -- мое хобби, вот я и решил написать сам. А что? Я тридцать лет готовил еду в одном ресторане Финикса.

Эдвард Фокс. ВЬЕТНАМСКАЯ ПОБЕДА.

Автором оказался очень серьезный молодой человек, который заявил, что победу во Вьетнаме можно одержать только одним способом -- уничтожив всех, кто там есть. А после того, как мы уничтожим всех, кто там есть, посоветовал он, страну следует отдать Чан Кай-ши [8] , чтобы он оттуда смог напасть на Красный Китай.

-- Это лишь вопрос времени, -- сказал автор.

Фред Булькнем. ТИПОГРАФСКАЯ КРАСКА.

Автор -- бывший журналист, вся его книга неразборчиво написана от руки -- слова вьются вокруг бутылки виски.

-- Всё, -- объявил он, отдав мне книгу. -- Двадцать лет.

Он нетвердо вышел из библиотеки, едва держа себя под контролем.

А я остался стоять и смотреть на двадцать лет его жизни.

Марша Патерсон. СМЕРТЬ БЕКОНА.

Автором была девица не примечательная ничем, если не считать страдальческого выражения лица. Она сунула мне эту потрясающе засаленную книгу и в ужасе выбежала из библиотеки. Книга и сама смахивала на фунт бекона. Я хотел было открыть и посмотреть, о чем она, но передумал. Может, не ставить ее на полку, а поджарить?

Библиотекарь -- не такая уж легкая работа.

Сьюзан ДеВитт. НЛО ПРОТИВ СИ-БИ-ЭС.

Книгу написала пожилая женщина -- она сообщила, что сочиняла ее в Санта-Барбаре, в доме сестры, и говорится в ней о том, что марсиане решили захватить телерадиокомпанию «Коламбия Бродкастинг Систем».

-- Тут всё написано, -- сказала она. -- Помните эти летающие тарелки прошлым летом?

-- Припоминаю, -- осторожно ответил я.

-- И про них там тоже есть, -- сказала она. Книжка выглядела очень симпатично, и я уверен, что там действительно про всё есть.

Беатрис Куинн Портер. ЯЙЦО, ОТЛОЖЕННОЕ ДВАЖДЫ.

Писательница сказала, что это -- поэтический сборник, в котором собрана вся мудрость, обретенная ею за двадцать шесть лет жизни на птицеводческой ферме под Сан-Хосе.

-- Может, это, конечно, и не поэзия, -- сказала она. -- В колледжах я никогда не училась, но, черт побери, насчет курей я уверена.

Сэмюэл Хамбер. СНАЧАЛА ЗАВТРАК.

Автор сказал мне, что завтрак -- первейшая необходимость путешествующих, а во многих путеводителях его досадно упускают из виду. Поэтому он и решил написать книгу о том, насколько важен завтрак для туриста.

Томас Фаннелл. БЫСТРЫЙ ЛЕС.

Автору на вид можно было дать лет тридцать, смахивал на ученого. Он лысел и был явно непрочь поговорить о книге.

-- Этот лес -- быстрее обычного леса, -- сказал он.

-- А сколько времени вы ее писали? -- спросил я, зная, что авторам такой вопрос нравится.

-- Я ее не писал, -- ответил он. -- Я ее у матери спер. Так ей и надо. Сука она первостатейная.

Доктор О. НЕОБХОДИМОСТЬ ЛЕГАЛИЗАЦИИ АБОРТОВ.

Автору было под сорок, и он нервничал. На обложке название не значилось. Книга была аккуратно отпечатана на машинке -- почти 300 страниц.

-- Это все, что я могу сделать, -- сказал он.

-- Хотите сами поставить на полку? -- спросил я.

-- Нет, -- ответил он. -- Позаботьтесь о ней сами. Я больше ничего сделать не могу. Позор какой, черт возьми.

На улице только что пошел дождь. Я слышу, как он плещет в стекла и эхом отдается среди книг. Похоже, в этом прекрасном сумраке жизней они знают, что снаружи идет дождь, а я жду Вайду.

Я сразу должен вам сказать, что б о льшей части библиотеки здесь нет. Здание невелико и не смогло бы вместить все книги, что несли сюда годами.

Библиотека существовала еще до того, как в конце 1870-х годов переехала в Сан-Франциско; в землетрясении и во время пожара 1906 года она не потеряла ни одной книги. Пока все вокруг носились, как цыплята с отрубленными головами, мы действовали продуманно: никакой паники.

Здание библиотеки расположено на покатом пустыре, занимающем весь квартал от Клэй до Сакраменто-стрит. Мы пользуемся лишь небольшим его участком, а остальная территория заросла высоченной травой, кустами, цветами, стеклотарой и свиданиями любовников.

Со стороны Клэй-стрит через эту деятельную зелень ведет старая бетонная лестница. Еще там есть древние электрические фонари, друзья Томаса Эдисона, -- они стоят на высоких железных стеблях спаржи.

Когда-то здесь была вторая площадка лестницы. Фонари больше не горят, и все так заросло, что трудно сказать, что и зачем здесь в самом начале было.

Зады библиотеки почти полностью исчезают в зелени у подножия лестницы.

Тем не менее, парадный газон смотрится аккуратно. Нельзя, чтобы участок совсем превратился в джунгли. Людей это может отпугнуть.

Примерно раз в месяц маленький негритенок приходит стричь газон. У меня нет денег платить ему, но он их и не требует. А стрижет газон потому, что я ему нравлюсь, к тому же он знает, что я должен все время сидеть внутри и не могу выйти и постричь газон сам. Я постоянно должен находиться в библиотеке и быть готовым встретить новую книгу.

Сейчас на газоне полно одуванчиков, тут и там расползлись тысячи ромашек, и все вместе напоминает орнамент Роршаха на платье, сшитом Руди Гернрайхом [9] .

Одуванчики -- себе на уме, держатся обособленно, но ромашки эти, я вам скажу! Я смотрю на них через тяжелую стеклянную дверь библиотеки.

Здание непрерывно окатывает промежуточным собачьим лаем -- с раннего утра, когда собаки просыпаются, до поздней ночи, когда они снова ложатся спать, а иногда собаки гавкают и в неурочное время.

Совсем рядом с нами -- ветеринарная клиника, и хотя отсюда ее не видно, я редко остаюсь без собачьего лая. Но я к нему уже привык.