Андрей Войновский - Врачеватель-2. Трагедия абсурда. Олигархическая сказка

– Так все-таки, с чем же, наконец, я должен буду согласиться, дорогой товарищ? – с некоторым раздражением спросил я у мачо в третий раз, после того как старательный официант изволил удалиться.

– Ой, извините, не уполномочен, – произнес качок, жадным большим глотком отхлебывая кофе. – Она, наверное, сама вам все расскажет при личной встрече. А я, так честно, и не знаю, о чем речь. Да мне-то это, согласитесь, и незачем. Мое дело встретиться и передать. Вот, кстати… вам еще просили сказать, чтобы вы на встречу с собой эти деньги не брали. Это своего рода гарантия.

– Ну хорошо, молодой человек, – не отставал я от него, – а где и когда я должен с ней встретиться?

– Ой, замечательно вкусное! Попробуйте, советую, – щебетал атлет, с аппетитом заглатывая пирожное с фруктовой начинкой. – Она готова принять вас хоть сегодня. Вот ее телефон, – он протянул мне визитную карточку солидной дамы.

Взглянув на визитку, я положил ее в передний карман своего классического пиджака в крупную коричневую клетку. Меня почему-то приятно удивило, что фамилия и имя респектабельной особы были не иностранного происхождения. Оставалось дело за малым: взять в руки конверт и положить его теперь уже во внутренний карман пиджака.

– А вы, я так понял, мою книгу читали? – неизвестно зачем спросил я жующего красавчика.

– Конечно, с удовольствием, – индифферентно ответил он мне, сделав очередной глоток.

– Ну, и как?

– А что, прикольно. Читабельно. Классное кино может получиться.

– Да, пожалуй, – согласился я, кладя конверт во внутренний карман. – А хотите, молодой человек, я с первого раза угадаю ваше имя? – после некоторого молчания как-то само собой сорвалось у меня с языка.

Оставив вкусное пирожное с фруктовой начинкой, он поднял свою искусственно-белокурую ухоженную голову и, как мне показалось, впервые за время нашего разговора осмысленно посмотрев мне прямо в глаза, спокойно произнес:

– А что тут угадывать? Меня действительно зовут Георгий. Только это чистой воды совпадение. Я из другой оперы.

А вот я не из тех, кто, забрав конверт, как нерадивый пацан или выскочка какой-нибудь, вот так, сломя голову, побежит немедленно звонить солидной даме, будь она хоть трижды красива, стройна и при деньгах. Я умею с достоинством выдерживать паузу.

Да нет, конечно же я позвонил, но сделал это лишь на следующий день после памятной встречи с Жориком. С этим бархатисто-накачанным и как бы поверенным в ее делах искусственным блондином.

Ну, а предварительно, естественно, тщательно подготовился к предстоящему телефонному разговору, но он оказался на удивление и до обидного скоротечным. Приятный, с едва уловимой хрипотцой женский голос на мое приветствие, нисколько не смутившись и не обрадовавшись, со спокойствием удава лаконично чуть ли не отчеканил в трубку:

– Ужасно рада вашему звонку. Спасибо, что откликнулись на мою просьбу. Сейчас вам перезвонит мой секретарь, и вы назовете ему свой адрес. В течение двадцати минут за вами заедет машина. До встречи.

«Я что ей мальчик, в конце концов, чтобы в течение двадцати минут суметь привести себя в порядок?! Или она считает, что у меня не может быть других дел, кроме как метеором лететь к ней на встречу? Должна же существовать ну хотя бы какая-то этика! Наглость у этих богатых беспередельная!» – булькая и выпуская клубы пара, подобно давно уже перекипевшему чайнику, не на шутку возмутилось все мое естество. Причем, от пяток до корней волос на голове. Однако это не помешало естеству стремглав рвануть в ванную комнату, не забыв при этом обязательно прихватить с собой телефонную трубку, дабы, находясь в душе, не дай бог, не прозевать звонок секретаря солидной, но, судя по всему, все же невоспитанной дамы.

Я даже представить себе не мог, что способен на такую прыть: через двадцать с небольшим минут уже сидел на заднем сиденье «мерседеса» представительского класса, как какой-нибудь глава недавно образованной африканской страны. К тому же чистый, с высушенными волосами и приятно пахнущий.

Слева от меня в скромной, невальяжной позе расположился секретарь солидной дамы: мужчина лет тридцати. Эдакий «белый воротничок», как минимум, с двумя высшими образованиями. Ну и конечно же сама любезность. Это и ежу понятно.

«Мерседес» плавно катил мою маститую писательскую задницу по гладко отполированному, без выбоин и кочек шоссе, а я в это время занимался тем, что пытался быстро прочитать написанное и хоть немного разглядеть изображенное на рекламных щитах, натыканных практически в каждом пролете между столбами. Боже праведный, поглядел бы ты с небес своих, чего тут только стыдливо и ненавязчиво не предлагалось «нашему» вниманию: от коттеджного рая в больных, проеденных жуком-короедом соснах до лучших во всем мире дизайнеров и отделочников; от умопомрачительной по красоте мебели до нескончаемой вкусовой палитры придорожных супермаркетов, словно специально выстроенных для чревоугодников с ярко выраженными отклонениями; от скромного намека, что все мы смертны и потому вовремя надо лечить зубы исключительно в «ихней» клинике, до философского упоминания, что ни в коем случае не стоит пренебрегать немецкой педантичностью… Каждый плакат, смазливо улыбаясь, неуклонно гнул свое: «Дорогие и любимые нувориши, с безграничной радостью в наших бескорыстных сердцах мы готовы принять от вас ваши кровно заработанные денежки, предложив вам, ненаглядные, товар наиотменнейшего качества и всего-то лишь с тройной накруточкой! Ну, посудите сами, а кому сейчас легко? Так что приходите только к нам, желанные вы наши!»

Однако мне это занятие – разглядывать плакаты – очень быстро надоело: от такой головокружительной пестроты стало рябить в глазах и начало казаться, что количество щитов вполне сопоставимо с количеством деревьев, растущих вдоль дороги, и я переключился на иной порядок мыслей, заняв себя другим. Начал гадать, куда же именно меня везут: в Барвиху, Жуковку, в Горки-II или, может, на Николину Гору? (Хорошо, что на Успенке нет кудыкиной горы.) А впрочем, какое это имеет значение на данный момент? Главное, что везут, а уж куда – дело десятое. Там, как говорится, и посмотрим. Сориентируемся на месте. По обстоятельствам, так сказать.

А вы, мой дорогой читатель, конечно же давно уж догадались, что везли меня именно по Рублево-Успенскому загородному шоссе, что катит строго в западном направлении от родной столицы. Не на север и не на восток, прошу заметить, а исключительно на запад. А куда прикажите деваться от этой, еще по первой книге намозолившей глаза дороги, если тебе, дураку, по судьбе выпадает на долю счастье общения с людьми, представляющими так называемую определенную прослойку… нашего, с такой неуглядимой быстротой меняющегося общества? Да вот и я о том же. Так что не обессудьте, пишу, что есть.